специально наводила справки у графа де Мирбеля - увы, слишком поздно - и
за это прошу у тебя прощения; я разрешала тебе видеться с этим порочным
мальчиком - вот в чем моя вина, огромная вина. Как я могла положиться на
уверения аббата Калю? Правда, и на его счет я тоже хранила иллюзии...
удовольствию разнежиться, пооткровенничать.
ясно. Верьте мне, я сама иной раз подумывала... Да-да, сомневалась...
Смерть вашего отца ударила меня больнее, чем вы можете думать. Мы отвечаем
за все души, которые бог послал нам на нашем пути: "Что сделал ты с братом
твоим?" Этот вопрос, который бог задал Каину, я задавала себе перед телом,
столь неожиданно покинутым душой. Скоропостижная кончина сама по себе
несет некое указание, которое приводит нас в трепет... Меня все сильнее
охватывает страх за всех, за кого я в ответе. Иной раз и я могла
заблуждаться. Но, бог свидетель, я всегда действовала к вящей славе его и
ради блага душ человеческих... Ты, кажется, что-то сказала, Мишель?
комнаты. Я бросился было за ней, но мачеха остановила меня:
и временами яркий язык пламени освещал ее большое лицо, потом снова огонь
замирал, и тогда во вновь наступавшей темноте я видел только ее лоб и
мясистую мякоть бледных щек.
Мишель. Я постучал, никто не отозвался. Я открыл дверь и подумал, что
Мишель, должно быть, лежит, не зажигая огня, она часто так лежала. Я
окликнул ее вполголоса, потому что боялся пустых комнат, темноты. Но нет,
в спальне Мишель не оказалось. Я бросился искать ее и обшарил весь дом -
от кухни до бельевой. Никто ее не видел. Я вышел на крыльцо: ночь выдалась
холодная, вся залитая светом невидимой луны. Я вернулся в гостиную.
искал...
дурачок, принимать такой трагический тон?
такой час нечего делать в поселке, Брижит расстроенно пробормотала, что
"эти дети ее совсем с ума сведут". Но последовала за мной на крыльцо.
Кто-то шел по аллее.
бы неприлично выгнать его сразу же после смерти отца. Он страдал одышкой,
и мы еще издали услышали в темноте его хриплое дыхание. Он сообщил нам,
что дал мадемуазель Мишель фонарик, на ее велосипеде фонарика нет. Она
велела передать мадам, что ей необходимо срочно уехать, пускай к ужину ее
не ждут.
и к лучшему, - добавила Брижит Пиан, и мы вернулись с ней в гостиную, куда
уже принесли лампу. - Она, видимо, надеется, что аббат Калю сумеет
объяснить ей все происшествие в смягченном виде... Но это пустое! Кража со
взломом - это кража со взломом.
таком, возрасте, когда о подобных вещах тебе и знать не полагается, но
зато какой урок, Луи! Взгляни на свою сестру, она, безусловно, хорошая
девочка... И однако никакие силы небесные не могли ее удержать от этой
поездки зимней ночью через лес. Вот что делает с человеком страсть, вот до
чего она нас изничтожает. Обещай мне, что хоть ты не будешь таким, что ты
не позволишь превратить себя в животное.
сторонке, подальше от лампы.
13
одним словом. Однако Брижит, должно быть, ощутила ее дыхание в тот вечер,
когда мы с ней поужинали в одиночестве и до одиннадцати часов ждали
возвращения Мишель. На сей раз мачеха впустую окликнула ее: Мишель сразу
прошла к себе на третий этаж, даже не заглянув в гостиную. Я односложно
отвечал на рассуждения мачехи, вручившей мне подсвечник и свечу. Чуть
позже, когда я все еще не решался вытянуть ноги под ледяным одеялом, она
вошла ко мне в спальню, на ней уже был ее аметистовый халат, но тяжелая
коса не поблескивала тускло за спиной, жирная змея попалась в ловушку и
сразу же, от шеи, забилась под халат.
она пришла поцеловать меня на ночь, подоткнуть одеяло.
окончательно открыл ей глаза. Я понимаю ее страдания, не надо к ней сейчас
приставать, позже она сама поймет, что я была права... А как ты думаешь? -
допытывалась она и, подняв свечу, заглянула мне в лицо.
и погрузился в полудремоту, как будто нырнул под воду. Мачеха вздохнула:
"Какое счастье так сразу засыпать" - и ушла к себе в спальню, ушла к
своему одиночеству. Ночью меня разбудил скрип половиц. Я понял, что ее
снова мучают угрызения совести, и возрадовался этому самым недостойным
образом: тогда я еще не знал всего ужаса пытки, какую налагают на себя
ревнители бога, не зная, что бог есть Любовь.
кругами под глазами, не слишком охотно отвечала на мои вопросы.
нельзя. По мере надобности он давал Жану немного денег. В тот раз Жан взял
их без спроса, но он отлично знал, что его семья немедленно покроет
недостачу, он оставил расписку вместо денег, которые взял, и аббат уверен,
что рано или поздно Жан их вернет...
подтвердила это, но, заметив мою гримасу, отказалась отвечать на
дальнейшие вопросы и повернулась ко мне спиной. Странное дело, поступок
Жана, казавшийся мне чудовищно ужасным, вдруг снова пробудил мою нежность
к нему. По доброй своей воле я не мог бы ни отречься, ни предать его и
трепетал при мысли, что связан узами любви с человеком, способным на
преступление.
происшествия, и узнал не от аббата Калю, а от самого Жана. И сейчас еще
порой, когда я являюсь с очередным визитом к графине де Мирбель, она
говорит об этих событиях без малейшего чувства неловкости. "Вот вам
прекрасный сюжет для романа, - твердит она своим обычным тоном лакомки. -
Я, конечно, сама могла бы воспользоваться им, но дарю его вам. Все равно я
испортила бы его, это не мой жанр, это же не любовная история..." В ее
глазах любовью имеет право называться только великосветский адюльтер.
отразившихся на судьбе Жана де Мирбеля, лежит, в сущности, "добрый
поступок" аббата Калю, совершенный им много лет назад, еще тогда, когда он
только поселился в Балюзаке.
священнослужителя испытаний: его угнетала мысль, превратившаяся в
уверенность, - большинство людей, думалось ему, в нем не нуждается, мало
того, им нет дела до царствия небесного, они даже представления не имеют,
что это такое, и никогда их не касалась благая весть. На их взгляд,
существует некая система ритуалов, предусмотренных для тех или иных
случаев жизни, а духовенство, так сказать, только исполнители. Не более
того. Что же тогда остается священнику, как не замкнуться, поддерживать в
собственном своем сердце робкий огонек лишь для себя самого и малого числа
душ и ждать, пока в нашем мире не проявит себя во всем своем блеске мысль
господня!
двенадцатилетнего пребывания в духовной академии он в результате наветов,
разоблачающих его недостаточную ортодоксальность, вынужден был покинуть
кафедру. Он смиренно согласился принять приход в Балюзаке, в самом
захолустном углу ландов, хотя и знал, что приход этот пользуется в епархии
дурной славой. Дни свои он заполнит молитвой, будет совершенствовать свои
знания. Все силы отдаст малочисленной пастве, которую ему доверили, не
ожидая особого успеха. В первое же воскресенье после приезда в Балюзак он
произнес проповедь; говорил он, как обычно, самыми простыми словами,
какими только умел, перед сорока своими слушателями, впрочем, не так уж
стараясь приспособиться к их уровню. Темой проповеди он взял как раз
миссию священнослужителя: он словно бы размышлял вслух, и в первую очередь
для самого себя. А на следующий день он обнаружил под дверью письмо на
восьми страницах без подписи: какая-то женщина слушала его, поняла его.
Очевидно, эта особа получила кое-какое образование. Пришла она в церковь,
говорилось в письме, просто от нечего делать, из любопытства, а вышла
оттуда потрясенной; однако она упрекала священников за то, что они ждут,
когда к ним придут заблудшие овцы, вместо того чтобы по примеру своего
Учителя самим искать их, следовать за ними, даже взвалить их себе на
Шилова Юлия
Панов Вадим
Юрьев Сергей
Контровский Владимир
Белогорский Евгений
Акунин Борис