Сам ее приход воспринимался как укор. Сегодня ей, как никому и никогда,
прощалось все. Потому что она - вернулась!
ногах, была блуждающей. Начался пролог. Под музыку Булонского леса на сцену
выходили тени и замирали вопросами:
делали их бытностью. Тени в черных костюмах требовали от зала прямого
ответа.
Пряника, его детище, над которым он возился три месяца. Тени сошли на нет.
Из-за свечи вышла Жанна. Ей были голоса. Франция нашептывала ей про подвиг.
А потом все закружилось, понеслось дальше. Марина играла. Зал замирал в
паузах ее слов и вскидывал руки, чтобы утонуть в аплодисментах, но тут же
опускал их, боясь "спугнуть, и замирал снова.
несокрушимый дух, требовали отречения от содеянного. Она молчала, едва
улавливая смысл судейских аргументов. И понимала, что, если не отречется, -
ее сожгут. Ей было страшно. Над головой колыхался огромный крест.
рассвета. Люди пришли спозаранку, чтобы занять места получше. Они закусывают
принесенной из дома пищей, журят детей и шутят меж собой, спрашивая у
солдат, скоро ли начнется? Они не злые. Это те же, что пришли бы восторженно
приветствовать тебя, если бы ты взяла Руан. Но события повернулись иначе.
Вот они и приготовились смотреть, как тебя сожгут."
отшатывалась от ударов и прощала.
и сам зал, казалось, внимал небольшому островку на сцене, пробитому
багровыми лучами прожекторов.
стэмовцы решили не жечь Жанну - во время ночных споров была принята идея
помрежа сделать развязку без аутодафе. Жанна, подняв над головой сноп света,
уходила в утреннюю зарю, к нам. Жаворонок, разрезая опаленными крыльями
жаркое небо, мчался сквозь пламя. Время от времени он замирал, зависал на
месте, чтобы забыться в песне. Иногда люди имеют право переделывать историю
и говорить неправду во имя истины.
зала послышались приветствия. Никто не расходился. Пряник метнулся на первый
этаж, чтобы спасти афишу от незадачливых коллекционеров.
Афишу было бы жаль упустить, тем более, что сотворила ее будущая жена
Пряника.
поклонился. Началась пресс-конференция для студкоров институтской
многотиражки "За технические кадры" и областной молодежки. Откуда-то взялись
критики, сказали, что есть слабые моменты, но в общем - ничего. Их никто не
слушал. Тогда один пообещал выбить полчасика на местном радио для самых
горячих мест спектакля.
паникой. Они чувствовали, что все это должно закончиться каким-нибудь
банкетом. Их пришлось выпроваживать.
стулья, столы и, не убирая реквизита, уселись в средневековье. Фискал вскрыл
тайник. Как и во всех более-менее уважающих себя театрах, говорили только
фразами из спектакля.
чтобы спасти чужого ребенка!
Янычу. Сразу начали поднимать посуду за роли. Сначала за главную, потом по
нисходящей до режиссера.
бледная. Гриншпон был не в духе. Он тупо бил пальцем по клавишам рояля,
выводя цыпленка жареного. Самоощущение остальных было наидинамичнейшим.
Музыкантов заставили играть. Скоро организовались танцы. Гитаристы сами
бросились в пляс, оставив за роялем Гриншпона в качестве тапера.
сделало - породило и породнило коллектив, а теперь отошло чуть в сторону и,
наблюдая, как веселятся стэмовцы, думало о своем. Никто не помышлял о
высоких подмостках, не лез в профессионалы. Главным было не это. Борис Яныч
встал из-за стола.
Нет, не искусству, а нашему маленькому театру! Я думаю, ради такого стоит не
спать ночами, кромсать историю, перелицовывать ее вылинявший драп! - впервые
режиссер так сильно расчувствовался.
но, вы знаете, я была бы намного беднее, не будь СТЭМа, не будь вас, Борис
Янович!
ей прощалась сентиментальность. Сегодня позволено все! Разорванные ночи и
дрожь - позади! Танцуй, Юлька, главная закройщица и мастер по свету по
совместительству!
Страшно, если наша баллада на этом и закончится.
пристроился к предыдущим вздохам Бирюк. - Они в искусстве волокут.
прижал он к себе Марину, можно сказать, свершилась! А в плане жить нам
дальше или нет мы поступим по-иному - мы поставим спектакль повторно, но не
на выезде, не на стороне, а в этих же стенах. Если зритель придет - с нами
будет все ясно. Правильно я говорю, Марина?
улыбка.
Артамонов и Решетнев спорили об использовании метагалактического
пространства и попутно развивали теорию мести и пощады в сфере отношений
полов.
этаж к какой-нибудь первой попавшейся девушке.
публично завязали с этим.
Искусство невыносимо выматывает своих жрецов.
перестроил тональность. - Все правильно, СТЭМ призван решать более серьезные
задачи...
свое нутро, Виктор Сергеич! Беспорядок, как на загородной свалке! Дался мне
этот дурацкий бокс! Думал, натренируюсь - никто не сунется, а про душу
забыл. На сознание окружающих нужно действовать в такой последовательности:
сначала искусством и уже потом, если не проймет, перчаткой в кость или
куда-нибудь по филейной части, - закончил вылазку в имманентное Решетнев.
занятиях я ее не узнаю.
снял со стены именную саблю, сбросил эфесом чужие носки со своей подушки и
сказал:
сказанное. До утра обсуждали как это получше провернуть и во сколько это
Мурату выльется.
нем между конспектами лежало письмо от Кравцова. Рудик на самом деле едва
узнал ее. Климцов встал, чтобы пропустить ее на всегдашнее место рядом с