простым смертным. Однако я не допускал и мысли, чтобы сенатор мог быть
замешан в убийствах и преступной деятельности такого масштаба.
больной не преступник. Он мог вынудить летчиков приземлиться поблизости от
того места, где имеется достаточное количество инсулина. Но рассуждения эти
были слишком заумными. Во всяком случае, Малера я сбросил со счетов. Мне
необходимо было обнаружить убийц, готовых в любую минуту нанести очередной
удар. Малер же одной ногой стоял в могиле.
Корадзини и преподобного Смоллвуда. Проповедник же был настолько набожен,
что подозревать его в чем-то было просто грешно. Все эти дни он не выпускал
из рук Библию. Конечно, каждый обманщик лезет из кожи вон, чтобы ввести
своих ближних в заблуждение. Но ведь есть какие-то границы, которые нельзя
преступить, не рискуя показаться смешным.
тракторах. Правда, наш "Ситроен" и машины, выпускаемые его компанией,
отличались друг от друга как небо и земля - и по возрасту, и по конструкции.
пассажирский салон авиалайнера. Именно он, попав к нам на станцию, так
дотошно расспрашивал о партии, руководимой Хиллкрестом. Как потом
выяснилось, он вместе с Джекстроу и Зейгеро доставал из туннеля бензин и
имел возможность высыпать сахар в оставшееся горючее. Однако существовало
важное свидетельство в его пользу - повязка на его руке, которую он
повредил, кинувшись спасать рацию.
Левина. Именно боксер спрашивал у стюардессы, когда будет ужин, улика
убийственная. Когда приемопередатчик упал, Солли Левин находился рядом и
вполне мог толкнуть его - еще одна веская улика. Зейгеро тоже занимался
транспортировкой горючего. Хуже того, на боксера он походил не больше, чем
Солли Левин на импресарио. Против Зейгеро свидетельствовал и тот факт, что,
по словам Маргариты Росс, Корадзини не вставал в самолете с кресла.
этот сообщник?
два пистолета, все это время я считал, что преступников только двое.
минут я переваривал пришедшую мне в голову мысль и в конце концов
почувствовал себя еще более беспомощным. Ощущение неминуемой беды
превратилось в убеждение, Я с трудом успокоил себя тем, что тройка эта не
обязательно связана между собой. Однако отныне следовало учитывать и такую
возможность.
которой, казалось, не будет конца, мы почувствовали, что трактор сбавил ход.
Джекстроу, сидевший за рулем, включил пониженную передачу: мы начали
подниматься по пологому склону, ведущему к подножию холмов. Впереди нас ждал
перевал - извилистая дорога, рассекавшая Нунатаки Виндеби почти пополам.
Можно было бы, сделав крюк, обогнуть эту горную гряду. Но тогда мы потеряли
бы сутки, а то и двое. А так нам надо было пройти всего десять миль, да еще
по четко обозначенной трассе.
пробуксовывать. Однако мы нашли выход и из этого положения: погрузили в
кузов вездехода почти весь бензин и снаряжение, до этого находившиеся на
санях. Таким образом вес вездехода увеличился, а с ним и сцепление с
поверхностью. Правда, продвижение было медленным и трудным. Пришлось идти
зигзагом, так что милю, отделявшую нас от перевала, преодолели за час с
лишним. Подойдя к нему в начале восьмого утра, мы сделали остановку. С одной
стороны дороги, на всем ее протяжении, шла глубокая трещина в покровном
леднике. Хотя особых неожиданностей нам не предстояло, путь тем не менее был
очень труден и опасен. Поэтому я решил подождать, пока не станет достаточно
светло.
температура наружного воздуха неуклонно повышалась - было меньше -30ёF, -
больные не поправлялись. У старой актрисы был такой вид, словно она
несколько дней не ела. Лицо ее покрылось пятнами и волдырями - это были
следы обморожения. Щеки ввалились. Налитые кровью, с опухшими, красными
веками глаза потускнели. За десять часов она не проронила и слова. Все реже
и реже просыпаясь, Мария лишь дрожала и невидящим взором смотрела в одну
точку. Вид у диабетика был получше, но я понимал, что, как только организм
старика ослабнет, наступит конец. Несмотря на все наши усилия, вернее усилия
Маргариты Росс, ноги у него окоченели, появился сильный насморк - явление
редкое для Арктики. Должно быть, больной успел простудиться еще до того, как
вылетел из Нью-Йорка. К недугу, бороться с которым у него не оставалось сил,
прибавились чирьи. Дышал он тяжело, распространяя характерный запах ацетона.
выгодно отличался от Марии Легард, но я знал, что в любой момент может
произойти коллапс, предвестник истинной диабетической комы.
Хиллкрестом. Узнав, что за минувшие двенадцать часов они не прошли и двух
миль, я пал духом. Там, где находилась их партия, температура на целых
тридцать градусов была ниже, чем у нас. Нагреть в такую лютую стужу до
кипения восьмигаллоновую бочку бензина, даже пустив в ход печки, паяльные
лампы и иные подручные средства, было страшно трудной задачей. Вездеход за
минуту пожирал столько бензина, сколько получалось путем перегонки за
полчаса. Иных вестей не было: с базы в Уплавнике, связь с которой состоялась
у наших друзей час назад, ничего нового не сообщили. Мы с Джекстроу молча
упаковали радиоаппаратуру и пошли назад к кабине трактора. Свойственная
Джекстроу жизнерадостность начала изменять ему... Он теперь редко
разговаривал и еще реже улыбался. Я понял, что надеяться нам больше не на
что.
кузове - не было ни души. Малер и Мария Легард, укрытые грудой одежды, ехали
на нартах, остальные шли пешком. Дорога оказалась узкой, иногда с уклоном,
соскользни машина в пропасть, никто бы из сидевших в кузове не спасся.
но нередко попадались довольно широкие, как дно долины, участки.
полдень мы пропустим очередной сеанс связи, потому что окажемся в глубине
перевала. Успев преодолеть большую его часть, мы только что проникли в самую
узкую и наиболее опасную часть ущелья. Неожиданно я увидел бегущего рядом с
трактором Корадзини. Махая руками, он подавал знаки остановиться. Он, должно
быть, кричал мне, но из-за рева двигателя я ничего не слышал. Да и не видел,
поскольку пешеходы отстали, а в зеркало заднего вида я не мог ничего
разглядеть.
сорвался в пропасть. Пойдемте! Быстро!
случай защиты от нападения, я спрыгнул с сиденья. - Как это случилось?
сгрудившихся на краю пропасти, ярдах в сорока от нас. - Поскользнулась,
наверное. Кто знает? Там же оказался и ваш приятель.
помилуй!
вглядываясь в сине-зеленую бездну. Дыхание у меня перехватило. Справа
сверкали белые, словно сосульки, стены трещины. На расстоянии семи или
восьми футов от нее в черную тьму уходила противоположная стена, образуя
похожую на пропасть пещеру, размеры которой превосходили всякое воображение.
снега и льда длиной около двадцати футов. Такие перемычки попадались вдоль
всей трещины. Прижимаясь к стене, на ней стоял Джекстроу, поддерживавший
правой рукой насмерть перепуганную девушку.
приблизится к пропасти, не запасшись веревкой. Он был слишком опытен, чтобы
не знать о непрочности снежного моста. Однако он видел, что Елена
поскользнулась и упала, пытаясь защитить сломанную ключицу. Не успев прийти
в себя от испуга, девушка вскочила на ноги, и Джекстроу, рискуя жизнью,
спрыгнул вниз, чтобы не дать ей сорваться в пропасть.
поторопиться, доктор Мейсон. Перемычка непрочная, того и гляди рухнет.
части отрывались куски льда и смерзшегося снега. Деловитая интонация голоса
моего товарища оказалась убедительнее самого отчаянного крика о помощи. Но я
растерялся и сначала не мог придумать ничего толкового. Сбросить веревки? Но
Джекстроу не сумеет обвязаться сам, девушка тем более. Надо спуститься и
помочь им. И как можно скорее. Пока я глядел вниз, не в силах преодолеть
смятение, от края перемычки оторвался кусок фирна и словно нехотя устремился
в бездну. Пролетев футов двести, он достиг дна расселины: послышался глухой
удар.
вниз? На узкой, всего восемь или девять футов дороге, между краем трещины и
скалой уместится не больше трех человек. Сумеют ли они, стоя на скользкой
поверхности, удержать, не то что поднять, двоих? Как бы им самим не
сорваться. Надо забить альпинистский крюк и привязать к нему веревку. Но
сколько времени уйдет на это! И какая гарантия, что лед при этом не
расколется? Снежный мост разрушается, а люди надеются на меня. Трактор, вот
что нас выручит! Он выдержит любой вес. Но пока станем отцеплять сани,
чтобы, сбросив их вниз, можно было подать трактор назад, да еще по этой
Акунин Борис
Каргалов Вадим
Акунин Борис
Доценко Виктор
Орлов Алекс