read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



пытался найти настоящую работу, а трудился с бригадой на укладке дорог,
чтобы потом можно было шесть месяцев не работать, получая пособие. Он
сегодня пришел на собрание в черном галстуке, перепачканном лицом. Бедная
миссис К., она постаралась одеться получше, чтобы не выглядеть, как
проститутка, но, боюсь, у нее это не получилось.
Фелисия очень любила бесправных вообще, но, когда дело касалось кого-то
конкретно, она брезгливо зажимала нос. Это была для нее прекрасная
возможность пуститься в нудные рассуждения, и Клайд уже не мог удержаться
и не подлить масла в огонь.
- Думаю, что площадь Казмиржака - это совсем неплохо, - сказал он.
Маленькие безумные глаза Фелисии вспыхнули.
- Нет, ты так не думаешь. Ты думаешь, что эта дерьмовая площадь не так
уж и плоха! Тебе наплевать, что за мир мы оставим нашим детям или какие
войны мы им навяжем. И убьем мы себя этим или нет, но ты отравляешь себя
смертельно прямо сейчас, и то, чего ты хочешь, это утянуть за собой весь
земной шар, вот что ты об этом думаешь. - Ее дикция стала неясной, и она
осторожно сняла с языка маленькую булавку и что-то напоминающее кусочек
ластика.
- Что-то я не вижу, чтобы они были рядом, наши дети, которым мы должны
передать мир, какой бы он ни был, - усмехнулся Клайд. Он осушил стакан
шотландского виски со вкусом дыма и вереска среди кубиков хлорированной
воды. Лед стучал о зубы; он думал о губах Сьюки, о ее мягком выражении
удовольствия, даже когда она пыталась быть серьезной и грустной. Он сделал
ее грустной, вот о чем он сожалел. Ее губная помада имела слабый вишневый
вкус и иногда оставляла след на двух ее передних зубах. Он встал, чтобы
снова наполнить стакан, и покачнулся. Частички Сьюки - пухлые пальцы на ее
ногах, тронутые алым, медное ожерелье из полумесяцев, светло-рыжие хохолки
у нее под мышками - безостановочно трепетали вокруг него. Бутылка обитала
на нижней полке, ниже большого собрания сочинений Бальзака, похожего на
множество коричневых гробиков.
- Да, и это тоже выводит тебя из себя - то, что Дженни и Крис уехали,
как будто можно вечно удерживать детей дома, как будто мир не должен
_меняться и расти_. Проснись, Клайд. Ты думал, что жизнь будет всегда, как
в детских книжках, которые мамочка и папочка клали тебе на кровать каждый
раз, как ты заболевал, во всех этих "Астрономах", "Детской классике",
книжках-раскрасках с нестираемыми контурами и хорошенькими заточенными
цветными карандашиками в аккуратных коробочках. Но жизнь - это живой
организм, Клайд, мир это организм, он живет, чувствует, движется, в то
время как ты все сидишь и играешься со своей дурацкой газетенкой, как
будто ты все еще выздоравливающий в постели маменькин сынок. Твой так
называемый репортер Сьюки Ружмонт была сегодня на собрании, сидела, задрав
свой поросячий нос, говоря всем своим видом: "Я знаю кое-что такое, чего
вы не знаете".
"Язык, - думал он, - наверное, является тем проклятием, за которое нас
изгнали из рая. А мы здесь пытаемся учить ему бедных добродушных шимпанзе
и улыбчивых дельфинов". Бутылка "Джонни Уокер" услужливо смеялась своей
опрокинутой глоткой.
- Не думай же, о-ох, - продолжала Фелисия, и голос ее уже сорвался на
вопли. - Не думай же, что я не знаю о тебе и этой распутнице, я читаю
тебя, как книгу, ты хотел бы оттрахать ее, если бы мог, но у тебя кишка
тонка, ты не смог.
Расплывчатый и слабый образ Сьюки, которая лежала под ним
преисполненная удивления после занятий любовью, посетил его сознание и
густым медом связал язык, собирающийся возразить: но у меня получилось.
- Ты сидишь здесь, - продолжала Фелисия с ядовитой злобностью, уже от
нее самой не зависящей, с одержимостью, овладевшей ее ртом и глазами, - ты
сидишь здесь, мечтая о Дженни и Крисе, у которых хватило по меньшей мере
мужества и ума, чтобы навсегда распрощаться с этим богом забытым
городишком и попробовать самостоятельно сделать карьеру там, где что-то
происходит, ты сидишь и мечтаешь, а знаешь, что они мне однажды о тебе
сказали? Ты действительно хочешь это знать? Они сказали: "Мам, а ведь было
бы здорово, если бы папа от нас ушел?" Но, знаешь, они вынуждены были
прибавить: "Просто он бесхарактерный". Презрительно, как чужие: "Просто он
бесхарактерный".
"Блеск, - думал Клайд, - блеск риторики". Вот что было действительно
невыносимым: искусные паузы и повторы, то, как она цепляла струны слов и
превращала это в музыкальную тему, как она расставляла свои напыщенные
точки перед огромной мысленной аудиторией, поглощенная до предела рядами
трибун. Кучка кнопок вышла из ее пищевода в кульминационный момент речи,
но даже это не остановило ее. Фелисия быстро выплюнула их в руку и бросила
в горящие поленья. Они слабо зашипели, цветные головки почернели.
- Совсем без характера, - сказала она, извлекая последнюю кнопку и
резко бросив ее в щель между кирпичами и экраном камина, - но он хочет
превратить весь город в памятник этой ужасной войне. Это все, должно быть,
похоже на, как они это называют, синдром, когда безвольный пьяница хочет
утянуть за собой весь мир. Гитлер, вот кого ты напоминаешь мне, Клайд.
Другой слабый человек, против которого не устоял мир. Ну, сейчас этого не
случится. - Теперь воображаемая толпа появилась за спиной Фелисии, она
вела войска. "Мы смело встречаем зло", - призывала она, ее взгляд был
направлен на что-то у него над головой.
Фелисия стояла, вся напрягшись, как будто он мог попытаться свалить ее.
Но муж сделал шаг в ее сторону лишь потому, что огонь под пригоршней
влажных кнопок, казалось, гас. Он отодвинул экран и помешал разбросанные
поленья кочергой с латунной ручкой. Поленья столкнулись, выбросив искры.
Клайд думал о себе и Сьюки: странное благословение сопровождает их секс,
их близость делает его сонливым; со скользящим касанием ее кожи блаженная
слабость постепенно овладевает им после бессонницы. До и после занятий
любовью ее обнаженное тело рядом с ним такое легкое, что ему в конце
концов показалось, будто он нашел свое место в космосе. Просто мысли о том
мире, который рыжеволосая разведенная женщина вмещала в себя, погружали
его мозг в блаженную темноту.
Наверное, прошло какое-то время. Фелисия продолжала проповедовать.
Презрение к нему детей связывалось теперь с его преступной готовностью
рассиживаться на стуле, в то время как несправедливые войны, фашистские
правительства и жадные до наживы эксплуататоры уничтожали мир. Приятная
тяжесть кочерги еще была в его руке. В ядовитом негодовании лицо Фелисии
сделалось белым, как череп, глаза горели, как маленькие огоньки свечей,
глубоко в своих восковых гнездах, волосы поднялись острым мысом надо лбом.
Но ужасней всего было то, что изо рта Фелисии продолжали появляться
предметы - перья попугая, мертвые осы, кусочки яичной скорлупы,
смешавшиеся в непрерывно вытекающую жидкую кашу, которую она все время
вытирала с подбородка ритмичным жестом, как будто взводила курок. Он
наблюдал это извержение как знак: эта женщина была одержима, она не имела
никакого отношения к той, на которой он когда-то честно женился.
- Ну не надо, Лиши, - умолял Клайд, - давай не будем. Утро вечера
мудренее.
Химический и механический процесс, перевернувший его душу, продолжал
нарастать, казалось, она перестала видеть и слышать. Ее голос мог
разбудить соседей, он становился все громче, неистощимо подпитываясь
чем-то изнутри. Левой рукой Клайд держал стакан, а правой поднял кочергу и
ударил Фелисию по голове, просто ударил, чтобы прервать на мгновение поток
энергии, заткнуть дыру, через которую слишком много всего изливалось. Ее
черепная коробка издала странный высокий звук, как будто весело
столкнулись две деревянные колоды. Глаза закатились, открыв белки, а губы
непроизвольно разъединились, и стало видно невероятно голубое перышко на
языке. Он знал, что совершил ошибку, но тишина ощущалась ниспосланной с
небес. Его собственные химические вещества принялись за дело; он бил жену
по голове снова и снова, следуя за ее медленным падением на пол, до тех
пор, пока звук, производимый ударами, не стал мягче стука дерева. Он
заткнул навсегда эту дыру в огромном мире.
Клайд Гэбриел ощутил невероятное облегчение, словно его тело вдруг
освободилось от оболочки липкого пота, подобно тому как принесенный из
чистки костюм вынимается из полиэтиленового пакета. Он продолжал
потягивать виски и старался не смотреть на пол. Думал о звездах и о
недоступно далеком рисунке, который они создадут этой ночью его жизни, как
и любой другой ночью вечности, с тех пор как сжалась галактика. Хотя ему
еще многое надо сделать и кое-что сделать будет трудно, удивительно
освежающая перспектива придала каждому его действию ясность чертежа, как
будто он в самом деле вернулся к тем детским книжкам с картинками, которые
Фелисия вызвала в его воображении. Интересно, что именно она это сделала,
пусть и презирая его. Она была права, он любил те дни, которые проводил
дома, когда болел и не ходил в школу. Она слишком хорошо его знала. Брак -
это как урок, который нужно учить вдвоем взаперти снова и снова, пока
слова не станут безумием. Ему показалось, что Фелисия всхлипнула, но
понял, что это только огонь, переваривающий жилку крови.
Будучи добросовестным, аккуратным ребенком, Клайд наслаждался
созерцанием архитектурных зарисовок - тех, где присутствуют все лепные
украшения, и переплет окна, и каждый выступ, - зарисовок, на которых
делалось явным схождение угла перспективы. При помощи линейки и синего
карандаша он когда-то продлевал сближающиеся линии на рисунках в журналах
и комиксах к точке схода, даже если эта точка лежала за пределами
страницы. То, что эта точка существовала, было для него приятно, и,
возможно, он впервые узрел взрослое мошенничество, открыв, что на многих
безвкусных рисунках художники обманывали: в них не было определенной точки
схода. Теперь Клайд сам достиг точки в конце перспективы, и все вокруг
него было идеально ясно и свежо. Огромные пространства проблем - следующий
выпуск "Уорд" в среду, договоренность со Сьюки о свидании, это вечное
стремление любовников найти постель и чтобы все это не казалось бы пошлым,
каждый раз повторяющаяся боль, когда одеваешься и покидаешь Сьюки,
необходимость консультироваться с Джо Марино насчет камина, износившихся



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 [ 31 ] 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.