одержало в ней победу над скупостью. Однако, пораздумав немного, она все же
написала, что согласна принять эти деньги, но только взаймы, с тем чтобы
возможно скорее возвратить их, и спросила свою родственницу, что она думает
о приглашении полковника Мэннеринга и его дочери. На этот раз ответ
последовал немедленно, так боялась миссис Бертрам, что ложная деликатность и
глупость - она так прямо и написала - могли заставить девушку отвергнуть
столь заманчивое предложение и тем самым сделать ее обузой для
родственников. Поэтому Люси особенно выбирать было нечего, разве только
остаться еще на какое-то время у четы Мак-Морланов, которые были слишком
щедры, чтобы быть богатыми. Те дальние родственники, которые сначала
предлагали Люси погостить у них, в последнее время перестали приглашать ее к
себе: одни просто, должно быть, забыли о ней, другие же были недовольны тем,
что она предпочла им Мак-Морланов.
от кого-то другого, а не от полковника Мэннеринга, у которого было большое
пристрастие ко всякого рода чудакам; разлуку с Люси Бертрам старик был бы,
конечно, не в силах перенести. Мак-Морлан подробно написал полковнику о том,
как благородно вел себя Сэмсон в отношении дочери своего покровителя.
Мэннеринг только спросил его, по-прежнему ли Домини владеет великим
искусством молчать, которым он так зарекомендовал себя в Элленгауэне.
Мак-Морлан ответил на этот вопрос утвердительно. "Передайте мистеру Сэмсону,
- писал полковник в следующем письме, - что я буду просить его составить
каталог и привести в порядок библиотеку моего дяди-епископа, которую я уже
приказал доставить морем. Надо будет также разобрать и переписать кое-какие
бумаги; назначьте ему жалованье по своему усмотрению. Позаботьтесь, чтобы
бедняга был как следует одет, и пусть он приезжает вместе с молодой леди в
Вудберн".
несказанно смутило поручение купить Сэмсону новый костюм. Он внимательно
оглядел его с ног до головы и убедился, что одежда его с каждым днем
становится все более ветхой. Но давать ему деньги на приобретение нового
платья было бы неразумно - это значило сразу сделать его всеобщим
посмешищем. Когда в жизни Сэмсона наступало столь радостное событие, как
покупка нового платья, он всегда умудрялся выбрать себе такой наряд, что
потом все окрестные мальчишки бегали за ним чуть ли не целую неделю.
Пригласить же портного для снятия мерки, чтобы потом вручить Домини, как
какому-нибудь школьнику, уже готовое платье, Мак-Морлан не решался, боясь
обидеть старика. В конце концов он решил спросить на этот счет совета мисс
Бертрам. Та ответила, что, конечно, не ее дело распоряжаться мужским
гардеробом, но что одеть Домини не так уж трудно.
что надо обновить что-нибудь из платья Домини, он прикажет слуге зайти ночью
к нему в комнату - спит он всегда как убитый, - взять оттуда старое платье,
а новое оставить, и поверьте, Домини никогда ничего не замечал.
который, внимательно оглядев Сэмсона, взялся сделать ему два одеяния - одно
черное, другое серое - и даже обещал, что платье это будет сидеть на нем,
как только может сидеть изделие рук человека на такой необыкновенной фигуре.
решил делать все очень осторожно: он изъял в (>тот вечер одну немаловажную
часть туалета Домини и заменил ее соответствующей частью нового костюма.
Увидев, что этот маневр прошел совершенно незамеченным, он повторил то же
самое с жилетом и с кафтаном. Когда Домини был совершенно преображен и
впервые в жизни с ног до головы одет во что-то приличное, сам он хоть и
смутно, но все же ощутил эту разительную перемену в своей наружности. Но,
как только окружающие замечали, что в его лице появляется какая-то
неуверенность и взгляд начинает блуждать по рукаву кафтана или по коленям
брюк, быть может в поисках какойнибудь старой заплаты или штопки синими
нитками по черному полю, похожей на узорную вышивку, они старались
немедленно отвлечь его внимание от костюма и вели себя так до тех пор, пока
его новая одежда не стала для него привычной. Единственным замечанием,
которое он как-то изрек по этому поводу, было то, что воздух Кипплтрингана,
повидимому, благоприятен для ношения платья, потому что костюм его имеет
почти такой же вид, как тогда, когда он надел его, готовясь в первый раз
выступить с проповедью.
себе жить, он тут же тревожно и недоверчиво посмотрел на мисс Бертрам, как
будто считая, что приглашение это связано с необходимостью расстаться с ней.
Но когда мистер Мак-Морлан поспешил добавить, что и она тоже приглашена
погостить в Вудберн, Сэмсон стал потирать свои огромные руки и вдруг
разразился неистовым хохотом, наподобие Африта в сказке о калифе Ватеке.
После такого странного выражения радости он умолк и больше ничем уже не
проявлял своих чувств.
несколькими днями раньше, чем Мэннеринг, чтобы привести в порядок дом и
устроить там все так, чтобы мисс Бертрам не испытывала никаких неудобств и
волнений при переезде. Поэтому они и переселились в Вудберн уже в начале
декабря.
Глава 20
Вудберн. Час их приезда приближался, и у каждого из обитателей дома были
свои причины волноваться.
расположение такого богатого и влиятельного человека, как Мэннеринг. Хорошо
зная людей, он понял, что при всем своем великодушии и доброте Мэннеринг
привык неукоснительно требовать точного исполнения всех своих приказаний.
Поэтому он беспрестанно старался вспомнить, все ли было сделано, чтобы
удовлетворить желания полковника и исполнить его распоряжения; не доверяя
своей памяти, он то и дело обегал весь дом от чердака до конюшни. Миссис
Мак-Морлан вращалась по несколько меньшей орбите, в которую входили
столовая, буфетная и кухня. Она боялась, как бы кухарка не испортила обед и
от этого не пошатнулась бы ее репутация хорошей хозяйки. Даже Домини, в
обыкновенные дни ко всему безразличный, так волновался, что то и дело
подходил к окну, выходившему на главную аллею, и дважды вскрикнул: "Отчего
же так медлят колеса их экипажа!" Люси, наиболее спокойная из всех, была
погружена в грустные мысли. Ей предстояло теперь пользоваться
покровительством, даже, пожалуй, принимать милости от людей совершенно
посторонних; людей этих, хотя они и показали себя только с хорошей стороны,
она все же знала слишком мало. Поэтому минуты ожидания были для нее
тревожными и тягостными.
еще до этого, кинулись все в переднюю и выстроились в ряд, чтобы встретить
своих господ с подобающей торжественностью и empressement. Люси, не привыкшую к обществу и не знавшую обычаев так
называемого большого света, этот церемониал даже несколько смутил.
Мак-Морлан направился к дверям встретить новых хозяев дома, и через
несколько минут все были уже в гостиной.
Это была девушка среднего роста, а может быть, даже чуть ниже, но прекрасно
сложенная; глубокие, темные глаза и длинные черные волосы очень шли к ее
живым выразительным чертам. На лице ее можно было прочесть и гордость, и
застенчивость, какую-то легкую иронию, и прежде всего лукавство.
пожалуй, все-таки нравится", - решила она вслед за этим.
полковник был в теплой шинели. Он поклонился миссис Мак-Морлан; его дочь
присела перед ней, не утруждая себя, однако, слишком низким реверансом.
Потом полковник подвел дочь к мисс Бертрам и, взяв Люси за руку, сказал
дочери дружески и даже с отеческой лаской:
погостить у нас как можно дольше. Я буду счастлив, если ты сделаешь
пребывание в Вудберне таким же приятным для мисс Бертрам, каким было для
меня самого пребывание в Элленгауэне, когда я в первый раз приехал в эту
страну.
бросил взгляд на Домини, который с той самой минуты, когда полковник вошел в
комнату, кланялся не переставая, неуклюже выставив ногу и сгибая спину
подобно автомату, который повторяет одни и те же движения до тех пор, пока
его не остановят.
представив старого учителя дочери. Видя, что она улыбается, он укоризненно
посмотрел на нее, хотя, казалось, и сам еле мог удержаться от улыбки. - Он
займется моей библиотекой, как только книги прибудут сюда, и я думаю, что
его обширные знания будут мне очень полезны.
джентльмену, и если уж придерживаться учтивых выражений, то я должна
сказать, что никогда не забуду того необыкновенного впечатления, которое он
произвел на меня.
ее нахмурил брови, - мы долго были в дороге, мне надо сейчас пойти
переодеться.
комнатам. О том, что нужно одеваться или раздеваться, он вспоминал только по
утрам, когда вставал, или по вечерам, когда ложился спать. Он сразу же
углубился в решение какой-то математической задачи и так и оставался в
гостиной, пока все снова не собрались там, чтобы оттуда уже перейти в
Суворов Виктор
Андреев Николай
Маккарти Кормак
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Каменистый Артем