знак. Через мгновение дети забормотали еще громче, а в комнате появилась
дочь учителя с книжкой; время от времени она повторяла звучным, глубоким
голосом:
ним стоял учитель.
Хаммеру, что он - подлец: ведь не дал мне наняться на работу!
дороги.
эту самую минуту Тресков и Фабриций скандалят с Хаммером из-за того, что он
отстранил их от поставок на железную дорогу и что уполномоченный Гиршгольда
пристает к ним с ножом к горлу, требуя денег за землю.
Но я-то чем виноват, за что они меня-то хотят погубить? Через их хитрость я
теперь гроша ломаного не заработаю. Мне, что же, с голоду, что ли,
подыхать?.. Да за что?
учитель.
нарушает его хозяйство, - продолжал учитель. - Это бы еще ничего, но Хаммер
рассчитывал, что вы продадите ему хотя бы гору с сосной, где он хочет
построить мельницу для Вильгельма.
год, наверное, построит для своего племянника Геде.
ведь с умом выбирали, - говорил учитель, - но мельницу на ней не
поставишь...
забору.
Вильгельма Хаммера сейчас была мельница, он через две недели женился бы на
дочери мельника Кнапа из Воли и взял бы за ней двадцать тысяч рублей...
Двадцать тысяч рублей!.. А без этих денег Хаммеры могут обанкротиться...
Потому-то вы и стали им поперек горла, - закончил учитель. - Но если вы
продадите им свою землю, они и вам хорошо заплатят, и сами избавятся от
неприятностей.
ради их выгоды. Стоит мужику уйти с родной земли - тут ему и крышка...
пропала всякая охота видеть Хаммера. Только сейчас он понял, что помириться
они не могут и что выиграет тот, кто дольше вытерпит.
времена.
разбудил Овчаж.
выходите скорей, у реки народу собралось видимо-невидимо.
доносились какие-то голоса. С четверть часа он продирался сквозь кусты,
разросшиеся в оврагах и на холмах, пока не вышел наконец на равнину. На
берегу Бялки он увидел толпу рабочих с лопатами и тачками, подводы
колонистов и крестьянские телеги. Среди возчиков оказался и Вишневский.
Вишневский.
и подошел к ним.
за подводами, а меня на работу не позвали...
повернулся к нему спиной.
начальник. Слимак приблизился к нему и, сняв шапку, начал:
на железной дороге богатеют, а я ломаного гроша не заработал, хотя и живу
тут, рядом? Прошлый год приходили к нам в хату два пана и обещали, что я
невесть сколько буду зарабатывать, когда начнут строить дорогу. Вот вы
начали строить, а я еще и одров своих ни разу не вывел из конюшни. Этому
немцу мало его семи влук земли, он еще и на заработок льстится. Я маюсь на
своих десяти моргах, а наняться мне некуда, потому что имения у нас не
стало, и я хожу словно нищий, прошу Христа ради какой-нибудь работенки. А
ведь у меня жена с ребятишками, работница, батрак да кое-какая скотина. Что
же, нам теперь всем подыхать с голоду, оттого что немцы против нас
остервенились? Ну, где же тут справедливость, скажите, пан, сделайте
милость?
Начальник первую минуту смотрел на него с удивлением, но скоро понял, в чем
дело, и обратился с вопросом к Фрицу Хаммеру:
не доставлю подвод?.. За подводы не вы отвечаете, а я. Ну, а я беру тех, в
ком уверен, что меня не подведут.
случится заехать в ваши края, ты будешь отвозить меня обратно. Много на этом
не заработаешь, но все же это лучше, чем ничего. Ты где живешь?
есть его хата. А когда пан заторопился к рабочим, которые ждали его
распоряжений, мужик на прощание повалился ему в ноги.
дороге его остановил старик Хаммер.
продали нам землю? Я знал, что вам не устоять против нас. А теперь будет еще
хуже: Фриц очень сердится на вас.
пять рублей за морг.
заработаете. Вам нужно или работать в имении, или иметь много земли. За
Бугом вы сможете купить не меньше двадцати моргов на те деньги, что получите
у меня.
Слимак обернулся и увидел Хаммера: с трубкой в зубах, засунув руки в
карманы, старик стоял на том же месте, мрачно глядя ему вслед. Возвращаясь в
колонию, Хаммер, в свою очередь, оглянулся назад и увидел на вершине холма
Слимака: скрестив руки на груди, он грустно улыбался, покачивая головой.
другой и почему он так ожесточен.
восток. Через несколько лет по ней с быстротой птичьего полета будут изо дня
в день мчаться сотни вагонов, развозя людей и товары, обогащая имущих и
разоряя бедных, вознося сильных и давя слабых, распространяя моды и множа
преступления, - что в совокупности именуется цивилизацией. Но Слимак не
знал, что такое цивилизация, и, должно быть, поэтому одно из прекраснейших
ее творений казалось ему чем-то враждебным.
один вид железнодорожной насыпи вызывал в нем самые мрачные мысли. Этот
песчаный вал то представлялся ему высунутым языком какого-то гигантского
чудовища, которое притаилось в бору, где-то на западном краю горизонта, и
вот-вот приползет сюда и пожрет все его добро. То он казался ему границей,
которая отрежет родную его деревню от всего мира. Работы велись уже в пяти
местах по обоим берегам реки; вытянутые, словно по линейке, поднимались
холмы, похожие на курганы. Слимак заметил это сходство, и ему мерещилось,
что готовая насыпь, точно огромный палец, показывает одну за другой четыре
могилы...
песчаный вал, прямой как стрела. В любое время дня насыпь напоминала о себе:
в полдень она сверкала так, что резало глаза; ночью чуть светилась, как
Шилова Юлия
Влодавец Леонид
Соломатина Татьяна
Орлов Алекс
Майер Стефани
Березин Федор