черты, показалось ей нереальным. Что она здесь делает? Она, западная
графиня, вместо того, чтобы скакать по вольным просторам на выручку другу,
как это описывают в рыцарских легендах, застряла в каком-то затерянном в
лесах варварском городе и теперь вместе с кучкой вульгарных наемников, из
которых едва ли один умеет читать и писать, проталкивается сквозь толпу
разгоряченных аборигенов, чтобы вытребовать жалкие гроши у местного
предводителя в обмен на участие в защите тех варваров, что внутри, от тех,
что снаружи -- участие, которое, как понимала Элина, уже ничего не решает в
военном смысле, ибо скоро с той и другой стороны схлестнутся тысячи человек,
и что на этом фоне значат еще несколько бойцов, пусть даже с мечами из чуть
более хорошей стали? От осознания всего этого уже рукой было подать до мысли
об абсурдности и безнадежности всей ее экспедиции, но Элина так цыкнула на
эту мысль, что та в испуге бежала в самый дальний угол подсознания. Тем не
менее, окружающее по-прежнему казалось ей каким-то душным мороком, от
которого можно освободиться волевым усилием, но почему-то для этого-то
усилия и не хватает сил. Сколь разительно контрастировало ее теперешнее
состояние со вчерашнем боевым азартом на стене, когда она в первые же минуты
боя убила своего второго в жизни человека, не почувствовав ничего, кроме
радости, когда ее меч вспорол опрометчиво открытое горло!
ощущения реальности. Толпа качнулась в одну сторону, затем в другую. Элина
быстро огляделась вокруг и не увидела ни одного знакомого лица.
Проталкиваясь непонятно куда, она сама не заметила, когда толпа развела ее с
остальными.
потонул в вырвавшемся из сотен глоток боевом кличе чекневцев. Где-то совсем
рядом раздавались тяжелые удары тарана; затем послышался громкий треск, и
волной накатился боевой клич другой армии. Тарсунцы ворвались в город.
потоку и остаться на ногах; стоило ей потерять равновесие, и ее бы
затоптали. Она была стиснута настолько плотно, что даже не могла достать
меч. Звон оружия, ржание коней и крики сражающихся сливались в сплошную
какофонию; невозможно было определить, в какой стороне идет бой и кто берет
верх. Сначала вломившиеся лавиной тарсунцы как будто оттеснили чекневцев;
потом людская масса шатнулась обратно к воротам, и уже чекневские
кавалеристы рубили и топтали лошадьми пятящихся врагов. Затем на какой-то
момент стало свободнее, Элина наконец выхватила свое оружие, растерянно
осознавая, что, пожалуй, не отличит в этой толчее чекневца от тарсунца, да и
как отличат ее саму, равно чужую тем и другим? Чекневские командиры
попытались было выстроить свои перемешавшиеся подразделения в правильный
порядок, но тут окончательно рухнула одна из подожженных башен вместе с
куском стены, и через брешь хлынули встречные потоки стрел, внося новую
сумятицу. Вот уже какие-то отчаяные тарсунские конники посылали своих
скакунов безумными прыжками через пылающие развалины, вот уже где-то
нападавшие прорвались вглубь города, с гиканьем рубя мужиков с дрекольем, а
где-то, напротив, чекневцы, вырвавшиеся за ворота в ходе контратаки,
гонялись за разбегавшимися в панике вражескими лучниками -- причем ни те, ни
другие преследователи легкой добычи не замечали, что уже отрезаны от своих.
И, кажется, все больше вокруг становилось огня, черные тяжелые клубы дыма
заволакивали и без того пасмурное небо, а затем вдруг налетевший порыв ветра
стелил их по земле, гнал прямо на людей, заставляя тех отчаянно чихать,
кашлять и тереть глаза руками, позабыв про бой.
раз толкнули, и она, едва устояв на ногах, пробежала несколько шагов и
ткнулась в стену. Мимо быстро прочавкали по грязи многочисленные копыта.
Элина могла лишь повернуться спиной к стене и выставить меч, тщетно пытаясь
что-то разглядеть сквозь дым и пелену слез. Затем глаза перестали слезиться,
и графиня с удивлением обнаружила, что войско исчезло, словно растаяло
вместе с дымом. На самом деле, конечно, бой просто сместился дальше, вглубь
города -- причем уже давно; отряд, невольной частью которого Элина была еще
несколько минут назад, оказался в арьергарде отступления. Теперь же
поблизости не было ни чекневцев, ни тарсунцев -- не считая, разумеется, тех,
что в различных позах застыли в грязи. Неподалеку конвульсивно дергала
копытом смертельно раненая лошадь; из ее вспоротого брюха вывалились кишки,
окрашивая мутную воду в луже в тошнотворно-розовый цвет. Из-за угла вдруг
деловито вышла свинья, покосилась опасливо на еще живую лошадь и, решив,
очевидно, что та уже не способна постоять за себя, ткнулась пятачком в
липкую груду и принялась с чавканьем есть.
трапезы -- и как раз вовремя, потому что на нее уже скакал вооруженный
копьем тарсунец с явным намерением пришпилить ее к стене. Первый из врагов,
которого она увидела в этот день вблизи. Графиня только сейчас заметила, что
потеряла щит, и, значит, ей придется драться пешей с мечом против конного с
копьем -- задача не из легких, при условии, что враг хорошо владеет своим
оружием.
что копье вонзится глубоко в стену дома, став хотя бы на время бесполезным
для своего хозяина. Однако острие лишь слегка царапнуло бревна -- всадник
обладал превосходной реакцией. Элина, выходя из своего маневра, оказалась
было у бока его коня и нанесла стремительный удар снизу вверх, надеясь
пропороть кольчужный бок тарсунца, но на пути ее меча со звоном встал
круглый щит, а в следующий миг ей пришлось отпрыгнуть назад, уворачиваясь от
копья. Тарсунец надвигался на нее конем, прижимая к стене и лишая свободы
маневра. Но по-настоящему размер своих трудностей Элина оценила, когда
увидела второго всадника, скакавшего на подмогу первому.
навстречу ему вышел человек в забрызганной кровью кольчуге, с обломком меча
в руке. Он не был тарсунцем, и всадник поворотил коня, безусловно считая
обладателя сломаного меча еще более легкой добычей, чем прижатого к стене,
но все-таки вооруженного мальчишку. Однако Эйрих -- а это был именно он --
увидев занесенное над собой копье, и не подумал уклоняться. Вместо этого он,
отбросив свой обломок, ухватил обеими руками древко и резко рванул на себя,
в то же время поворачивая его и выталкивая врага из седла. Тот не успел ни
оказать сопротивление этому молниеносному приему, ни хотя бы разжать руки, и
грянулся на землю. Вторым движением сильных рук Эйрих окончательно завладел
копьем, одновременно переворачивая его вниз наконечником. Третье резкое
движение сверху вниз пригвоздило тарсунца к земле.
сделал несколько быстрых шагов в сторону, увлекая за собой коня, и подобрал
с земли меч одного из убитых воинов. В следующий миг он был уже в седле.
перерубить угрожавшее ей копье. Однако и острый обломок древка представлял
для нее, не защищенной броней, угрозу, и тарсунец не оставлял своих
намерений, совсем уже загнав Элину в угол между домом и примыкавшей
пристройкой. Азарт, однако, притупил его бдительность, и в тот момент, когда
он, как ему казалось, был уже близок к успеху, Эйрих наскакал на него сзади
и с размаху снес ему голову.
освободившегося коня. Обезглавленный труп застрял одной ногой в стремени, и
Элина пинком выбила эту ногу.
ноги.
кавалеристов показались между домами. Элина поскакала следом за Эйрихом, не
задавая лишних вопросов и лишь настороженно поглядывая по сторонам. В
глубине одной из улиц она увидела человека, который бежал вдоль домов с
факелом и большой охапкой соломы; у каждого дома он отделял от охапки пук,
поджигал его и пихал в окно. Сначала Элина решила, что это один из
нападавших, но затем увидела, что его преследует конный тарсунец. Через
несколько секунд тот настиг поджигателя и с оттяжкой рубанул мечом. Элину
это удивило, но условия для проявления любознательности были неподходящими.
образовавшейся в результате пожара. Груду обугленных бревен все еще
облизывали языки пламени, и прыжок через это препятствие требовал немалой
смелости и от коня, и от всадника. Эйрих, однако, без колебаний послал
своего скакуна вперед, и тренированный боевой конь, чувствовавший твердую
руку наездника, не подвел. Элине ничего не оставалось, как повторить этот
прыжок; приземлившись, она снова закашлялась от дыма, но продолжала погонять
жеребца каблуками.
замешательство последних длилось недолго. Засвистели стрелы; впрочем, ни
одна из них не достигла цели. Тогда несколько тарсунских всадников
устремились в погоню. Эйрих первоначально думал уйти на запад, но из леса на
севере, где находился тарсунский лагерь, выехало еще несколько кавалеристов,
которые поскакали наперерез беглецам, вынуждая их отклоняться к востоку и
прижимая к реке. Эйрих вдруг снял шлем и бросил его на землю, а затем
принялся освобождаться от кольчуги -- делать это на полном скаку было
нелегко, но у него получалось.
занятия. -- Нам придется искупаться.
оставили им другого выхода, кроме как форсировать реку вплавь. Элина
подумала о температуре воды и мужественно промолчала.
мокрый песок. Ближайшая ладья стояла на якорях в полутысяче футов ниже по
течению -- достаточно далеко, чтобы не опасаться стрел оттуда, даже учитывая
неминуемый снос при переправе.
но решительность наездников не позволила им ослушаться. Когда кони вошли в
Русанов Владислав
Самойлова Елена
Андреев Николай
Каргалов Вадим
Пехов Алексей
Зыков Виталий