чем молиться.
заставила Ла Гира молиться. Мне кажется, это свидетельствует о том, что для
Жанны д'Арк не было ничего невозможного. Да, он встал перед ней, сложил
перстами вместе свои одетые в железо ручищи и стал молиться. То была
своеобразная, ни у кого не заимствованная молитва. Он сочинил ее сам, без
посторонней помощи. Вот ее слова: "Боже милосердный, прости Ла Гиру то, что
простил бы тебе Ла Гир, если бы ты был Ла Гиром, а Ла Гир богом" [В течение
460 лет эту молитву присваивали себе различные народы. Но первоначальный
текст ее принадлежит Ла Гиру. Это подтверждают документы, хранящиеся в
национальных архивах Франции. Это подтверждает и Мишле {Прим. стр.153}.
(Примечание М.Твена.)].
довольный собой, как будто совершил рискованное и трудное дело к обоюдному
удовольствию.
настроение, но я не мог и подумать.
вышел Ла Гир и торжественно удалился прочь. Зрелище поистине великолепное!
Но у входа в шатер я остановился и, потрясенный, отступил назад. Я услыхал
совершенно явственно рыдания Жанны,-прерывистые рыдания, полные боли и, как
мне показалось, смертельного ужаса. Но я ошибся: она хохотала, хохотала до
слез над молитвой Ла Гира.
тогда я мог впервые пролить слезы умиления, вспоминая картину беззаботного
веселья юности. Эта картина выплыла, как из тумана, и предстала перед моим
взором, возвращая меня в далекое, неповторимое прошлое, ибо вскоре наступил
день, когда смех, этот прекрасный дар, посланный нам свыше, навсегда оставил
меня.
Глава XIII
Орлеану. Наконец-то первая заветная мечта Жанны начала сбываться! Впервые в
жизни мы, юноши, увидели настоящую армию, и ее вид произвел на нас
внушительное, неизгладимое впечатление. Как все это было интересно!
Бесконечная колонна войск терялась в необозримой дали, продвигаясь вперед по
извилинам дороги, словно исполинская змея. Во главе ехала Жанна со всем
своим штабом; далее следовала группа священников, распевающих "Veni Creator"
["Явился господь" (лат.)], несущих хоругвь со знамением креста; а за ними -
необозримый лес сверкающих копий. Некоторые дивизии возглавлялись
прославленными арманьякскими генералами, в число которых входили: Ла Гир,
маршал де Буссак {Прим. стр.154}, сьер де Рец {Прим. стр.154}, Флоран д'Илье
{Прим. стр.154} и Потон де Сентрайль.
всех. В сущности, это были знаменитые, признанные разбойники; вследствие
долгой привычки к беззаконию они совершенно утратили способность
повиноваться, да и вряд ли у них была такая способность. Король
строго-настрого приказал им "во всем слушаться Жанны, ничего не
предпринимать без ее ведома и согласия".
редко слушались даже самого короля и никогда не подчинялись ему, если это их
не устраивало. И теперь повиноваться Деве? Во-первых, они вообще не умели
повиноваться ни ей, ни кому-либо другому; во-вторых, разве могли они
относиться всерьез к военным способностям этой деревенской семнадцатилетней
девчонки, которая училась сложному и кровавому военному ремеслу - где? На
пастбищах, присматривая за овцами.
собственный опыт и знания подсказывали им, что требования Жанны правильны,
разумны и не противоречат логике военного дела. Подлежат ли они осуждению?
Думаю, что нет. Закаленные, бывалые воины - люди практичные и
сообразительные. Не так-то легко поверить в способность неопытной девушки
составлять планы кампаний и командовать войсками. Ни один генерал в мире не
мог отнестись к Жанне серьезно (с военной точки зрения) до тех пор, пока она
не сняла осаду Орлеана и не отличилась в боях на Луаре.
как плодородная земля дорожит солнцем, и надеялись, что с ее помощью урожай
будет богатым, но снимать его надлежит им, а не ей. Они чувствовали к Жанне
глубокое, суеверное почтение, полагая, что она в состоянии свершить нечто
сверхъестественное, в чем они сами были бессильны. Да, она может вдохнуть
жизнь и храбрость в жалкие остатки их поверженных армий и превратить солдат
в героев.
могла вдохновить солдат и сделать их боеспособными, но сражаться самой? -
Чепуха! Это уж дело генералов. Будут драться они, генералы, и под
водительством Жанны придут к победе. Таковы были их суждения -
подсознательный вывод из ее ответа доминиканцу.
военных действий. Она намеревалась смело двинуться на Орлеан по северному
берегу Луары. Такой приказ она и отдала генералам. Но они решили про себя:
эта мысль - безумие, это грубая ошибка; ничего другого и нельзя было ожидать
от ребенка, не разбирающегося в военном искусстве. Они тайком донесли об
этом бастарду Орлеанскому. Тот также признал план нелепым - во всяком
случае, таково было его мнение - и неофициально посоветовал генералам не
подчиняться приказу.
ожидала такого коварства, не была готова к нему. Это было хорошим уроком;
она поняла, что доверяться никому не следует.
что она хотела снять осаду немедленно, вступив в открытый бой, между тем как
генералы собирались зажать неприятеля в кольцо, перерезать коммуникации и
только потом, обессилив противника голодом, освободить город штурмом.
Осуществление такого плана заняло бы многие месяцы.
фортов, именуемых "бастилиями", которые закрывали собой все городские
ворота, кроме одних. Мысль прорваться сквозь эти крепости и ввести войска в
Орлеан для французских генералов казалась нелепой, ибо, полагали они, это
приведет к гибели всей армии. Несомненно, это было разумно с военной точки
зрения, то есть было бы разумно, если бы не одно важное обстоятельство. Дело
в том, что английские, солдаты были охвачены суеверным страхом: они верили,
что Дева в союзе с самим сатаной. Поэтому мужество покинуло их, а силы
иссякли. Солдаты же Девы, наоборот, были сильны, бодры и полны энтузиазма.
не суждено было осуществиться: Жанну обманули и лишили возможности в борьбе
за освобождение родины нанести первый мощный удар по врагу.
Ночь была холодная, и когда рано утром мы снова двинулись в поход, ее лицо
было иссинясерым, под цвет кольчуги, которая заменяла ей одеяло. Но
радостная мысль, что она близка к осуществлению своей цели, была тем
пламенем, которое сразу согрело и ободрило ее.
наконец, мы достигли Оливе, прошли его, и там эти чувства сменились
негодованием. Жанна увидела, какую злую шутку сыграли с ней: нас от Орлеана
отделяла река.
нашей стороне реки, взять этот форт и тем самым прорваться к мосту, который
он прикрывал. Этот план, в случае удачи, немедленно снял бы осаду Орлеана.
Но прочно укоренившийся страх перед англичанами охватил французских
полководцев, и они всячески отговаривали ее от этой попытки. Солдаты рвались
в бой, но им пришлось пережить горькое разочарование. Тогда мы двинулись
дальше и остановились только в пункте, лежащем напротив Шеси, в шести милях
выше Орлеана.
города, чтобы приветствовать Жанну. Все еще пылая гневом от сыгранной с нею
злой шутки, Жанна не была расположена к мирной беседе даже с высокочтимыми
кумирами своего детства.
ударить англичанам в лоб и разгромить Тальбота?
запинаясь и оправдываясь, он кое-как вышел из затруднительного положения,
признав, что он и совет поступили так, руководствуясь особыми тактическими
соображениями.
и умнее вашего. Вы думали обмануть меня, но обманулись сами. Ведь я оказываю
вам такую помощь, какую не получал еще ни один самый доблестный рыцарь, ни
один из городов Франции. Это помощь господня, и господь посылает ее вам не
из-за любви ко мне, а из милости к вам. По заступничеству святого Людовика и
святого Карла господь сжалился над Орлеаном и не позволит нечестивому врагу,
глумиться над герцогом Орлеанским {Прим. стр.157} и его городом. Провиант
для спасения голодающих жителей здесь, лодки - на реке за городом, вниз по
течению, но нет попутного ветра, и они не могут подняться сюда. А теперь
скажите мне, бога ради, вы, которые так мудры: о чем думал ваш совет,
принимая такое неразумное решение?
признать, что допустили оплошность.
Сертаков Виталий
Махров Алексей
Сапковский Анджей
Андреев Николай
Посняков Андрей
Витковский Евгений