Марш-марш!
полном молчании. Эраста Петровича трясло от возбуждения, и он несколько раз
попытался втянуть шефа в разговор, но тщетно: Бриллинг был в скверном
настроении -- видимо, все-таки сильно рисковал, затеяв самочинную операцию.
Фандорин подумал, что светлая летняя ночь кстати -- все равно спать нынче не
придется. А ведь он и прошлую ночь, проведенную в поезде, глаз не сомкнул,
все волновался, не упустит ли пакет... Извозчик подгонял рыжую кобылку,
честно отрабатывая обещанный рубль, и к месту прибыли быстро.
корпусу инженеров, по размеру уступал московскому, но зато утопал в зелени.
Райское местечко -- вокруг были сады, богатые дачи.
Миледи назначит другого директора, да и дело с концом.
выходившим на уютную, тенистую улицу. Эраст Петрович увидел обугленный от
удара молнии вяз, тянувший мертвые сучья к освещенным окнам высокого второго
этажа. В доме было тихо.
нам главное Каннингема не спугнуть. Говорю я, вы помалкиваете. И будьте
готовы к любым неожиданностям.
холод "герсталя". Сердце сжималось в груди -- но не от страха, ибо с Иваном
Францевичем бояться было нечего, а от нетерпения. Сейчас, сейчас все
разрешится!
треньканье. Из раскрытого окна бельэтажа выглянула рыжая голова.
дело!
голова исчезла.
бумагами сидит!
что-то не спешил.
ход, а? Может, я обегу дом и встану с той стороны?
зеленые глаза на миг задержались на лице Фандорина, и веки едва заметно
дрогнули. Узнал!
богатой, но явно не праздной комнате. По стенам сплошь тянулись полки с
книгами и какими-то папками, у окна, возле необъятного письменного стола из
карельской березы, виднелась стойка с ящичками, на каждом из которых
красовался золотой ярлычок.
Каннингем хранить на виду секретные документы), а бумаги, лежавшие на столе
и наскоро прикрытые свежим номером "Биржевых ведомостей".
подле стола, спиной к раскрытому окну с низким подоконником. Вечерний
ветерок слегка поколыхивал тюлевую гардину.
Каннингему деваться было некуда.
русском. -- И почему здесь этот человек? Я его видел раньше, он полицейский.
широкого сюртука.
полицейских, поэтому у меня нет времени на объяснения.
вессон", но не успел удивиться, потому что тоже выхватил револьвер -- вот
оно, начинается!
выстрел.
раскрытые, еще живые зеленые глаза и аккуратную темную дырку посреди лба.
-- Вы слишком хороший сыщик. И поэтому, мой юный друг, мне придется вас
убить, о чем я искренне сожалею.
Глава четырнадцатая, в которой повествование поворачивает совсем в иную сторону
вперед.
пистолетиком, он не заряжен. Хоть бы в барабан заглянули! Нельзя быть таким
доверчивым, черт бы вас побрал! Верить можно только себе!
дымящийся "смит энд вессон" бросил на пол, прямо под ноги Фандорину.
лихорадочно заговорил Иван Францевич, с каждым словом раздражаясь все
больше. -- Я вложу его в руку невезучего Каннингема, и получится, что вы
убили друг друга в перестрелке. Почетные похороны и прочувствованные речи
вам гарантированы. Я ведь знаю, что для вас это важно. И не смотрите на меня
так, проклятый щенок!
попытке пробудить его внезапно помутившийся рассудок крикнул:
отстали от жизни, Фандорин. Произведен высочайшим указом от седьмого июня.
За успешную операцию по обезвреживанию террористической организации
"Азазель". Так что можете называть меня "ваше превосходительство".
приклеен на серую бумагу. Мертвые сучья вяза за его спиной расходились во
все стороны зловещей паутиной. В голове Фандорина мелькнуло: "Паук, ядовитый
паук, сплел паутину, а я попался".
уже довел себя до нужного градуса ожесточения и сейчас выстрелит. Неизвестно
откуда возникла стремительная мысль, сразу же рассыпавшаяся на вереницу
совсем коротеньких мыслишек: "герсталь" снимают с предохранителя, без этого
не выстрелишь,предохранитель тугой, это полсекунды или четверть секунды, не
успеть, никак не успеть...
шефу головой в подбородок. Их разделяло не более пяти шагов. Щелчка
предохранителя Фандорин не слышал, а выстрел прогремел уже в потолок, потому
что оба -- и Бриллинг, и Эраст Петрович, перелетев через низкий подоконник,
ухнули в окно.
обдирая лицо, загрохотал вниз. От гулкого удара о землю захотелось потерять
сознание, но горячий инстинкт жизни не позволил. Эраст Петрович приподнялся
на четвереньки, безумно озираясь.
Фандорин прямо с четверенек прыгнул на него кошкой, вцепился и завертел
головой во все стороны.
хрипение.
штиблеты подергивались чуть выше головы Фандорина. Из-под владимирского
креста, оттуда, где на крахмальной рубашке расползалось багровое пятно,
высовывался острый, обломанный сук, насквозь проткнувший новоиспеченного
генерала. Ужасней всего было то, что взгляд светлых глаз был устремлен прямо
на Фандорина.
от брезгливости. -- Гадость... -- И сиплым, неузнаваемым голосом выдохнул.
-- А-за-зель...
полминуты и затих.
колеса. Это прикатили пролетки с жандармами.
x x x
отделения и шеф корпуса жандармов, потер покрасневшие от усталости глаза.
Золотые аксельбанты на парадном мундире глухо звякнули. За минувшие сутки
времени переодеться не было, а уж поспать -- тем более. Вчера вечером
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Суворов Виктор
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Сертаков Виталий