не углядели. Не заметили и в той стороне ни одного животного на склонах или
полянах. Зверь опасное место знает.
поближе к намеченной для встречи вершинке. Легкий день долгий, в семь солнце
сияло еще вовсю. Спешились, повалялись в траве, ожидая Телеусова. Вскоре
небо на западе покраснело, вечерняя заря разлилась. Алексей Власович явно
припоздал.
недавно обнаружил стадо с молодняком.
из дремучего леса к буграм с высокотравными лугами. Посредине распадка
проглядывалась натоптанная многочисленными копытами тропа. Зубриная дорога
выходила на луг, манящий сочной и густой травой.
чуткого зверя запахами лошадей и железа, а удалились на высотку с густым и
черным рододендроном, откуда хорошо проглядывался весь пологий луг.
словно жизнь этих семейств оценивалась вдвойне дороже против жизни самцов. В
сущности, так оно и было: ведь почти каждая зубрица вела за собой если не
малыша, то второгодка, а кроме того, в стаде были и будущие матери и старые
зубрицы, уже не способные рожать, но полезные своим опытом, навыками долгой
жизни.
прислушалась, помахала хвостом с кистью на конце и спокойно пошла дальше.
Только после этого на лугу появились еще две старые коровы, одна с
обломанным рогом, другая припадающая на заднюю ногу. Это был осмотрительный,
бесконечно опытный авангард, он обследовал и устанавливал безопасную зону.
тем дали знак основному стаду. Звери высыпали на луг.
центре, словно кучка ребятишек, толкались зубрята этого года, телки и бычки.
Им, конечно, не терпелось побегать, пободаться друг с другом, а тут такая
теснота, что только-только проход вперед. Не разбежишься, когда по сторонам
строгие мамки, пресекающие всякую попытку вырваться из окружения.
что вышла первой, все время сердито оглядывалась и никому не давала
опередить себя. Зато молодежь, похрустев травой первые десять - двадцать
минут и выклянчив у мамок немного молока, с беспечностью сорванцов, хотя и
были уже бородаты и проглядывали у них тупые черные рожки, начали беготню.
Задрав хвост, они подкидывали зад, толкали друг друга, задевали старших и
опрометью убегали от них, останавливались, хватая открытым ртом воздух, и
снова принимались за игры. Где же еще, как не на просторном лугу! Дни
проходят в густом лесу, ночью спать нужно, только зори и остаются для игрищ.
Так уж наверстаем на заре!
приняла меры. Крупным шагом пошла она по кругу, словно бы очерчивая
допустимые границы; коровы и подростки, оказавшиеся за пределами этих
границ, отлично поняли, что от них требуется. Старуха поддала рогами одну
ослушницу, сильно толкнула другую, а далее все уже шло по закону
сильнейшего. Как только вожатая приближалась, все животные, забредшие дальше
положенного, опрометью кидались к центру. Стадо уплотнилось. Теперь и
телятам стало трудней бегать, пришлось пастись, как это делали старшие.
Дисциплина как будто установилась. И в это время мы оказались свидетелями
схватки за место вожатой.
стада, раздула ноздри и угрожающе нагнула морду. Лишь на одно мгновение
вожатая задержалась, пораженная неслыханной дерзостью. Уже в следующую
секунду раздался сильный удар рогов. Все зубрицы и даже малыши повернули
головы и внимательно следили за ходом схватки. А соперницы, как заправские
бойцы, уперлись лбами и старались сдвинуть друг друга с места. Из-под копыт
летела влажная земля. То одной, то другой удавалось загнуть шею противницы и
достать рогами бок. Но все удары приходились вскользь, иначе кровоточащие
раны уже покрыли бы шкуры зубриц. Трещали, ломались кусты березки и рододы,
в глазах коров горела ярость. Шла борьба за власть, за главенствующее место
в стаде, борьба, возникающая, по-видимому, время от времени между сильными
зубрицами.
лопатке противницы, что та упала на колени и, если бы не увернулась, второй
удар распалившейся победительницы уложил бы ее на месте. Вывернувшись,
зубрица побежала что есть силы, но не в стадо, а через кусты в лес. Более
сильная некоторое время преследовала ее, затем вернулась и, шумно дыша,
темная от пота, продолжила прерванное шествие по кругу, замыкая в нем своих
подчиненных. Зубрицы поспешно уступали ей место.
бинокль, чтобы дать отдых уставшим глазам.
жизни.
видело, как старуха победила. Она и останется у них главной. До схватки с
какой-нибудь другой.
чувствовали, что скоро придется уходить. Уже не баловались маленькие, они
все чаще тыкались в ноги матерям, отыскивая вымя. Не получив разрешения,
обиженно ложились. Авось пожалеют. Срезая траву, матери передвигались, и
телята вставали, выбрасывая вперед слабые ножки, догоняли их и опять
ложились.
пересчитать зверей: двадцать две мамки с телятами, шестнадцать двухлеток и
семь старых, без телят. Всего шестьдесят семь голов. Значит, здесь, в нижнем
и среднем течении Киши, проживало без малого сто голов. С быками.
чтобы не сердить вожака. Но долго один не проживет. Или новое стадо отыщет,
или погибнет.
отчаянные, идут в воду хоть бы что и не подумают, широко ли, глубоко. Ну, и
случается, собьет течением и унесет. Весной в лавины попадают или опять же в
реку. Ты, наверное, видел, как в снежную зиму наметает горой на лед, вроде
мост получается из снега, а вода теплая, она лед подпарит, мост и повиснет
еле живой. Зубр шагнет - и пропал. Когда в стаде, там без вожака не больно
разбежишься, а вожак всегда осторожный, не пустит куда попало. Так что
одиночкам у них жизнь недолгая.
лес, на солонец времени у них не хватило. Утром отыщут, конечно.
А звук в горах далеко идет. Просто ушел в сторону, это бывает. Или какое
интересное дело задержало. Подождем на условленном месте до утра. Не
заявится, тогда тронемся на кордон. Там он весточку нам оставит. А то сам
объявится.
на потайки и прошли краем луга, стараясь держаться по-над ветром. Версты за
две до зубриного выпаса спустились в пихтовый лес и устроили тут небольшой
костерок. Попили чай да и легли спать, поплотней завернувшись в плащи. На
верхотуре даже в разгар лета ночи холодные и мокрые.
набросаны, горят, и котелок подвешен. Посмотрел сквозь куст лещины - обе
лошади мирно пасутся на взлобке. Где Кожевников?..
друг, спиной к березе прислонясь, и ждет, когда из-за лесистого увала выйдет
солнце. Такое мгновение... Яркий свет уже играл на высотах, искрил снега на
трехтысячниках, а луга еще в предрассветной тени, стылые, отяжелевшие от
холодной росы. Бородатое лицо егеря приподнято, руки за спиной. И так
смотрит на близкие вершины, на небо, словно молитву творит. Не моргнет, губы
полуоткрыты. Миг человеческого блаженства.
живую зеленую окраску. Оранжевое пламя загорелось на крупных шишках. Яркий
до ослепления, немного сплюснутый шар солнца приподнялся над лесом, стараясь
заглянуть во все ущелья. Вниз и в стороны с неба в мокром воздухе
протянулись видимые лучи. Как многорукое чудо, солнце опиралось этими лучами
на вершины деревьев, на скалы, приподымалось и скоро достигло лугов. Вот уж
где вспыхнуло многоцветье! Ковер самых изысканных форм и цветов загорелся
под косыми лучами ярко, пышно и весело. Сияли росинки, они алмазно
вспыхивали на каждом лепестке. Мелюзга колокольчик, всего-то вершок от
земли, а и тот стал похожим на отшлифованный лазурит - так светился, так
играл в нем проворный лучик света!
Васильевичем. В голову мне приходит догадка, почему многие лесники и егеря
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Андреев Николай
Корнев Павел
Панов Вадим