больше.
находились ее несколько комнат и большой кабинет с электронным микроскопом,
необходимым лабораторным оборудованием в высоких стеклянных шкафах и
книгами. Книги занимали одну из стен и смежную комнату. Вера гордилась своей
библиотекой, доставшейся ей от деда, тоже биолога. Книги в большинстве своем
были старинные, текст оттиснут на целлулоидной бумаге, в громоздких
переплетах, их надо было читать, а не слушать, как современные издания. В
кабинете висели портрет деда, написанный маслом, и пейзаж Среднерусской
низменности - с березками на первом плане и сиреневой лесистой далью. Под
картинами стоял широкий, тоже дедовский диван с продранной кожаной обивкой.
Сколько раз ее просил уважительный заведующий хозяйством Айко Такахаси
заменить старую кожу на современное покрытие, - если она того пожелает, то
фактура останется такой же, будет "под кожу" и лучше самой лучшей кожи.
Однажды Вера, поблагодарив Айко Такахаси, рассказала, что в детстве в этом
диване жили мыши и она любила слушать, как они там возятся, что-то грызут и
разговаривают, попискивая.
боятся этих крохотных и очень милых созданий. В детстве, признаюсь вам, я
разводил белых мышей. Какие понятливые создания! Они возили тележку и ходили
на задних ножках.
взгляд, когда он заходил к Вере. Остановившись посреди кабинета, он
задумчиво созерцал дыру на спинке дивана, а затем, укоризненно поджав губы,
переводил взгляд на большой экран телекомбайна. Айко Такахаси считал, что
такие великолепные старинные вещи, как диван и картины, никак не могли
находиться вместе с чудовищной современной машиной, пожирающей у людей
время...
чау-чау. Мангусту, оберегающую от змей, звали Лизеттой, а чау-чау - Бобиком.
Мангуста села на дорожке и вытянула свою крысиную мордочку, Бобик залаял,
завертелся на месте, затем лег на спину и закрыл глаза, ожидая, когда ему
почешут брюшко.
голос "дворецкого", уже извещенного из Центрального управления о прибытии
хозяйки. Он говорил, что ее вызывают из Москвы.
появлялся на экране неожиданно, и сразу в комнате слышался шум волн...
Только одно имя она старалась не упоминать, хотя всем существом тянулась к
нему, последние дни только и думала о нем.
к ней руки Антон!
куда-то улететь? То ли к Марсу, то ли к Венере. Можешь не говорить, куда:
знаю, что пока это секрет.
в сторону пояса астероидов, накрутили около восьмисот тысяч километров.
Небольшая прогулка перед тем, что предстоит.
двигатели и достаточный запас горючего, чтобы слетать на Марс и вернуться на
Луну, Луна - идеальный космодром.
надежнее. Я продиктовал тебе десятка полтора телеграмм и распорядился
посылать каждый день, и вот сегодня оказалось, что все наши эпистолярные
сочинения не отправлены. Что-то случилось с этой обязательной машиной.
Сейчас электроники копаются в ней. Между прочим, это второй случай в
Космоцентре. Все мои послания к тебе вот здесь, - он протянул Вере небольшую
желтую кассету. - Сегодня же она будет у тебя.
для тебя, да я не знала, куда адресовать, и стерла запись.
содержание.
выступить на Большом совете и еще уйма дел. Но ты не огорчайся, через три
дня я со всем разделаюсь. У меня будет двухнедельный отпуск.
в Лагуне, пить кокосовый сок, есть лангустов!
Тосио, Ивом и Костей я часто встречался на телеэкране. Они снова приглашали
меня на свои острова.
удерживая в памяти. Потом упала на диван, так что застонали старые пружины,
и, смеясь про себя, еще раз пережила встречу. К действительности ее вернул
голос дворецкого:
а сегодня в ракете только выпила стакан тоника, пахнущего сосновой хвоей.
оранжерей, делянок, проверки опытных посадок. Она удивлялась порядку во
всем. Учитель позаботился о ее растениях, регулярно вел записи в журналах,
но накопилась масса информации, записанной автоматическими приборами, надо
было все это просмотреть, систематизировать. Она была благодарна Антону, что
он с присущим ему тактом переложил на себя отсрочку с отпуском, зная, что
после полета на спутник Вере трудно будет так внезапно оставить работу. Ей
требовалось по крайней мере несколько дней напряженной работы, чтобы быть
спокойной во время отпуска за свою научную программу. Она вместе с доктором
Мокимото продолжала очень сложные опыты с растениями, наделенными зачатками
нервных тканей. Заврики - крохотные ходячие кустики - стали первыми
результатами их совместных трудов. Теперь Вера и доктор Мокимото шли дальше,
стараясь извлечь практическую пользу из своего открытия.
листьями. Растение было помещено в кадку и стояло в тени на платформе
автокара. Вера встала на автокар и, слегка повернув рукоятку управления,
покатилась к яркому пятну света. По мере того как менялось освещение, листья
становились ребром к солнечным лучам. На ярком свету они стали
сворачиваться, и скоро все деревце покрылось компактными зелеными
пакетиками.
тоже белого цвета. Он долго, внимательно наблюдал за своей ученицей, и все
это время довольная улыбка не сходила с его лица. Вера снова увезла дерево в
тень, и оно мгновенно стало разворачивать листья.
мгновенно реагирует на изменение освещения?
вдруг словно его подменили.
в голову. Надо препарировать листья: возможно, развилась нервная сеть. Ты
это сделаешь, Вера?
тебя никуда не пущу. Я до сих пор не могу понять, как я решился отправить
тебя в космос! Наверное, сбили меня с пути злые силы. Вера.
путешествие! Ведь есть люди, которые проводят там месяцы и годы. Вы знаете,
что готовится экспедиция на Марс?
бортинженер. Федоров. Антон Федоров.
познакомились в Московском метрополитене?
молодые люди - цвет человечества, что они так нужны здесь, на Земле,
вздохнул и сказал, чтобы не огорчать Веру: - Антон мне очень понравился. Ты
виделась с ним сегодня?
считай себя в отпуске до тех пор, пока не войдешь в полную форму после
своего космического полета. За лабораторию не беспокойся: к нам выехала
группа студентов-практикантов, они присмотрят за всеми твоими питомцами. Ну,
Афанасьев Роман
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Круз Андрей