Чтение 31–й страницы книги ~Тютюнин против инопланетян~

- Не сказали - сразу послали.

- А сказали-то чего?

- Я тебе потом скажу, без Любы.

Окуркин набрал новый номер и, опираясь на опыт предыдущего общения, выбрал большее вкрадчивый и мягкий тон.

- Добрый день, мущина... Скажите, что вы делаете завтра часиков в восемь вечера? Что? Да-а? От гамасека слышу, чмо болотное!

Окуркин снова бросил трубку и сокрушенно вздохнул:

- Ну почему у нас люди такие некультурные, а? Почему не могут нормально ответить на простой вопрос: "Мущина, что делаете завтра вечером?"

- Еще звонить будешь? - спросил Серега.

- Буду. Но только один раз.

Леха, заметно нервничая, набрал следующий номер и, как только там ответили, громко крикнул:

- Сам ты "алле"!

И бросил трубку на рычаг.

- Да. Плохо мы живем. В какой-то грязи, в воровстве, в пьянстве и невежестве. Кто виноват, спрашивается, и что делать... - произнес он с пафосом.

В дверь позвонили.

- Я открою, - сказал Леха и вышел в прихожую.

Щелкнул замок, послышались голоса. Окуркин вернулся в комнату.

- Серег, там хозяина требуют.

Ничего не подозревающий Тютюнин подошел к двери и сейчас же получил по морде, да так, что кулем свалился на пол.

- В следующий раз, гад, будешь знать, как взрослым дядям грубить.

Сказав это, дяди ушли, оставив Серегу с задумчивым видом смотреть на потолок прихожей.

- Ой, опять, что ли, вешалка с польтами упала? - крикнула из комнаты Люба.

- Да, упала! - ответил Леха и протянул другу руку: - Вставай, Серег. Давай я тебе помогу.

- Да пошел ты! - оттолкнул его Тютюнин и самостоятельно поднялся с пола.

- Да я, честное слово, не знал, что они задумали. Они же мне не говорили, зачем пришли. Просто спросили: "Ты хозяин?" А я говорю: "Нет". А они говорят: "Позови его". Ну я его и позвал.

Не говоря ни слова, Тютюнин вернулся на диван и, глубоко вздохнув, немного успокоился.

- Ладно, - сказал он, пытаясь отогнать обиду. - Что у нас получилось? Едут они на бал или нет?

- Да разве их поймешь, грубиянов этих? - вмешалась Люба. - Кто там приходил-то?

- Соседи... - угрюмо ответил Сергей.

- А чего хотели?

- Чтобы мы не звонили им больше.

- Вот ведь чувствительные какие, а? - рассердилась Люба и даже отложила вышивание портрета артиста Галкина. - Правильно, что я у них квитанции позабирала. Правильно.

- Послушай, Люба, - вдруг заинтересовался Сергей, смутно вспомнив какие-то разговоры соседей по подъезду. - А больше ты у них из ящиков ничего не забирала?

- Я - ничего. Вот только эти квитанции, газетки и письма.

- Да ты что, Люба?! - Сергей вскочил с дивана, потрясая руками. - Люба, да нас же прибьют без суда и следствия, если об этом узнают! Ну газетки ладно - может, ты их хоть читать будешь, но письма, Люба, зачем тебе письма?!

- Мама сказал - все брать, - просто ответила Люба. - Сказала, что все может пригодиться. Вот и квитанции пожалуйста - доброе дело сделали.

- Да уж, доброе! - с сарказмом повторил Серега и потрогал припухшую скулу.

На другой день Сергей сбежал с работы уже в четыре часа и, примчавшись домой, стал приводить себя в порядок.

Он принял ванну, побрился, потом надел глаженые брюки, рубашку и отправился к Лехе.

В шесть часов они оба - в новых сандалетах - уже сидели на лавочке возле тютюнинского подъезда и ревниво поглядывали на проходивших мимо соседей, сжимая в руках яркие открытки приглашений.

- Продаете, что ли, чего? - спросила заинтересовавшаяся приятельница Живолуповой баба Дуся.

- Нет, бабуль. Все в порядке. Иди давай, - нервно отмахнулся Окуркин.

- А чего это? - заупрямилась старушка. - Я в этом подъезде с шестьдесят второго года живу. Имею право здесь находиться.

- Ты чего, баба Дуся, заклинила, что ли? Нашему дому всего четыре года! - напомнил Леха.

- Да? Ну и пусть. А зато я с сорок восьмого года в партии состою! Что, съел?

Баба Дуся попыталась сложить дулю и показать ее Окур-кину, но пальцы старушку уже не слушались, и она просто •уселась на противоположную скамейку.

- Кажется, ей тоже дали приглашение... - уголком рта проговорил Окуркин.

- С чего ты взял? - так же скривив рот, спросил Тю-тюнин.

- Ну видишь... Сидит. Значит, очередь заняла.

- Да быть того не может. Нас-то пригласили как лучших в Черноземье приемщиков и квасолабалыциков...

- Болтал ыциков...

- Чего?

- Квасоболталыцик я.

- Ну вот и я говорю. А ей за что такая честь?

- Так она же сама только что проговорилась... С сорок восьмого года в партии...

- Причем здесь п... партия? Слушай, Леха, я больше не могу так морду кривить - у меня челюсть судорогой сводит...

- Давай просто шепотом.

- Давай. Так при чем здесь партия?

- При том, что бал-концерт могла организовать компартия России. Коммунисты.

- Откуда у них деньги на лимузины, ты что?

- Тихо. Не шуми, а то эта карга ухи навострила. Пеленговать нас пытается. Ладно, сейчас я попробую кое-что выяснить.

Окуркин улыбнулся бабе Дусе, как новообретенный родной внук, и спросил:

- Баб Дусь, а ты чего так рано вышла-то? Лимузин раньше полдевятого не появится.

- А не твое дело, Лешка-алкоголик! - отрезала баба Дуся, утвердив Окуркина в мысли, что она основной и очевидный конкурент.

Пошатываясь, мимо прошел жилец соседнего подъезда- Вася Магарыч. Дрейфуя вдоль поломанной оградки, словно корабль без управления, он с трудом поменял курс и с ходу упал на скамейку рядом с бабой Дусей.

- Ой, - сказал Магарыч, пытаясь сесть, - Ой, где это я?

- У второго подъезда, Вася, - ответила сердобольная баба Дуся.

В отличие от других хроников двора Васю уважали все старушки, поскольку он считался настоящим сумасшедшим и посмотреть на него приходили люди с других дворов.

- У второго подъезда... - повторил Вася. - А куда я шел-то?

- Да кто же тебя, сердешного, знает, куда ты шел, - развела руками баба Дуся.

Во двор въехала черная "Волга".

Леха и Сергей невольно вскочили и проводили машину взглядами до пятого подъезда. Там "Волга" остановилась, и из нее вышли двое джигитов, которые затем выволокли из салона связанного блеющего барана.

Тютюнин с Окуркиным переглянулись и сели обратно.

- Еще только без десяти семь, - тихо сказал Леха. Сергей кивнул. Он старался выглядеть невозмутимым,

однако тот факт, что Вася Магарыч прочно сидел на лавочке рядом с бабой Дусей и никуда не уходил, говорил о том, что и он, прикрываясь пьяным видом, занял место в очереди.

- В любом случае мы первые, - угадав Серегины мысли, сказал Леха. - Причем заметь, в лимузине никакие пенсионные удостоверения не действуют. Это я тебе говорю.

И они снова стали ждать.

Мимо пробежал бультерьер Дроссель., все в том же кожаном пиджаке, который достался ему во время совместного с Лехой и Сергеем путешествия в параллельные миры.

Бультерьер тащил в пасти старый милицейский сапог и коротко кивнул Сереге и Лехе.

Те кивнули в ответ.

Бультерьер побежал дальше. Совсем недавно эта много повидавшая собака подверглась тяжелому испытанию.

Дроссель подсел на токсичные резиновые калоши, и все думали, что долго он не протянет, однако пес нашел в себе силы отказаться от вредной привычки, тем самым продемонстрировав пример настоящего собачьего мужества.

Сидя словно на иголках, друзья молча следили за тем, как у подъезда собирались люди.

Лифтер Макухин, художник непризнанного направления Энгельгард, дворник Сыромясов - все эти люди, которых Леха и Сергей знали лишь по мимолетным "здорово", теперь задерживали шаг и, спросив: "Аа че вы все здесь делаете?" - и не получив ответа, сейчас же занимали места на скамеечках.

А непьющий прапорщик внутренних войск Козлодоев даже принес из дома стул, поскольку места на лавочках уже не оставалось.

Без трех минут восемь во двор один за другим вплыли два белоснежных автомобиля с затемненными стеклами.

Словно арктические айсберги на речке Каменке, они смотрелись во дворе инородными телами.

Тютюнин и Окуркин подпрыгнули, как солдатики на пружинках, и вместе с ними подпрыгнули все остальные- даже Вася Магарыч.

Лимузины-айсберги с трудом развернулись на, асфальтовых дорожках и, раскатав несколько кучек собачьего дерьма, торжественно двинулись к тютюнинскому подъезду. - Граждане, главное, не создавайте давки! - громко объявил Леха.

Граждане удивленно посмотрели на Окуркина, как будто видели его впервые. Между тем белоснежные лимузины достигли подъезда и остановились.

Открылась дверка одного из них, перед благодарными зрителями появился водитель-негр, наряженный под цвет

своего автомобиля в белоснежные штаны и кремовый пиджак.

- Кто из вас масса Сергей Викторович Тютюнин?

- Я... масса... - несмело поднял руку Сергей. - А вот он, - тут Сергей указал на Леху, - она масса Леха Окуркин. Дружок мой.

- Масса Сергей Викторович, садитесь, пожалуйста, в мой автомобиль, а масса Алексей Михайлович пусть расположится в следующем.

Тут словно по команде открылись дверки обоих салонов, и Сереге с Лехой ничего не оставалось, как царственной походкой направиться к ожидавшим их экипажам.

При этом Леха ухитрился, садясь, больно треснуться головой о стойку, однако это ничуть не испортило ему настроения.

Прихлопнув дверку, он постучал в изолирующую его от водителя перегородку и, когда она опустилась, спросил:

- Как насчет костюмчика, камрад?

- Слева от вас, масса Алексей Михайлович,-- с почтением произнес водитель и улыбнулся, демонстрируя безупречные зубы.

Окуркин отодвинул дверцу шкафчика и увидел настоящий черный смокинг, который висел на безруком и безногом манекене.

Новые туфли стояли здесь же.

- Вот так-то! - крикнул возбужденный Леха неизвестно кому и стал лихорадочно стаскивать свою одежду.

Одеваться было легче, поскольку водитель предупредительно открыл потолочный люк и Окуркин сумел встать в полный рост.

- Ой, глядите - Лешка! - - закричала парикмахерша Рая Лысобритова, указывая унизанным перстнями пальцем на Лехин бюст.

- Ты чего, Леха, застрял? - спросил непьющий прапорщик Козлодоев.

- Успокойтесь, граждане! Ситуация под контролем! - радостно заорал Серега Тютюнин, высунувшись из люка другой машины.

- Ты смотри, и етот вылупился! - поразилась баба Дуся.

- О как! - согласились с ней остальные. Соседи пребывали в полной растерянности и не знали, что в подобных случаях следует делать - вызывать милицию или затевать драку.

В конце концов Леха и Сергей справились с новыми туалетами, скрылись в салонах, и люки закрылись. Автомобили плавно тронулись с места и, в последний раз проехав по собачьему дерьму, выкатились на улицу.

- Ну и чего это было-то? - первой нарушила тишину баба Дуся.

- Дык ясно, -невесело усмехнулся художник Энгельгард. - В бандиты они подались...

- Ой, жены-то их небось как счастливы! - вздохнула Рая Лысобритова. - А мой-то, дурак, всю жизнь на заводе...

Леха Окуркин быстро освоился в салоне лимузина и вскоре обнаружил самое главное - бар.

При открывании крышечки в нем загоралась подсветка и начинала играть музыка, как в какой-нибудь шкатулке. Бутылочки были маленькие, и Окуркин справедливо решил, что может унести все. У него, конечно, возникала мысль выпить прямо здесь, однако это показалось ему глупым, поскольку все угощение было еще впереди.

Спросив шофера, как можно связаться с Тютюниньш, Леха узнал, что нужно снять трубку находящегося здесь же телефона.

- Если не набирать номер, масса, то у них в машине зазвенит звонок.

Через мгновение Тютюнин ответил:

- Але, кто там?

- Але - сто грамм! - приветствовал его Окуркин. - Ты бар нашел?

- Здесь и бар есть?

- Ну ты деревня, Серег! Конечно есть, это ж, блин, Европа! Прямо перед тобой крышечка, кнопку нажми, она и откроется...

- Ух ты! Получилось! - отозвался Тютюшн. - Ты предлагаешь по маленькой, что ли?

- Нет. Просто - с собой... Ну ты понял, да?

- Не понял.

- Ну мы же там и так будем угощаться, правильно? Какой же смысл на это дело сейчас, если можно будет это дело - потом...

- Ага! - догадался Тютюнин. - Понял, нгаинаю загрузку.

- Молодец, до связи.

Распихав содержимое бара по карманам,Леха почувствовал, что так ему неудобно сидеть, однако решил потерпеть- чего не сделаешь ради хорошего дела.

Между тем лимузины уже неслись по центру города, и транспортный поток послушно расступался, пропуская белоснежные машины.

Вскоре Леха увидел огромную неоновую вывеску "Паласа-Матраса".

Лимузины замедлили свой бег и в какой - го момент вкатились на высокий пандус.

- Не забудьте ваш билет, масса Алексей Михайлович, - напомнил водитель, когда нагруженный конрабандным товаром Леха вылезал через предупредительно распахнутую перед ним дверцу.

- Ваше приглашение при вас? - спросил Леху здоровенный амбал приятной наружности.

- Конечно, - с достоинством ответил Онуркин и подал помятую открытку.

- О, господин Окуркин! Мы очень рады принимать вас в нашем "Паласе-Матрасе"!

Амбал подал знак, и рядом с Лехой появился Другой служащий - поменьше ростом, но более улыбчивый.

- Разрешите, я провожу вас, господин Окуркин.

- Сейчас пойдем, только подожду друга моего, господина Тютюнина.

Вскоре Сергей присоединился к своему приятелю и заговорщицки ему подмигнул.

- Все взял? - тихо спросил Леха.

- Даже зубочистки.