Тобольской консистории, с обвинениями Феофана, с деятельностью сестры Эллы и
ее окружения - Аликс боялась, что ее враги используют Синод, чтобы опять
обвинить "Нашего Друга" в хлыстовстве. И она решила найти лояльного к
Распутину обер-прокурора.
тогда Аликс впервые решила применить удивительный метод "проверки" кандидата
на должность: его должен был проэкзаменовать "Божий человек". Учитывая
особые отношения "Нашего Друга" с небом, его встреча с будущим главой Синода
была для Государыни вполне логична.
кандидата "папе и маме". И вскоре Саблера, человека с нерусской фамилией (он
был из семьи обрусевших немцев), ко всеобщему изумлению поставят во главе
управления русской церковью...
унижение, но некий сигнал: у царя сидел "тайный премьер".
всех реформаторов в России. Впоследствии одного из вождей монархистов,
умнейшего Шульгина, спросят, кому мешал Столыпин, и его ответ будет
лаконичен: "Всем". ) Премьера ненавидели левые, ибо он не раз беспощадно
подавлял оппозицию в Думе - чего стоит лишь одна его бессмертная фраза:
"Вам, господа, нужны великие потрясения, а мне нужна великая Россия".
Премьера ненавидели правые, ибо его реформы предвещали победу капитализма в
России - древний Царьград должен был стать Манчестером. Его презрение к
антисемитам из "Союза русского народа", предложения отменить "черту
оседлости" для евреев (на что царь не согласился) вызывали ненависть у
церковных "ястребов" типа Илиодора и Гермогена. Была и еще одна мощная
фигура, подогревавшая недовольство - великий князь Николай Николаевич, ибо
Столыпин был категорически против участия России в балканском конфликте. И
тем не менее премьер держался, потому что его поддерживал царь. Столыпин
грозил Николаю социальными катастрофами и голодом, если не осуществятся его
реформы. Огромным ростом и зычным голосом он успокоительно напоминал Николаю
гиганта-отца, внушал ему уверенность.
мог вернуть ему популярность, но... оказался фатальным. Премьер выступил
против Распутина, заговорил с царем об отношении общества к "Нашему Другу".
Распутин на Столыпина всего несколько лет назад. И попросил премьера вновь
встретиться с мужиком.
Государственной Думы Родзянко. С первой минуты премьер явственно ощутил
"большую силу гипноза, которая была в этом человеке и которое произвела на
него довольно сильное, хотя и отталкивающее, но все же моральное
впечатление". Но, видимо, "моральное впечатление" было столь сильным, что
Столыпин, "преодолев его", вдруг начал кричать на Распутина, называть его
хлыстом и грозить ему высылкой "на основании соответствующего закона о
сектантах". Это была ошибка (как покажет будущее - роковая для премьера).
весомых доказательств его хлыстовства Тобольской консистории получить не
удалось. Знал это и царь, который в год всеобщей травли "Нашего Друга"
ознакомился с его "делом"...
которые видели в нем союзника Илиодора и антисемитов; правых и монархистов,
которым он грозил приходом к власти Витте; "партии войны" и "Грозного дяди";
двора, ненавидевшего мужика-фаворита; церковников, уверенных в его
хлыстовстве; сестры царицы, премьер-министра...
"черная женщина", Милица, близкая знакомая епископа Феофана. Скорее всего,
она и была таинственным "кем-то", постоянно открывавшим глаза Феофану,
ознакомившим его с ходом тобольского расследования и исповедями дам,
"обиженных Распутиным".
Марфо-Мариинской обители уже поняла, что второй "Наш Друг" куда опаснее
первого. И то, что против Распутина выступила Софья Тютчева, бывшая в тесной
дружбе с сестрой царицы, - не случайно. С Эллой была очень близка и семья
Юсуповых. Так в Москве сформировался фронт недругов "старца", который Аликс
будет называть "московской кликой". Элла помогла высланному из столицы
Феофану получить назначение в Крым. Она верила, что во время пребывания
Семьи в Ливадии неукротимый Феофан продолжит свои обличения.
приказал департаменту полиции установить за Распутиным наружное наблюдение.
С помощью донесений секретных агентов он надеялся наконец убедить царя в
распутстве "Нашего Друга".
"наблюдался лишь несколько дней, после чего наблюдение было прекращено".
факты, которые тот намеревался ему сообщить, ничего для него не значат. И
что ни Столыпину, ни его агентам не дано понять поведение "отца Григория".
Загадку его поведения...
Семье вновь пришлось перестать звать его во дворец. Снова видеться с ним
тайно - у Ани...
Григорием".
Распутин... во дворце не бывает, но у Вырубовой в Царском бывает, и царица
часто к этой Вырубовой заезжает... Вырубову продолжают ругать все за глаза,
а в глаза за ней ухаживают все... Все эти господа бояться только одного:
чтобы не потерять своих тепленьких местечек, а до России им горя мало", -
записала в дневнике А. Богданович.
Ипатьевском доме убийца Царской Семьи Юровский привез в Москву их бумаги.
Среди них была тетрадь, которую царица взяла с собой в свой последний дом...
И поныне хранится в архиве эта тетрадь в темно-синем переплете, где рядом с
каллиграфическими строками Аликс расположились смешные каракули мужика:
"Подарок моей сердечной маме. Г. Распутин, 1911, 3 февраля".
которые царица потом старательно заносила своим изящным почерком в эту
тетрадь. Лохтина ее многому научила, и она уже сама могла переводить его
отрывочные заклинания в нормальную речь.
праведника и о пользе этих гонений для души: "Господи, как умножились враги
мои!.. Многие восстают на меня... В гоненьях Твой путь. Ты нам показал крест
Твой за радость... Дай терпение и загради уста врагам... " И опять, как
заклинание: "Душа моя, радуйся гонениям... рай построен для изгнанников
правды... "
это в Ипатьевском доме... А пока ей все чаще кажется, что она воочию видит
евангельские сцены. Видит поношение пророка...
Николая, расстались с должностями. Детская вновь стала безраздельным
царством Аликс. Теперь она могла хоть изредка тайно приводить туда "Нашего
Друга", чтобы он лечил ее бедного мальчика и помогал ее дочерям, когда они
хворали.
наступают его гонители, тем жестче будет отпор царицы, тем быстрее они
исчезнут из дворца.
большая Романовская семья. Как писал в дневнике великий князь Константин
Константинович: "Она
принимать юродивого Гришу".
его в Покровское означало - уступить врагам. Аликс не умела уступать... И
было решено: Распутин, как и должно "Божьему человеку", уедет в странствие,
повидать самые дорогие для всякого христианина места - Святую землю. Это -
награда за все, что он сделал для Семьи. За все гонения, которые он
претерпел.
Андреев Николай
Пехов Алексей
Адамов Григорий
Афанасьев Роман
Перумов Ник
Пехов Алексей