всего ее усадили на высокий стул, потом водрузили на голову корону в
форме усеченного конуса, отчего невеста стала казаться гораздо выше.
Конус закрепили на голове длинными эмалированными заколками. На хрупкую
шею надели четыре гирлянды цветов: из красного и белого жасмина с
кружащим голову запахом, из цветов гардении и из розовато-лиловых и
желтых орхидей. Нижняя часть лица полностью утонула в цветах.
Гвидо.
продолжали громоздить все более тяжелые и объемные ритуальные украшения.
Колени несчастной дрогнули под тяжестью золотого подноса, на который
поставили в строго определенном порядке глиняные и стеклянные фигурки
животных: сову, льва, козла, змей, скорпионов, кота, собаку, верблюда,
морского конька, жуков и крыс. За ними последовали хлеб, долька чеснока,
семена, кувшины с маслом и вином. Поверх змеи, служившей поясом, талию
невесты обмотали несколькими витками пеньковой веревки, которая еще
больше подчеркивала ее стройность. Тут Гвидо окончательно утвердился в
мысли, что малышка вот-вот задохнется.
двумя бронзовыми чашами - одна с семенами, другая с шерстью ягненка.
надели деревянный и металлический браслеты. Босые ступни намазали
грязью.
нее когтями. Это был священный черный орел с металлически поблескивающим
клювом. Он постоянно расправлял крылья и порывался взлететь.
с рукоятью из слоновой кости и вращал его над головой, точно турок
ятаган. Когда Айаддин опустил оружие, все ахнули. Острие кинжала
распороло тонкую ткань, даже не коснувшись кожи девушки. На обнаженное
тело упал луч яркого электрического света.
высоким поясом. "Орлу, пожалуй, трудно удержаться, чтобы не склевать
такие ягодки", - подумал Гвидо.
платье, сшитое наподобие тоги. Его несли на деревянных носилках,
украшенных по краю железными фигурками. Носильщики, по-видимому,
одногодки жениха, одетые в голубые туники, опустили носилки у ног
Илитис.
выкрики, судя по тону, игривого или даже непристойного характера.
лодыжки: тонкий деревянный браслет раскрошил пальцами, а серебряный
растягивал до тех пор, пока тот не сломался; взял с колен возлюбленной
тяжелый поднос и опустил на помост рядом с Илитис. Он снял с плеч
девушки коромысло, пригибавшее ее хрупкое тело к земле, развязал на
талии веревку и расстегнул змеевидный пояс. Потом сорвал с ее шеи
гирлянды цветов и снял роскошное ожерелье.
гордо подняв голову. На ней осталась только разрезанная до пояса белая
туника. Орел расправил над молодыми огромные крылья.
темный треугольник лобка и, наконец, ноги. Невеста вручила ему скипетр и
цепь. Плавным движением подняла руки к головному убору.
которому тут же начало вторить тысячеголосое людское эхо. Свет погас.
Наступила тишина.
не было.
***
расслабившийся Кхалед сидели на траве и пили лимонад. Каждый думал о
только что завершившемся ритуале.
сонно подумал Гвидо.
Потом повернулся и указал Гвидо на тонкое горбоносое лицо.
проснуться и встать на ноги. Когда это удалось, он увидел перед собой
высокого изможденного человека, которого называли губернатором. Гвидо
припомнил, как легко и непринужденно губернатор вел себя с гостями, и
улыбнулся:
невозможно было прочесть ни волнения, ни радости.
праздник.
попрощался с сидящими:
не знал, как это сделать, чтобы не обидеть ее. Наконец он решился:
женился на своей. Это вторая ошибка подобного рода за сегодняшний вечер.
холодно посмотрела на него:
Глава четвертая
ОБОСОБЛЕННОСТЬ ВАРВАРОВ
и начинал колесить по городу без всякого плана, на каждом перекрестке
решая заново, пойти направо или налево. Но ни разу не прошел он дважды
по одной улице и ни разу не посетил дважды одних и тех же людей. Первую
неделю Вана после долгих уговоров согласилась сопровождать его и
переводить, но потом извинилась и отказалась наотрез. Его бесконечные и
довольно бестолковые визиты и разговоры стали раздражать девушку. Она
напомнила Гвидо, что ее профессия - копаться в земле, а не в чужих душах
и она не задавалась целью посетить все лачуги Сиваха.
Мехди Яссерита. Тот, казалось, только и ждал предложения, к тому же имел
неограниченный запас свободного времени. То ли его каникулы оказались
бесконечными, то ли начальство невероятно уступчивым, но Мехди ни разу
не заикнулся о том, что ему пора переступить пыльный порог министерства
просвещения.
удерживала Гвидо от пренебрежительных замечаний, насмешек и издевок.
Гвидо именовал его старым педерастом, провинциальным извращением и
представителем пятой колонны платонистов.
более тридцати самых ходовых фраз местного диалекта и прекрасно
справлялся без переводчика. Возможно, Гвидо обладал особым даром общения
и тем покорил жителей городка. А может, они всегда встречали людей так
душевно. Во всяком случае, в каждом доме Гвидо ждал радушный прием.
контакт с населением.
приглашения в чью-нибудь семью. При его появлении старики начинали
улыбаться, а малыши кидались на шею.
Иногда, чтобы проверить какие-то свои предположения, он проводил
простенькие эксперименты. Детям предлагались на выбор два стеклянных
стакана - один маленький, заполненный конфетами доверху, другой большой,
в котором сладости едва покрывали дно. Двухлетки безошибочно тянулись к
маленькому. Но четырех-пятилетние с настойчивостью дебилов выбирали
большой. В остальном они ничем не отличались от других детей: во время
так называемого "интервью" потели, заикались и теряли нервные клетки
миллионами.
Поразительно долго и откровенно они могли говорить о женах, домах,
семейных делах, тайных желаниях, развлечениях, сексуальных склонностях,
своих личных пороках и добродетелях, мелких грешках и любовных
похождениях как в самом Сивахе, так и в округе. Они не уставали
рассказывать о деловых встречах, финансовом положении, об отношениях с
местным и приезжим начальством, о долге перед обществом, взглядах на
экономику и государственную политику, на законы, юристов и полицию.
часть оазиса, не подвергшуюся урбанизации. Там он проводил целый день
среди кочевников, окруженный ватагой детворы и стариками.
истинной цели. Потом начинал говорить сам и невольно увлекал остальных
Афанасьев Роман
Семенова Мария
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Шилова Юлия