поверить, чтобы вся вина была наша.
того не подозревая, донельзя разозлил обращением не к нему, а к кому-то еще,
- ежели вы на минутку удостоите меня своим вниманием, я желал бы
перемолвиться с вами словом. Вы только что заявили, что ничего не имеете
сообщить нам об этой затее. Так вот, прежде всего скажите, - вы вполне
уверены, что ничего не можете сообщить?
плечо показал большим пальцем на мистера Джеймса Хартхауса. - Этот
джентльмен - будущий член парламента. Я желаю, чтобы он послушал коротенький
разговор между мной и вами, хотя я мог бы сам изложить ему суть дела - ибо я
заранее знаю, к чему это сведется. Никто не знает этого лучше меня, имейте в
виду! Но пусть он услышит своими ушами, а не принимает мои слова на веру.
большее недоумение, чем обычно.
она ответила ему столь выразительным, хотя и быстрым взглядом, что он
немедля перевел их на лицо мистера Баундерби.
потому, что за мной послали.
скрестив руки на груди, - вообще говоря, вы все?
неладно, хоть и чувствую это не хуже других. Как ни верти - выходит морока,
сэр. Оглянитесь вокруг в нашем городе - богатом городе! - и посмотрите,
сколько людей родится здесь для того лишь, чтобы всю жизнь, от колыбели до
могилы, только и делать, что ткать, прясть и кое-как сводить концы с
концами. Посмотрите, как мы живем, где живем, и как много нас, и какие мы
беззащитные, все до одного; посмотрите - фабрики всегда работают, всегда на
ходу, а мы? Мы все на той же точке. Что впереди? Одна смерть. Посмотрите,
кем вы нас считаете, что вы про нас пишете, что про нас говорите, и
посылаете депутации к министрам, и всегда-то вы правы, а мы всегда виноваты,
и сроду, мол, в нас никакого понятия не было. И год от года, от поколения к
поколению, что дальше, то больше и больше, хуже и хуже. Кто же, сэр, глядя
на это, может, не кривя душой, сказать, что здесь нет мороки?
объясните этому джентльмену, какой вы предлагаете выход из этой мороки (раз
уж вам угодно так выражаться).
найти выход, сэр. Спрашивать надо у тех, кто поставлен надо мной и над всеми
нами. Ежели не это их дело, то что же?
покажем на примере полдюжины Слекбриджей. Мы отдадим негодяев под суд, как
уголовных преступников, и добьемся, что их сошлют на каторгу.
налетая на него ураганом. - Именно так мы и поступим, слышите?
убежденного в своей правоте, - схватите сотню Слекбриджей - всех, сколько их
есть, и вдесятеро больше, - зашейте каждого по отдельности в мешок и
спустите их в бездну вод, какая была до сотворения суши, - морока как есть,
так и останется. Зловредные чужаки! - сказал Стивен с горькой улыбкой. -
Сколько мы себя помним, столько мы слышим про зловредных чужаков! Не они
причина неурядиц, сэр. Не они их затевают. У меня к ним душа не лежит, мне
не за что любить их, но напрасно вы думаете, что можно отъять этих людей от
их дела - и не надейтесь! Лучше отъять дело от них. Все, что есть сейчас в
этой комнате, уже было здесь, когда я вошел, и останется здесь, после того
как я уйду. Погрузите вон те часы на корабль и отправьте их на остров
Норфолк *, а время-то все равно будет идти. Вот так и со Слекбриджем.
украдкой показывает ему глазами на дверь. Он сделал шаг назад и уже взялся
за ручку. Но все, что он сказал, было сказано не по доброй воле и не по его
почину; и он почувствовал, что если до конца сохранит верность тем, кто
отринул его, - это будет великодушная плата за нанесенные ему обиды. Он
помедлил, намереваясь договорить то, что было у него на сердце.
из Лондона, чем горю помочь, хотя в нашем городе есть рабочие поученее меня,
которые сумели бы - но я могу объяснить ему, чем горю не поможешь.
Принуждением не поможешь. Насилием не поможешь. И стоять на том, что всегда
и во всем одна сторона права, а другая всегда и во всем виновата - чему даже
и поверить трудно, - это уж, конечно, не поможет. И оставить все как есть -
тоже не поможет. Ежели тысячи и тысячи людей будут жить все той же жизнью, и
будет все та же морока, они станут как один, и вы станете как один, а между
вами ляжет непроходимая черная пропасть, и длиться это будет, долго ли,
коротко ли, - сколько такое бедствие длиться может. И подходить к людям без
ласки, без привета, без доброго слова - к людям, которые так поддерживают
друг друга в беде и делятся последним куском, как - смею думать - джентльмен
из Лондона не видел ни в одном народе, сколько он ни исколесил стран - этим
наверняка горю не поможешь, пока солнце не обратится в лед. А перво-наперво
- не видеть в них ничего, кроме рабочей силы, и распоряжаться ими, точно это
всего лишь единицы и нули в школьной задаче, или машины, которые не знают ни
любви, ни дружбы, ничего не помнят и ничего не желают, ни о чем не тоскуют и
ни на что не надеются, и только погонять их, когда все спокойно, и считать,
что у них вовсе нет никакой души, а как только станет беспокойно, корить их
за то, что они бесчувственные истуканы, - уж это никогда, никогда не
поможет, пока божий свет стоит.
еще потребуется от него.
злости. - Я уже вам говорил, когда вы приходили сюда с жалобой, что вам
лучше бросить это и образумиться. И еще - помните? Я вам сказал, чтобы вы и
думать забыли о золотой ложечке.
вечно всем недоволен. И всюду вы сеете недовольство и распространяете смуту.
Вот ваша главная забота, любезнейший.
совсем иного свойства.
что, сами видите, даже ваш союз, люди, которые вас лучше всех знают, не
хотят иметь с вами дела. Вот уж не ожидал, что они в чем-нибудь могут быть
правы, но на сей раз, скажу я вам, я с ними заодно: я тоже не хочу иметь с
вами дела.
многозначительно кивая головой, - и можете отправляться.
мне не дадите работы, никто не даст.
меня не касается. Больше мне сказать нечего".
вздохнул, проговорил вполголоса: "Господи спаси и помилуй нас грешных!" - и
вышел.
ГЛАВА VI
сгустились так быстро, что, затворив за собой дверь, он не стал оглядываться
по сторонам, а сразу зашагал по улице. Далека была от его мыслей
таинственная старушка, с которой он повстречался после первого посещения
этого дома, но, услышав позади себя знакомые шаги и обернувшись, он увидел
ее - и рядом с ней Рейчел.
опять здесь.
переводя взгляд с одной на другую.
нынешнем году я приехала попозже, потому одышка меня замучила и я отложила
поездку до теплой погоды. И по этой же причине не в один день оборачиваюсь,
а в два, и заночую нынче на заезжем дворе у железной дороги (там хорошо -
чистота!), а завтра утром шестичасовым уеду домой. Но вы спрашиваете, при
чем тут эта славная девушка? Сейчас скажу. Я узнала, что мистер Баундерби
женился. В газете прочла - и как там хорошо все было расписано, ах, как
хорошо! - воскликнула старушка с неподдельным восторгом, - вот и хочу
поглядеть на его жену. Еще ни разу не видала ее. И поверите ли, - с самого
полудня она не выходила из дому. А уж мне так не хотелось уезжать, не увидев
ее, - я и повременила здесь немного, и раза два прошла мимо этой славной
девушки; и такое у нее милое лицо, что я обратилась к ней, а она ко мне, -
слово за слово, мы и разговорились. Ну, вот, - заключила старушка, - а что
дальше было, вы сами можете смекнуть скорее, чем я сумею рассказать.
хотя, казалось, она сама искренность и простодушие. Добросердечный от