невысокий кряж, - и на противоположном его склоне могучие стволы и уступы
скал прижали путников к самому берегу бешеной горной реки. Здесь проводник
предпочел сойти с коня. За ним спешился Рогей, и Эйрар посчитал за благо
последовать примеру охотника, выросшего в горах. Эвадне осталась в седле и
посматривала на них с улыбкой, в которой на первый взгляд можно было
заподозрить насмешливое превосходство, - но нет, улыбка была доброй.
с голодухи... или горные кошки унюхают лошадей, тоже не лучше... зверюги,
скажу вам, страшные!
его в одну руку, а поводья - в другую.
лихвой. Подъем оказался изматывающим и долгим. Начинало темнеть, пасмурные
небеса понемногу наливались свинцом, когда неожиданно стало легче идти, и
вскоре отряд оказался в горной долине, со всех сторон окруженной снежными
пиками. Чаща уступила место широкому лугу, на котором росло всего одно-два
дерева, а за ними, на фоне темного лесистого склона, показалась и вилла.
постройки были сложены из чужеземного дерева и ярко раскрашены. Альсандер
и Плейандер выехали вперед, в голову войска. Вот проблеяла коза, звякнул
колокольчик, и из зарослей высокой сухой травы навстречу всадникам вышел
человек.
невольно переглянулись. Однако перед ними был всего лишь ветхий,
рассеянного вида старик. Вдобавок он был один.
гостей. - Да, корм для лошадок и солома в сараях на ночь у меня, пожалуй,
найдется, но вот чем я буду вас угощать? Надо же, как вас много... как
много...
устраивать людей, не забыв, впрочем, дать знак Эвадне, чтобы не спускала
со старца глаз: вдруг он не так прост, как притворяется. Вскоре сумерки
озарились веселым светом костров. Проголодавшиеся люди взялись за ужин, от
души хваля хестингарцев, припасших, по своему обычаю, вяленой говядины.
Эйрар, Рогей и карренцы направились было к одному из костров, но тут подле
них появилась Эвадне. Оказывается, старичок-сторож - по ее словам, малость
выживший из ума и безобидный, как капустный кочан - согласно давнему
обычаю приглашал предводителей заночевать на самой вилле:
расхохоталась.
выставил на стол отличную посуду и своими руками, в торжественном молчании
подал им ужин - козленка, приправленного чесноком, - а после еды сел с
ними у огня и обвел гостей стариковски тусклыми глазами.
вам одну историю. Видите ли, прежде меня эту виллу сторожил мой отец, а
еще прежде того - мой дед. Все мы носим одно и то же имя: Булард, и на
всех лежал и лежит долг - рассказывать каждому проезжающему эту повесть,
посвященную благословенной памяти девятого графа Валька. Увы, господа! У
меня нет ни сына, ни внука, так что я, право, не знаю, кому этот долг
перейдет после моей кончины, и...
давай покороче: сегодня мы одолели немалый путь и, ей-Богу, умаялись!
невидимое, потом медленно опустил их. Руки его мелко дрожали.
имел в виду занимать твое драгоценное внимание рассказами о своей
недостойной особе... да и как бы я отважился смешивать столь низменные
материи со столь высокими и душеполезными - в этом последнем ты сейчас и
сам убедишься, - я лишь тревожусь, что по бренности моей земной плоти наш
мир в один прекрасный день невосполнимо оскудеет духовно... Так вот,
благородные господа, вот она, история девятого графа Валька, Валька
Благословенного! Знайте же, что это случилось во дни, когда страна еще
кишела язычниками, и граф, исполнясь благой любви к Храму, отважно бился с
ними там, внизу, в Белоречье; впрочем, это-то вам известно, моя же речь о
другом...
жестом призвала его к молчанию и подвинулась, давая ему место. Эрб сел
подле нее, робея по-мальчишески и стараясь не помешать старику.
графом в неполные восемнадцать лет, дело неслыханное, но такова была его
несравненная доблесть, не говоря уж о славном имени его отца. Говорят
также, что среди всех Вальков он был прекраснейшим: рослым, как стройное
дерево, с волосами гладкими и черными, как безлунная полночь, со
смеющимися глазами и голосом, в котором, казалось, всегда слышался отзвук
веселья... что говорить, счастливый принц, взысканный судьбой, совершенный
телом и духом!.. Когда, одержав великую победу в Белоречье, он приехал в
город Ставорну, народ встречал его как избавителя. В храмах шли
благодарственные молебны, а потом устроили пир. Ах, какие там были белые
скатерти, какая сверкающая посуда, какая еда!.. Тысяча свечей озаряла зал
ратуши, и звучала музыка, и юный Вальк был всех веселее и громче всех
пел...
присутствовавшие на пиру, отнюдь не пришли в восторг от этаких песнопений
- ибо Храм видит свой первейший долг в сдерживании тех низменных и
беззаконных страстей, о которых в них говорилось. И надо же, судьбе было
угодно, чтобы по левую руку властителя Бриеллы в тот вечер оказалась
молодая монахиня! Видите ли, все это происходило еще до того, как Храм
изменил некоторые свои правила; в те времена полагали, что Божьим невестам
следует посещать мирские праздники вроде этого пира, дабы изучать природу
грехов и искушений, которые надлежит отвергать, а также, чтобы иметь
представление о хитростях и уловках Диавола и, стало быть, в случае чего
наилучшим образом спасти свою душу. А кроме того, означенная монахиня
имела самые веские причины пойти на тот пир, ибо это была не кто иная, как
Эгонилла, дочь великого герцога Ос Эригу, вступившая в Ставорненский
монастырь ради славы и святости тамошнего аббата...
Богу, веселилась вместе со всеми, хотя вина, конечно, и не пила. Когда же
зазвучала столь разгульная песня, она осенила себя святым знамением и
потупила взгляд. Ну, а графу Вальку к тому времени море было по колено.
Говорят, он посмотрел на нее и заметил, какие длинные у нее были ресницы.
меня всю ночь напролет! Слушай, крошка, а не поступить ли нам с тобой, как
в песне поется?" - и обнял ее, милостивые государи, вот так прямо и обнял
за талию. Поистине, скверный поступок; другое дело, что граф был тогда
неразумен и юн, и потом, его дурные дела да послужат нам, грешным, наукой.
напролет, но также и днем: я знаю совершеннейшую любовь - любовь к Богу.
Ты же обнял меня и тем самым, пусть мимолетно и во отрицание, но все-таки
заронил в мою душу мысль об иной любви; поистине, мне следовало бы
преклонить колена и принести покаяние. А посему, умоляю тебя, убери руку!"
однако убрал руку и повернулся в другую сторону, отвечая на тост Но не
успел еще он осушить чашу, как Враг рода человеческого нашептал ему новую
мысль.
времени выходите в мир посмотреть на все то, чего следует избегать. Что
же, блажен тот, кто постигнет ловушки зла и научится не клевать на
приманку! Однако ты, как я погляжу, ученица не из первых. Если ты до такой
степени плохо представляешь себе мирскую любовь, что простое прикосновение
кажется тебе ужасным грехом - это не добродетель, а простое невежество.
Может, ты еще скажешь, что родилась от прегрешения своих родителей?
Соединение мужчины и женщины - это таинство, а не грех!"
грех, а святые таинства даруют нам его отпущение".
имело бы смысла!" - и вот так они спорили, точно два философа на пиру, не
обращая внимания на остальных. Когда же о том разговоре поведали
благочестивому аббату, тот нахмурил брови и сделался очень серьезен, ибо
понял, что граф, кажется, готов был впасть в страшнейшую ересь. Но стоит
ли ссориться с тем, кого прозвали Мечом Храма?.. Итак, добрый аббат
уполномочил сестру Эгониллу разъяснить графу его богословские заблуждения;
ибо среди всех монахинь она в наибольшей степени обладала даром кроткого
убеждения, и притом была достаточно знатной...
имени Пилль глядел когда-то на Эйрара, покидавшего Трангстед - и
продолжал:
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Жюль Верн
Прозоров Александр
Сертаков Виталий