мозгами".
землю из-под колес третьего вагона, пустить его под откос. Путь назад был
свободен, по крайней мере на известное расстояние.
рискуя разбить паровоз, пустил его полным ходом вперед. Первый удар только
сместил тендер, второй сдвинул его на край полотна, третий сбросил с насыпи.
подвели. Поезд благополучно прошел. Проскочили! Буры понесли тяжелые потери,
но спасли вооружение.
на огромный обломок скалы, сброшенный на рельсы.
отверстий которого повалили густые клубы пара.
питаете ровно никакой симпатии к понтонам, господин Фанфан, то и придется
вам выкинуть свой номер.
потихоньку пробираться к паровозу.
аванпостам. Всадник явно слабел. Бедному Молокососу стало трудно дышать, на
лбу у него выступил холодный пот, его розовые щеки побледнели. Ему
приходилось напрягать всю свою железную волю, чтобы удержаться в седле и
осилить боль, терзавшую его при каждом скачке коня. - Домчусь ли? - шептал
он ослабевшим голосом. - Надо доехать, надо...
ухватился за ее гриву.
своей жизни за стакан воды!
просунув его под куртку, зажал им рану на груди.
вспышек, и над его головой засвистели пули.
единственный вид приветствия между людьми.
намерений.
прекратился. Из траншей выскочили люди в побежали навстречу этому странному
всаднику.
чтобы прямо и гордо держаться в седле.
уздцы.
дерутся... Поезд, на котором я ехал, будет захвачен англичанами.
пятном проступившую на его куртке.
по меньшей мере километр. В сопровождении группы всадников Жан Грандье
направился к генералу.
фельд-корнет.
Сорви-голова, бледный, как полотно, но сумевший еще найти в себе силы
шутить.
национальный флаг. Через открытые полы ее было видно, что она полна пароду.
отчаянное усилие, сам слез с коня и твердой поступью, но с искаженным от
боли лицом приблизился к генералу. Отдавая правой рукой честь,
ничего сказать, даже не вскрикнув, тяжело рухнул навзничь. Очевидно, это
последнее усилие окончательно подорвало его силы.
Жубер. - И пусть о нем заботятся, как обо мне самом.
предосторожностями понесли его в ближайший госпиталь.
узнал очки, добрую улыбку я воркотню своего друга, доктора Тромпа.
целитель. "Тромп - обманите смерть"*, как вы однажды удачно выразились...
Надеюсь провести ее и на сей раз.
встревожился Сорви-голова.
Она попала вам в спину и вышла через грудь. Как вы знаете, эта английская
пуля - весьма гуманное существо. Но тем не менее, несмотря на все ее
человеколюбие, я просто теряюсь в догадках, как могли вы добраться сюда? Вы
молодец, мой мальчик, настоящий герой!.. Герой дня! Сейчас все в лагере
только о вас и говорят. Да это и неудивительно.
Животное существование, и ничего больше! Старайтесь даже не думать - и,
увидите, все пойдет как по маслу.
искусством перевязав Жана, дал ему успокоительного, и наш герой заснул
крепким сном.
спал. Его разбудил шум: где-то рядом спорили.
с ловкостью заправского Гавро-ша дал санитару подножку, от которой тот
растянулся на полу, а сам вихрем влетел в госпитальную палатку и подскочил к
койке Жана Грандье, который ждал его с распростертыми объятиями.
От него нестерпимо несло запахом машинного масла и колесной мази.
воскликнул:
это я! Ты жив, я свободен. Мы счастливы!. Пойду умыться. Потом обнимемся и
поболтаем.
оттуда?
подошли, чтобы подцепить нас, я пробрался к углю и вывалялся в нем с головы
до пяток. Потом я навел косметику превосходной черной краской из колесной
мази и стал негром, настоящим негром самого чудесного черного цвета.
Англичанишки приняли меня за кафра и называли "боем"*. А невеселое, скажу
тебе, занятие - быть здесь кафром или боем. Англичане, едва увидев меня, тут
же влепили несколько здоровенных пинков сапожищами по задку моей кареты,
приговаривая:
напутствие и помчался в лагерь. Там меня били за черную кожу. А здесь тоже
побили, да еще наврали, что ты умер. Но, как видишь, я решил сам убедиться в
этом. Теперь я с тобой. Ты жив... Молчи! Тебе нельзя говорить... Я счастлив!
Бегу мыться. Потом вернусь и буду по-братски за тобой ухаживать.
спустя. - Битва на Спионскопе. - Луи Бота. - Наступление буров. - Страшная
пальба. - Пленники. - Смерть генерала Вуда. - Горе капитана
Сорви-голова.-Последняя воля. - Патрик Ленокс. - Возвращение под Кимберли
обращению, называл ее доктор Тромп, и на этот раз оказалась гуманной.
ухода преданного Фанфана, крепкий организм и неугасимая воля к жизни нашего
героя.
асептики нет и не может быть настоящей хирургии. Вас здорово поддели...
Случись это лет двадцать назад, вы через два-три дня умерли бы от такой
раны. А теперь от этого не умирают. Я хотел бы даже заполучить вас с обоими
пробитыми легкими, насквозь пробуравленной печенкой и пусть даже с дыркой в
желудке.