она напомнила мне Роберта Джонсона <Джонсон Роберт Лерой (1911 - 1938) -
необычайно одаренный музыкант, его самобытная музыка не забыта и по сей
день. Жил страстями не только на сцене, но и в жизни.>, музыкальные находки
которого потом прочитывались чуть ли не во всех композициях, записанных "Лед
Зеппелин"
согласно легенде, вышел на перекресток дорог и продал душу дьяволу за семь
лет бесшабашной жизни, когда виски лилось рекой, а женщины сменяли друг
друга. И бессмертную музыку. Он получил все сполна. А умер, по слухам, от
яда, подсыпанного мужем-рогоносцем.
симпатичную камбалу. Она так и просилась мне на ужин. Еще я взял бутылку
белого вина, а когда стоял в очереди к кассе, за моей спиной раздался
дребезжащий старческий голос:
который днем раньше стоял перед автомастерской и на пару с Дикки Бруксом
наблюдал, как я общаюсь с Мэтти, Кирой и "скаути". Он по-прежнему опирался
на трость с золотой рукояткой, и тут я ее узнал. В пятидесятых годах "Бостон
пост" подарила по одной такой трости всем округам Новой Англии.
Предназначалась она самому старому гражданину округа и должна была
переходить от одного старого пердуна к другому. Получается, что и
переходила, хотя "Бостон пост" давно уже приказала долго жить.
памяти его имя. Не смог, хотя встречал его и до смерти Джо. Он любил иной
раз посидеть в приемной автомастерской Дикки, поговорить о политике и погоде
или погоде и политике, под грохот молотков и тарахтение компрессора.
Пикейный жилет. И если уж Что-то происходило на Шестьдесят восьмом шоссе, он
все видел.
Люди и раньше похотливо мне подмигивали, но этот старик с золотой тростью
мог дать им сто очков форы. И я едва подавил желание отшибить ему нос.
Наверное, он отлетел бы от его лица с таким же хрустом, как ветвь - от
засохшего дерева.
бледные десны и четыре желтых зуба, два на верхней челюсти, два - на нижней.
- И дочурка у нее - прелесть! Да, да!
знаете ли.
разговор.
показалось.
конечно, уж я-то знаю, чего ты защищаешь ее".
представлениям, слишком много людей совали свои длинные носы в ее дела.
пусть остынет, пока я разожгу мангал и зажарю рыбу. Протянул руку к дверце и
замера К передней панели крепилось никак не меньше четырех десятков
магнитиков в форме овощей, фруктов, латинских букв, цифр. Но только теперь
они крепились не хаотически, где придется, а образовали окружность. Кто-то
здесь побывал. Кто-то проник на кухню и...
психиатру. Я коснулся одного из магнитов, тихонько, кончиком пальца. И тут
же, рассердившись на себя, смешал магниты, сдвинул их с такой силой, что два
или три свалились на пол. Поднимать их я не стал.
Бантером - Большим Мышиным Чучелом, включил и настроил на режим записи по
голосу. Потом вставил в скрайбер кассету. Выставил счетчик ленты на ноль,
улегся в постель и без сновидений проспал следующие восемь часов.
***
приезжают в Мэн: кристально чистый, пронизанный солнечными лучами воздух и
холмы по другую сторону озера, на которых видно каждое дерево. А над ними -
гора Вашингтон, самая высокая в Новой Англии.
подозрения, копившиеся у меня в последнее время, в такое утро казались
особенно глупыми. А потом свистеть я перестал. Потому что на счетчике ленты
скрайбера вместо трех нолей виднелись другие цифры: 012.
сказал себе (голосом Джо): не будь дураком, и нажал на клавишу.
чтобы не закричать. Именно это я услышал в кабинете Джо, когда мое лицо
овеяло холодным воздухом.., только теперь слова произнесли не так быстро, и
я смог их разобрать. - О, Майк, - повторил скрайбер. Раздался слабый щелчок.
Машина какое-то время молчала. А потом, в третий раз, в гостиной, я в это
время спал в северном крыле, произнесли те же слова. - О, Майк.
Глава 10
затылок моему "шевроле". Новая модель, "додж рэм", чистенький,
поблескивающий хромом, но того же белого цвета и с той же надписью на дверце
водителя:
разумеется, телефонный номер. Я вышел на крыльцо черного хода с чашкой кофе
в руке.
обнимаются, точно так же, как крутые парни не танцуют, но Билл столь
энергично тряхнул мою правую руку, что из чашки, на три четверти пустой,
которую я держал в левой, выплеснулся кофе, а потом от всего сердца хлопнул
по спине. Улыбаясь, он продемонстрировал великолепные вставные челюсти, из
тех, что можно приобрести по каталогу.
супермаркета Лейк-вью. Уж конечно, с их помощью есть старикану было бы
легче.
что до смерти пугает глубокой ночью, да еще в грозу, солнечным летним утром
вызывает немалый интерес. - Ты прекрасно выглядишь, дружище.
седины, но в остальном он ничуть не изменился. Шестьдесят пять лет или
семьдесят - разница невелика. Здоровый цвет кожи, морщинки разве что у глаз,
мужчина хоть куда.
уважали. Все были просто в шоке - умереть такой молодой! Моя жена просила,
чтобы я выразил соболезнования от ее имени. В тот год, когда она болела
пневмонией, Джо связала ей очень теплый свитер, и Яветт этого никогда не
забудет.
умирала. - И поблагодари от меня Яветт.
кондиционера. Такое безобразие! В "Уэстерн ауто" мне обещали привезти
сломавшуюся деталь на прошлой неделе, а теперь говорят, что привезут не
раньше августа.
воспользоваться, сойдет и кухонный стол. - В том, что захочется, я не
сомневался: кроссвордов много, времени мало.
доме, который он охраняет, поселились призраки? Может, оптимального варианта
и не найти. И самое лучшее - резать правду-матку. У меня были вопросы и мне
не хотелось ходить вокруг да около. Кроме того, Билл бы это почувствовал.
Пусть зубы он покупал по каталогу, но умом Бог его не обидел.
который внезапно понял, о чем идет речь. Поднял руку.
услышать, что он испытал в "Саре", возможно, когда менял перегоревшие
лампочки или проверял, не просела ли под снегом крыша. - Что же ты слышал?
он. - А больше я ничего и не знаю. Мы с женой ездили в Виргинию, помнишь?
Вернулись вчера в восемь вечера. Однако в магазине только об этом и судачат.
чем он толкует. И подумал, что местные судачат о странных голосах в моем
доме. Но упоминание Ройса Меррилла направило меня по верному пути. Так звали
старика с золотой тростью и похотливым прищуром. Старикан Четыре Зуба. И мой
сторож говорил не о призраках - речь шла о Мэтти Дивоур.
расскажешь мне, в какую я вляпался историю.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Андреев Николай
Прозоров Александр
Белогорский Евгений
Чернецов Андрей