Чтение 31–й страницы книги ~Сага о драконе~

этого противостояния, покуда Пушистик не двинулся по направлению к Пэну.

Заметив, что Пушистик чем-то заинтересовался, Тигир выпрямился, а
вместе с ним сдвинулся с места и Пушистик, оказавшись в конце концов на
плече у хозяина. Тигир взял его на руку, чтобы Пушистик смог как следует
рассмотреть Пэна, и наоборот. Потом гарвианин сказал:

- Пэн, это - мой друг с самого рождения.

Пэн склонил голову набок, а Дал тем временем улыбнулся:

- Да, знаю, дружочек. Он - БОЛЬШОЙ дракон.

"Лейтенант Тигир может разговаривать с Пушистиком, как мы с тобой?" -
спросил меня Пэн.

"Похоже, так. Хотя я раньше никогда не слышала, чтоб он говорил со
своим приятелем".

Нашу "беседу" прервал Тигир.

- Пэн, Пушистик хочет, чтобы ты его подержал. Не против?

Пэн протянул лапу. В глазах дракона закружился стремительный водоворот,
когда Пушистик выпустил лапки и пошел к нему. Мы с Тигиром смотрели, как
они вдвоем словно бы знакомились. Очевидно, Пушистик решил сделать первый
шаг. Мы с Пэном услышали, как он спросил:

"Ты - настоящий живой дракон?"

Дал прыснул.

- А ты что думал, Пушистик? Не поддельный, это уж точно.

"Кое-кто назвал бы меня драконом-мутантом. Но я действительно маленький
представитель своего вида. Мои предки намного больше". - Пэн вроде как
даже выпятил грудь, будто хвастаясь.

"Ой, да я и не сомневался, что ты - тот, кем кажешься. Я просто слышал
мно-о-о-о-го историй о драконах".

Пушистик говорил совсем как маленький ребенок, в его (впрочем, есть ли
у Пушистиков пол?) голосе слышалась некоторая робость, словно его занимало
все на свете и везде таилась загадка.

Тигир вернулся к своей работе, предоставив мне наблюдать, как Пушистик
и Пэн становятся друзьями. Если они разговаривали, то на каком-то своем
языке, поскольку я ничего не слышала. Скоро Дал покончил с ремонтом и стал
укладывать инструменты. Когда я опять перевела взгляд на Пэна с
Пушистиком, дракон сидел на полу, а Пушистик сидел у него на плече точно
так же, как сидел бы у Дала. Вид у обоих был самый довольный.

- Ну что, Пушистик, идешь со мной? - спросил Дал.

"Извини, Пэн. Мне пора. Не забывай, что, если тебе понадобится помощь,
ты можешь рассчитывать на меня и Дала".

- Верно, Пэн. Мы, неземляне, должны держаться вместе. На этом корабле
нас маловато наберется. Будет нужда - свистни. Пушистик и я с радостью
поможем, чем сможем.

Говоря это, Дал посадил Пушистика обратно на его обычное место - свое
плечо. Щурясь на Пэна, Пушистик сполз по плечу Дала и скользнул ему в
карман.

- Уста-ал? Какой денек: новые друзья и все такое...

"Да, устал я".

- До встречи, Пэн. Пока, коммандер.

Тигир выбрался из комнаты и исчез в коридоре.

Мне удалось занять Пэна компьютерным терминалом, но шли часы, и он
становился все более беспокойным. Когда раздался сигнал переговорного
устройства, он едва не лез на стену он волнения. Я ответила на вызов, и
адмирал Ставак попросил меня опять привести Пэна в лазарет. Не успела я
пальцем шевельнуть, как Пэна в комнате не стало.

- Адмирал, он исчез! - воскликнула я.

Из переговорного устройства донесся вздох.

- Я знаю, куда он отправился. Он только что появился здесь, и тут
кое-кто лотки с инструментами уронил. Думаю, ему и Сипаку есть о чем нам
рассказать.

- Как себя чувствует коммандер Сипак?

- С ним все будет в порядке, как только вулканитские целители смогут
его осмотреть. Мы сейчас туда и направляемся. Мы пробудем там достаточно
долго, чтобы вы успели при желании повидать родителей.

- Благодарю вас, адмирал. Какие еще будут указания? В таком случае я
хотела бы вернуться в лабораторию. Скажите Сипаку, что, если понадобится
помочь Пэну, пусть даст мне знать. Можете еще сказать, что Пэн уже начал
заводить друзей на нашем корабле, и у него неплохо получается. Он, должно
быть, хорошо впишется в команду.

- Спасибо, коммандер. Скажу ему при первой возможности. - Хоть я и не
могла этого видеть, но знала: внутренне Ставак улыбался.

А перед моим мысленным взором сидели, обнявшись, Сипак и Пэн, держа меж
собой ребенка. И пусть сейчас их окутывала печаль, я знала, что скоро все
опять будет хорошо.

5. ИСЦЕЛЕНИЕ

Прошло всего два дня, но для Сипака они показались месяцем. Боли
психического ожога еще предстояло утихнуть - на самом деле она, скорее,
усилилась. Теперь и краткое общение с Пэном причиняло страдание, даже если
телепатически говорил один дракон. Сипак буквально следовал распоряжениям
Ставака, сопротивляясь желанию говорить с напарником без оглядки на чужие
уши. Однако у Пэна иного пути не было. Когда Сипак не смог больше
сдерживать мысленных криков боли и их стали слышать все телепаты на
корабле, Ставак запретил Пэну говорить с напарником. Сипак чувствовал, как
сокрушался молодой бронзовый.

- Не волнуйся, Пэн, - тихонько утешал он сидевшего рядом несчастного
дракона. - Вот попадем на Вулкан, и дела пойдут лучше.

Пэн коснулся клавиатуры переносного речевого процессора, которым его
снабдили ребята из научной части.

- Когда мы стартуем?

- Как только Ставак даст медикам добро и меня выпустят отсюда.

- А разве ты не можешь за себя замолвить словечко? - набирал Пэн. - Ты
же начмед. Карен всегда уговаривала своих людей отпустить ее к себе в
каюту.

Сипак улыбнулся и тут же скривился. Даже такое движение вызывало боль.

- Только не сейчас, Пэн. Не мне решать. Карен не была так плоха, как я
сейчас, и, возможно, гораздо более устойчива, чем я еще долго буду. - Он
помассировал голову, в сотый раз стараясь отогнать боль. - Ставак говорит,
что, как только сюда прибудет особая медицинская бригада с Вулкана, он
передаст меня им.

- Особая медицинская бригада? - спросил Пэн, неловко стуча по
клавиатуре огромными когтями.

- Угу. Имея в виду необычность нашего положения, Ставак хочет, чтобы на
всякий случай под рукой имелись знатоки своего дела. А на меня он не может
положиться настолько, чтобы послать на Вулкан на каком-нибудь транспортном
корабле в сопровождении медперсонала, не имеющего достаточного опыта
лечения вулканитов. На наше злосчастье, мы оказались за полгалактики от
Вулкана, к тому же, от нашего корабля ждут помощи в системе Корбина. И
теперь, вместо того, чтобы добираться до Вулкана на своем корабле, нам
предстоит воспользоваться каким-нибудь транспортником.

- Я все слышал, коммандер.

Сипак дернулся в кровати и тотчас же пожалел об этом, когда его голова
попыталась расстаться с плечами, пронзенная острой болью. Он-то считал,
что они с Пэном одни.

- И ты прав. Я не могу положиться на твою смешанную физиологию и твою
необычную связь с этим маленьким бронзовым драконом. По всем правилам вам
обоим полагается быть мертвыми. Я хочу, чтобы при тебе находились знатоки,
пока ты доберешься до вулканитских целителей.

"Почему бы им не прилететь к нам?" - спросил Пэн.

- Потому, что нелогично посылать отряд целителей к одному больному, в
то время как на Вулкане их внимания требуют очень многие, - ответил
Ставак. - Логичнее послать этого больного туда, где находятся целители. К
тому же Сипаку будет полезна поездка на планету, где он родился.

Пэн, припоминая все, чему научился, живя на Вулкане с Карен, кивнул.

"Понимаю. Как раз этого мне бы..."

"Я знаю", - отозвался Сипак.

Несколько минут стояла тишина, потом Сипак осторожно спросил:

- Можно ли еще раз попытаться установить родительскую связь с Саулом?

Ставак неохотно покачал головой.

- Я больше этого делать не стану, Сипак. В первый раз это причинило
тебе острую боль, и никоим образом не пошло на пользу твоему психическому
ожогу. В самом деле, головные боли у тебя усилились с тех пор, как я
попытался тебя легонько прощупать. Не желаю причинить непоправимый вред ни
тебе, ни себе.

Сипак кивнул, соглашаясь. Он и не ожидал, что Ставак скажет "да", но
просто не мог не спросить еще раз. Сипак знал: окажись он сейчас на
Вулкане, и другие, не зная всех подробностей, осудили бы его за то, что он
так долго не признавал сына. Со стороны выглядело бы так, словно он
предпочел не признавать ребенка своим, покуда ему не навязали
ответственности. Но забыть о боли, которую причинила ему первая попытка,
он тоже не мог.

Сипак помнил, как уснул на полу, держа в руках Саула, а Пэн кольцом
обвил их обоих. Еще он смутно помнил, как его по меньшей мере дважды
мысленно коснулся Ставак. И больше - ничего.

Он проснулся от тихого попискивания приборов у себя над головой в
палате интенсивной терапии лазарета. В комнате было темно, но чувство
времени подсказало, что сейчас - позднее утро, почти полдень, и он проспал