башен, где ютилась Эбигейл Прей, мерцал огонек свечи. Оттуда доносились
приглушенные голоса, и Лайонел, предполагая, что это старик беседует с
матерью Джэба, обернулся к дурачку с намерением послать его вперед доложить
о себе. Но тот, как видно, тоже уже услышал эти голоса и они, должно быть,
сказали ему больше, чем Лайонелу, ибо он стрелой бросился обратно, и с
изумлением наблюдавший за его действиями Лайонел увидел, как его нескладная
фигура с необычайным проворством юркнула между длинными прилавками рынка и
скрылась из глаз.
пробираться туда, где, по его расчетам, должна была находиться дверь в
башню. Но неверный свет обманул его, и когда он в поисках двери подошел
ближе и машинально глянул в щель перегородки, то снова стал невольным
свидетелем еще одного загадочного свидания, которое указывало на странную и
таинственную связь, существующую между богатой и всеми уважаемой миссис
Лечмир и нищей обитательницей заброшенного склада. Бурные события последних
суток, вихрь новых мыслей и чувств заставили молодого офицера совсем забыть
о случайно услышанной им необычной беседе этих двух женщин. Но сейчас,
обнаружив свою родственницу в этом приюте нищеты и будучи не настолько
прост, чтобы приписать этот визит доброте ее сердца, Лайонел замер на месте,
поддавшись непреодолимому чувству любопытства и находя ему извинение в том,
что, как подсказывал ему внутренний голос, эти таинственные свидания имели
каким-то косвенным образом отношение к нему самому.
любопытных взоров, отправляясь на это таинственное свидание, закуталась в
плащ, по сейчас капюшон был откинут, и Лайонел отчетливо сидел ее поблекшее
лицо и жесткий, беспокойный взгляд холодных глаз, казавшихся странно живыми
среди окружающего их увядания. Как и подобало ее возрасту, а также высокому
положению, о котором миссис Лечмир никогда не забывала, особенно в
присутствии низших, эта почтенная дама сидела, а ее собеседница стояла перед
ней в позе, говорившей скорее о страхе, нежели об уважении. . - Ваша
слабость, глупая вы женщина, станет причиной вашей гибели, - проговорила
миссис Лечмир тем твердым, не терпящим возражений тоном, к которому она
нередко прибегала, желая кого-либо запугать. - Вы должны проявить большую
твердость, милочка, и не поддаваться этому пустому суеверию. Вы должны
подумать о своей репутации, да и о своей безопасности, наконец!
затравленным видом озираясь по сторонам. - Какой еще мне ждать гибели,
миссис Лечмир?
всех моих прегрешений? Разве что-нибудь может навлечь на меня большее
презрение, чем мои грехи?
неприязнь была отчетливо написана на ее лице, - боюсь, что, захлопотавшись с
приездом моего внучатого племянника, я запамятовала о своем обычном
вспомоществовании.
Лечмир, и, держа ее на ладони, с минуту молча смотрела на нее пустым,
невидящим взглядом, который был истолкован ее собеседницей как выражение
недовольства.
произнесла эта богатая и великолепно одетая дама. - Но, если этой суммы
недостаточно для ваших насущных нужд, я добавлю еще крону.
в руке. - О да, да, этого хватит.
счастлива, если бы этот порок и был причиной моей гибели и не было бы у меня
на душе греха более тяжкого!
на свою собеседницу, отчего у него мелькнула мысль, что у этих странных
союзниц есть секреты и друг от друга. Но тревожное удивление, на мгновение
отразившееся на лице миссис Лечмир, тотчас уступило место обычной для нее
суровой сдержанности и чопорности, и с подчеркнутым высокомерием, словно
давая понять, что она не допустит намеков на свойственные им обеим слабости,
высокородная дама произнесла:
особенных грехах вы повинны? Лишь в тех, которые порождены несовершенством,
человеческой природы.
слова сдавленным истерическим смешком. - Это все наша грешная, грешная
"человеческая природа, это вы верно рассудили. Да ведь с годами стареешь и
слабеешь, и мысли начинают путаться, миссис Лечмир, так иной раз сама не
знаешь, что говоришь. На краю могилы и не таких слабых духом, как я,
начинает мучить раскаяние.
глаза капюшон дрожащей то ли от возраста, то ли от страха рукой. - Вам ли
помышлять о смерти! Ведь вы еще дитя!
того как они замерли у нее на устах, Лайонел больше ничего не мог
расслышать; но вот после тягостного молчания миссис Лечмир подняла голову и,
поглядев вокруг с прежним суровым и непреклонным видом, добавила:
вас еще кое-что о вашем загадочном постояльце...
раскаянием женщина. - Так мало времени осталось нам на покаяние и молитвы,
что его, боюсь я, не хватит, чтобы искупить наши великие грехи. Нам должно
говорить о смерти, миссис Лечмир, пока еще не пробил наш час.
этом последнем приюте старости, - произнес чей-то голос, звучавший глухо,
словно из-под земли. - И я пришел сюда, чтобы присоединиться к вашей
душеспасительной беседе.
Лечмир, в невольном порыве поднимаясь со стула и, казалось, сразу позабыв
все свои недуги и тайные тревоги. - Отвечай же, заклинаю тебя, кто ты?
той обители, о которой вы здесь вели речь. Так говорите же, женщины, давно
схоронившие своих мужей: ведь если в жизни своей вы совершили что-либо, в
чем должны покаяться и испросить прощения, то лишь в могиле осенит вас
небесное милосердие и отпустятся вам грехи ваши.
каморку. На пороге неподвижно, как изваяние, стоял Ральф. Одна рука его была
поднята вверх, как бы к небу, другая грозно указывала вниз, словно в
разверстую у его ног могилу, о близости которой так красноречиво напоминали
его хилые члены и изборожденное морщинами лицо, а пронзительный,
"испепеляющий", как выразилась Эбигейл Прей, взгляд перебегал с одного лица
на другое.
Лечмир; капюшон упал с ее головы, на смертельно бледном лице отражались
растерянность и ужас, рот был полуоткрыт, глаза прикованы к нежданному
пришельцу - она походила на высеченную из мрамора статую. Эбигейл закрыла
лицо руками, но чувства, которые она пыталась скрыть, выдавала конвульсивная
дрожь, пробегавшая по ее телу.
для которой в ее преклонном возрасте потрясения такого рода не могли не
представлять опасности, Лайонел уже хотел было броситься к ней, но в эту
минуту миссис Лечмир снова обрела дар речи, и в душе молодого человека над
всеми чувствами возобладало жгучее любопытство, вполне оправданное, ибо
предмет их разговора живо его касался.
осталось в живых из тех, кто имел право на подобную фамильярность.
кого-то глазами. - Нежен и сладок звук этого имени для моих ушей. И тебе ли
не знать, что, кроме тебя, его носит еще и другая.
не хочу вспоминать о ней - и обо всех тех, кто, подобно ей, оказался
недостоин наших славных предков.
стропилами, что, казалось, ему вторят голоса каких-то сверхъестественных
существ. - Она жива! Да, жива! Жива!
к ней грозной дланью. - Этого не может быть! Пустое! Я не желаю слушать
такие вздорные речи!
бы я этого желала! Но разве не видела я собственными глазами ее распухший,
обезображенный труп? Разве этими самыми руками не надела я саван на ее
когда-то прекрасное тело! О нет! Она мертва, мертва.., и я ее...
миссис Лечмир, не дав страшному обвинению против себя самой слететь с губ
несчастной. - Мы знаем, что бедняжка давно мертва, зачем же слушаем мы этого
безумца?
Правда, нам с тобой известен один безумец, но это не я... Скорее это ты
безумна, женщина. Ты уже сделала безумцем одного, так не хочешь ли ты, чтобы
еще один потерял рассудок?
Господь дарует рассудок, он волен и отнять свой дар. Я же не наделена такой
властью.
старухе и внезапно сжав ее руку своими иссохшими пальцами. - Да, я буду
называть тебя Присцилла, хоть ты и не достойна этого святого имени... Так не
в твоей власти, утверждаешь ты, лишать людей рассудка? Где же тогда глава