привыкшей держать инструмент.
сейчас представлю. Ну, марш!
провиниться этот неизвестный, так кротко повиновавшийся мистеру Миглзу.
Глядя на него, трудно было заподозрить, что он уличен в покушении на носовой
платок мистера Миглза; на скандалиста или хулигана он тоже не походил. Он
казался спокойным, тихим, уравновешенным человеком, не пытался сбежать, и
хоть явно был чем-то огорчен, никаких признаков стыда или раскаяния не
обнаруживал. Если он и в самом деле совершил преступление, значит, он -
непревзойденный притворщик; если он преступления не совершал, почему мистер
Миглз тащил его за шиворот из Министерства Волокиты? Артур успел подметить,
что человек этот занимает не только его мысли, но и мысли мистера Миглза
тоже. На коротком пути от Министерства до парка разговор у них явно не
клеился, и о чем бы ни заводил речь мистер Миглз, взгляд его постоянно
возвращался к их спутнику.
и сказал:
этого человека. Его зовут Дойс, Дэниел Дойс. Вы, верно, не подумали бы, что
этот человек - отъявленный мошенник?
касался.
бы, что он - преступник?
же его преступление? Кто он - убийца, поджигатель, вор, взломщик, грабитель
с большой дороги, подделыватель подписей, плут, вымогатель? Как вам кажется?
Дэниела Дойса, - что ни одно из этих обозначений к нему не подходит.
изобретательским даром, и он вздумал употребить этот дар на благо общества.
А это, несомненно, тяжкое преступление, сэр.
он не занимается, однако как изобретатель весьма известен. Лет двенадцать
тому назад он успешно закончил одно изобретение, которое может иметь большое
значение для Англии и для человечества. Уж не буду говорить, сколько денег
ему это стоило и сколько лет он трудился над своим изобретением, но закончил
он его лет двенадцать тому назад. Верно я говорю? - спросил мистер Миглз у
Дойса. - Знайте, это самый несносный человек на свете: он никогда не
жалуется!
еще хуже. Так слушайте же, мистер Кленнэм. Кончив свое дело, он обратился с
ним к правительству. И с той минуты, как он обратился к правительству, он
стал преступником! Да, сэр! - вскричал мистер Миглз, рискуя снова
разгорячиться сверх меры. - Он уже не добропорядочный гражданин своей
страны, он - преступник. С ним обходятся как с человеком, совершившим
злодеяние. Его можно шпынять, третировать, изводить оттяжками и
проволочками, без конца гонять - от одного молокососа или старца
благородного происхождения к другому молокососу или старцу благородного
происхождения; он не имеет права распоряжаться ни своим временем, ни своим
достоянием; он - изгой, от которого позволительно отделываться любыми
средствами.
поверить.
мистер Миглз. - Лучше скажите мистеру Кленнэму то, в чем вы признавались
мне.
каком-то злодеянии, - сказал изобретатель. - Ведь всюду, куда бы я ни
толкнулся, меня встречали как злодея. И я не раз должен был напоминать себе,
что не совершил ничего такого, за что мое имя следовало бы поместить в
Ньюгетский Альманах *, а лишь заботился о всеобщей пользе и экономии
средств.
преувеличил ли я. Теперь вы не будете сомневаться в истине того, что мне еще
осталось вам рассказать.
была старая история, обычная история, всем хорошо известная и всем уже
успевшая надоесть. О том, как после бесконечной канцелярской возни и
переписки, после бесчисленных оскорблений, грубостей и глупостей
высокочтимые лорды издали постановление за номером три тысячи четыреста
семьдесят два, коим преступнику дозволялось произвести некоторые испытания
своего изобретения за собственный счет. Как означенные испытания были
произведены в присутствии комиссии из шести членов, из которых двое были
подслеповаты и ничего не разглядели, двое глуховаты и ничего не расслышали,
пятый хромал на обе ноги и не мог подойти близко, а шестой был набитый дурак
и ничего не понял. Как шли годы и продолжались оскорбления, грубости и
глупости. Как, наконец, высокочтимые лорды издали постановление за номером
пять тысяч сто три, по которому все дело передавалось в ведение Министерства
Волокиты. Как Министерство Волокиты, по истечении некоторого срока, взялось
за это дело так, словно оно возникло только вчера и никому ничего о кем не
известно; и как оно тут же принялось его темнить, усложнять и запутывать.
Как оскорбления, грубости и глупости стали множиться по таблице умножения.
Как изобретение было послано на заключение трем Полипам и одному Чваннингу,
которые ровно ничего в нем не разобрали, ровно ничего не способны были в нем
разобрать и, не желая обременять свои мозги размышлениями о нем, доложили по
начальству, что осуществить его невозможно. Как Министерство Волокиты в
постановлении за номером восемь тысяч семьсот сорок объявило, что "не видит
оснований к пересмотру решения, вынесенного высокочтимыми лордами". Как
потом оказалось, что высокочтимые лорды никакого решения не выносили, и
тогда Министерство Волокиты положило дело под сукно. Как, наконец, сегодня
утром состоялся решительный разговор с главой Министерства Волокиты и как
эта Медная Башка изрекла, что, в общем и целом, принимая во внимание все
обстоятельства и учитывая различные точки зрения, приходится констатировать,
что тут возможны два решения - либо покончить с этим делом и никогда больше
к нему не возвращаться, либо начать его вновь с самого начала.
же ухватил Дойса за шиворот и объявил, что таким, как он, бессовестным
наглецам и нарушителям общественного спокойствия, здесь делать нечего; да
так и выволок его за шиворот из Министерства; чтобы даже швейцару ясно было,
что я человек практический и разделяю официальную точку зрения на подобных
субъектов. Вот вам и все!
объяснил бы им, что Министерство Волокиты поступило так, как ему и надлежит
поступать. Дело полипов - присасываться к государственному кораблю и
держаться за него как можно крепче. Чтобы навести на корабле чистоту и
порядок и облегчить его ход, надо было бы прежде всего оторвать от него
полипов; но оторвать их раз и навсегда не так-то легко; а если корабль,
облепленный полипами, пойдет ко дну, так это уж его забота, а не их.
Могу только прибавить, как это для меня ни огорчительно, что даже сейчас вы
едва ли услышите от него хоть слово жалобы.
любопытства глядя на Дойса. - терпения и кротости.
другого.
Миглз.
приходится сталкиваться с подобными вещами. Моя участь - не исключение. Со
мной обошлись не хуже, чем со многими другими при подобных обстоятельствах -
верней сказать, не хуже, чем со всеми другими.
утешение; но если вы находите - рад за вас.
тоном, устремив взгляд в пространство, словно для того, чтобы измерить его
глубину. - Я вовсе не хочу сказать, что таков законный итог всех
человеческих трудов и надежд; но как-то легче от того, что это не явилось
неожиданностью.
имеющие дело с машинами и привыкшие все точно рассчитывать и измерять. Эта
манера разговора была также присуща ему, как гибкость большого пальца, или
привычка то и дело сдвигать на затылок шляпу, словно рассматривая какое-то
недоконченное творение своих рук и размышляя над его завершением.
Миглзом и Артуром Кленнэмом. - Да, разумеется, мне обидно. Горько? Да,
разумеется, и горько тоже. Иначе и быть не могло. Но когда я говорю, что и с
другими в таких случаях обходятся не лучше...
изобретение чужой стране, все складывается совсем по-другому. Оттого-то так
много изобретателей уезжает за границу.
Шломо Вульф
Бажанов Олег
Махров Алексей
Дальский Алекс
Конан-Дойль Артур
Контровский Владимир