Его? Да я его, если хочешь знать, и в молодости не очень жаловала, а уж тут,
в Израиле, он показал себя таким слизняком, что любая уважающая себя
женщина..." "А чего ты тогда так изменилась в лице, когда заговорила о
кавказской разбойнице? Просто ревнуешь?" "Мама, что такое "ре-й-внуешь"? Вы
так быстро говорите по-русски, что я не успеваю про себя все переводить..."
"Ревновать - не значит любить, Петя." "А баксы?" "Это вы можете попытаться с
него получить сами, если он вдруг вернется хотя бы в Сибирь. Я лично ни на
что не претендую." "Твое дело. Зато мы с Петей так будем претендовать,
что..." "Ну и, повторяю, нарветесь на бандитов со всех стран света! Что же
касается меня, то я из его денег себе лично шекеля не возьму... так я и
сказала этим рожам, прежде, чем ими занялась израильская полиция." "Ого,
представляю! Твоя работа?" "Я вообще не из стеснительных со всяким дерьмом."
Стелла глаз с альбома. - И, по-моему, ты его даже больше любила, чем он
тебя." "И я люблю своего дедушку Марка больше, чем..." "Петя! Ты его видел в
последний раз, когда тебе было..." "Неважно. Покажи мне хоть одного внука,
который не обожал бы больше всех на свете дедушку-миллионера! Ведь он теперь
миллионер?" "Ничего подобного. Пустовых сказал, что, если шагайка не
вернется, а Марк объявится, то с него могут по суду вычесть стоимость машины
- пять миллионов долларов." "Ничего себе! Значит есть, с чего взыскивать
такие деньги, - обрадовалась Стелла. - С твоего респектабельного мужа, мама,
никто и не подумает взыскать по суду миллионы."
"Это не я, а жизнь нас всех учит ценить того, кто побогаче. Короче, я
немедленно сама связываюсь с этим Пустовых. Если с моего дедушки можно
запросто содрать по возвращении аж пять миллионов, то и на долю наследников
кое-что осталось. А если он начисто исчез, то хоть половину того, что он там
успел заработать, за вычетом пяти миллионов за шагайку, пусть отдадут нам. А
остальное, если она вдруг вернется, - кавказской террористке. А гордой
соломенной вдове дулю. И вот этот альбом впридачу! Это будет очень
справедливо, не так ли? Попробуй-ка мне что-то возразить."
не сводя глаз с нашей первой совместной фотографии. Должен вам признаться,
что и я стал сильно волноваться, наблюдая все это по удивительному прибору в
оффисе Бени. - Дедушка, возможно, умер... неизвестно где и как, возможно -
ужасно, а вы..."
к употреблению при любом варианте его безвременной кончины."
малолетний предатель Павлик Морозов...
сопоставлений. .
отринувшей меня семьи. К тому же, я понятия не имел о будто бы заработанном
у Пустовых состоянии. Тот ни разу не говорил о сумме. Как и Миндлин, он
предпочитал обтекаемые формулировки дележа пирогов и пышек, не забывая о
доле синяков и шишек каждого участника договора. С самого начала их
совместной со мной деятельности и тот и другой сознавали, что бездомному
пожар не страшен, что в случае неудачи с меня взять нечего, что рискует в
подобных отношениях только богатый, а потому, не сговариваясь, включили в
"равноправный" договор то, что надо именно богатому. Так что Стелла могла с
равным успехом обратиться с претензиями к Тедди. И в Сибирь не надо будет
ехать в случае судебного процесса. Тем более, что туда, как известно, легче
приехать, чем уехать живой и невредимой, даже если ничего не обломится. А уж
с отсуженными миллионами... При всей своей западной прагматичности, она и не
слыхивала о нравах дикого мира внутри постсоветского пространства. А между
тем...
и изнутри деревом бетонной транспортной мачты. Посверкивающая бронзовой
отделкой просторная кабина лифта с панорамными окнами, как и висящая в
облаках над парками столицы станция и подлетевший к ней вагон, отличались
добротной стариной, вкусоми солидностью.
женского начал в семье. Пришла пора анализировать результаты очередных
безуспешных попыток терпеливого отражения непрерывной агрессии второй
женщины в моей жизни.
быстро, а только когда выяснилось, что не только видеть, но и ощущать самое
присутствие Марьяны и ее матери - этой вечно живой сначала карикатуры, а
потом, с годами, омерзительной копии некогда в какой-то мере любимой
женщины. Наша единственная дочь Стелла с семьей слиняла в Кейптаун от щедрот
Страны на третий год знакомства с родным народом.
тошно тот очередной гнусный период вынужденного безделия. Марьяна работала
на износ и что-то зарабатывала, теща получала пособие по старости. Я же,
кормилец по определению, как муж работающей супруги, был лишен пособия по
прожиточному минимуму. В семье мне, в свою очередь, отказали в каком-либо
кредите. Марьяна отчаянно пыталась сократить катастрофический минус, а
потому деньги были под ее жесточайшим контролем.
пришлось вытащить сто шекелей из тещиного кошелька, то, вернувшись, я застал
свои жалкие вещи упакованными в чемоданы и выставленными на лестничную
клетку Дверь была заперта, замок переставлен, а звонок мертв.
чемодана. В полиции мне посоветовали срочно обратиться в риббанут с просьбой
о разводе, чтобы получать хоть какое-то пособие.
отправился на тот же пляж, так как ни друзей, ни родных у меняв Стране не
было. Оказалось, что после кражи вещей можно хоть спать совершенно спокойно,
а из мусорных мешков, заполненных после пикников олим, вписавшихся в
израильское общество, можно вытащить немало достаточно съедобных объедков.
Тот же пляжный полицейский разыскал меня и вручил повестку в суд.
что они только переглядывались с недоуменным "ма?!" после каждого
неформального выпада. Огромные глаза ее сверкали, необъятный красный рот не
закрывался ни на секунду, пронзительный голос отражался от черных потолков
поражавшего бездушием присутственного места. На фоне этого фейерверка
страсти с предельно приземленным, но понятным всем, как русский мат,
ивритом, я очень выгодно смотрелся, притихший с моим косноязычным англитом.
Моих робких реплик не понимал даже предпочитавший англит идишу бывший
американец - единственный из рабиннатских судей, который мог меня слушать.
претензий нет. Сама мысль, увидеть и услышать тут снова Марьяну была для
судей страшнее упреков в отказе от нерушимости еврейской семьи.
порядок и в управлении национального страхования. Меня там встретили с
мистическим ужасом и торопливо назначили пособие. Кроме того, Марьяна
швырнула на прощание мне на колени мой еще советский кошелек с тысячью
шекелей.
куда массой инфильтруются циклопическими семьями арабы, самое дешевое в
Стране жилье. И действительно здесь можно было снять комнату за Марьянины
деньги. В трехкомнатной вонючей квартире с двумя соседями-бедолагами вроде
меня самого нечеловечески святойхозяин-ортодокс показал на похожую на
тюремные нары двухъярусную постель, расположенную почему-то в центре
замызганной комнаты, взасос облобызал все имевшиеся на дверях мезузы и
отправился в синагогу отмаливать грехи безбожных "русских".
жили только три категории обитателей - арабы, ортодоксы и те "русские",
которым деваться было больше некуда.
исступления своей заунывной пронзительной музыкой из всех окон, машин и не
менее навязчивыми молитвами с минаретов. Похожие на каких-то марсиан
ортодоксы поражали своей лихорадочной спешкой даже на пути в синагоги и
обратно. Глядя на бесчисленные выводки их лысоватых пейсатых одетых
по-взрослому детей, можно было легко представить себе будущее Страны - с
такой своей демографической опорой и надеждой. Увы, даже и это наше жалкое
будущее не состоялось после того, как ко всем "прелестям" моей жизни
добавились политические изменения и "окончательное урегулирование" наших
отношений с палестинцами.
ревом проносились самолеты, уносившие моих более удачливых соплеменников в
европейские столицы - для осмотра Версаля и Виндзора.
соседом дверь коммуналки постучали. На традиционное "пшел нахуй" из общей
кухни гость ответил "спасибо" и осведомился, не может ли он тут видеть
доктора Арензона.
с горла национального напитка доисторической родины, которому ее патриоты
нигде не изменяют. - Тут нет докторов. Я лично - фельдшер. Могу поставить
клизму. Недорого. Сразу полегчает..."
я не шучу. Так меня назвали мои просвященные родители. Я консультант
сибирского предпринимателя Вячеслава Ивановича Пустовых. Он приглашает вас
Буркатовский Сергей
Никитин Юрий
Сапковский Анджей
Белов Вольф
Василенко Иван
Сертаков Виталий