Чтение 31–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

– Ну вот, и вы меня понимаете!

– Прекрасно понимаю…

– Правда, я хорош?

Она стиснула челюсти, я видел, как она просчитала про себя до десяти, сказала контролируемым голосом:

– Да. Я таких еще не встречала. И не встречу, надеюсь. В смысле, наверняка не встречу.

– Я вообще необыкновенный, – сказал я самодовольно, – вот когда вы меня получше узнаете… я ведь позволю вам любоваться мной часто…

Она прервала:

– Сэр Ричард, я уже начинаю принимать участие в ваших делах. И у меня есть к вам очень выгодное для вас предложение.

– Ого, – сказал я, – давайте. Я очень люблю выгодные для меня предложения.

Она вздохнула, лицо стало деловым.

– Я внимательно слушала ваши великолепные и замечательные рассуждения о дропе, луге и призах. Очень мудро и необыкновенно значимо! Вы сами придумали?

– Сам, – ответил я, едва не лопаясь от самолюбования.

– Я так и думала, – сказала она. – Мы мудрый, да?

– И грамотный, – подчеркнул я. – Несколько раз!

– Ого, – сказала она, – я так почему-то и думала.

– Дык по мне ж видно, – воскликнул я и приосанился. – Разве нет?

Она внимательно оглядела меня с головы до ног.

– Еще как, – заверила она. – Вашу умность за милю видно! Но есть еще один момент, очень важный и выгодный для вас, который… вы в своем благородном стремлении к подвигам просто не заметили. Я спросил настороженно:

– Это что ж я упустил?

Она прямо посмотрела мне в глаза:

– Вы мне нравитесь, сэр Ричард! Вы мне настолько нравитесь…

Я протянул к ней руки:

– Иди ко мне, мой цыпленочек!.. Сю-сю-сю… Она покачала головой:

– Потом. Сперва дело. Я заметила, что вы теряете возможность подписать выгоднейший договор о торговле с королем Роджером Найтингейлом.

– Вашим отцом?

– Ну да, но сейчас он не отец, а король Шателлена, где урожаи пшеницы выше, чем в королевствах всего региона, где самые тучные стада, но где совсем нет медной руды, потому мы покупаем слитки и разные изделия из меди за большие деньги.

Я отшатнулся, оглядел ее с головы до ног с отвращением:

– Леди, леди… Вы вроде бы женщина!

– Что случилось? – спросила она сердито.

– Вы рассуждаете о таких вещах, – проговорил я и посмотрел на нее так, чтобы она устыдилась. Или хотя бы увидела, как я стыжусь за нее. – А как же вышивание гладью?

Она сказала раздраженно:

– Я вышивать умею, не волнуйтесь. Но сейчас разговариваем, как вам помочь! Вы понимаете, что вы теряете не меньше, чем двести-триста тысяч экю?

Я поперхнулся вином.

– Сикоко-сикоко?

– Двести-триста, – повторила она раздельно. – Тысяч.

– Это… точные подсчеты? – переспросил я, вытаращивая глаза.

– Почти, – ответила она. Я почесал затылок:

– Да-а… впечатляет. Она сказала быстро:

– Я могу помочь вам получить эти деньги.

– Как? – спросил я недоверчиво и на всякий случай оглядел ее с головы до ног и обратно, словно выставил на продажу и прикидываю, сколько запросить.

– Отец меня очень любит, – сообщила она.

– Я это заметил.

– Он меня очень любит, – повторила она, – и прислушивается ко мне. Мы вместе придумывали систему налогов для его вассалов, для городов и отдельных сел. И если я уговорю его заключить очень выгодный для вас договор…

Она замолчала, глядя на меня выжидающе. Я спросил жадно:

– Что? Что вы хотите?

– Двести-триста тысяч экю – большие деньги, – проговорила она. – Чтобы их получить, вы должны… отказаться от меня.

Я отшатнулся:

– Это как понимать?

– Так и понимайте, – она улыбнулась светло и чисто. – Вы передумаете насчет женитьбы, а я помогу вам заключить очень выгодный для вас договор.

Я демонстративно задумался, наморщил лоб и подпер кулаком подбородок. Она поглядывала на меня несколько боязливо, вдруг во мне рыцарство все же возьмет верх над расчетом, с виду я дурак дураком, надо предусмотреть запасные варианты…

Долго мучить ее не стал, моя рука с размаху хлопнула по столу:

– Договорились! Но это я делаю только ради сэра… как его… ну, этого кузена сэра Эбервиля!

Она не удержалась от ликующей улыбки, но спросила:

– Маркиза Мидля?

– Да, – ответил я. – Если это тот, на кого я думаю. Хотя какая разница? Я что, не видел, как он там на вас смотрит? Да и вы на него… Правда, я не видел, как вы на него, но могу представить, у меня хвантазия, знаете, какая раскованная?.. Так что приношу в жертву свои чуйствы ради вашей искренней и балладной любви, достойной внимания менестрелей и прочих прилегающих бардов.

– Да-да, – сказала она торопливо, – вы очень благородный человек, сэр Ричард! Я ни в коем случае не подумаю, что вы отказались от меня ради этой кучки золота! Вы принесли в жертву свои чувства, да, это так красиво, так благородно!

Я приосанился и огляделся в поисках зеркала. Франка поняла и кивнула на стену, огромное зеркало в дорогой раме стоит к нам тыльной частью. Камеристка метнулась туда и с помощью двух слуг быстро развернула зеркало лицом к нам. В полтора моих роста, в богато украшенной раме из темного металла, так что я расправил плечи и подошел красивым гордым шагом, выпячивая нижнюю челюсть и подавая бедра вперед.

А в самом деле хорош, мелькнула мысль. Мышцы наросли еще больше, лицо погрубело, а взгляд поумнел… впрочем, сейчас надо сделать его наглым и баранье-властным. И не спрашивать, почему зеркало мордой к стене. Значит, это одно из тех, которые нужно на всякий случай держать именно так. Чтобы не вылезло что-нить такое, что нежелательно к вылезанию.

Я повернулся и красиво отсалютовал принцессе Франке:

– Пойду отсыпаться, леди! А вы пока подумайте, как именно сумеете провернуть такой выгодный для меня договор.

За спиной я услышал облегченный вздох.

Все мужчины уверяют, что предпочитают спать с женщиной, мол, так лучше высыпаются, но точные и строгие исследования по всему миру доказали, что выспаться можно только одному в постели.

Наутро, выспавшийся и отдохнувший, я сбросил перину и рывком спрыгнул с ложа. Возле камина дремлет на скамеечке молоденькая служанка. От грохота проснулась, вскочила, личико испуганное, как у куклы, глаза в ужасе широко распахнуты.

– Вольно, – сказал я. – Ты там всю ночь и сидела? Она пролепетала:

– Нуда, сеньор… Дрова прогорают быстро, станет холодно.

– Залезла бы ко мне под одеяло, – сказал я с досадой. – Видишь, какое теплое? Эх, дурочка…

Она опустилась на скамейку, повинуясь моему повелительному жесту, тут же вскочила, низзя сидеть в присутствии сеньора. Я быстро одевался, во всем теле бурлит звериная энергия, хотя теперь примешалось и сожаление: лох, не затащил малышку в постель. Такая маленькая и там бы не нарушила сон. Спала бы, сложив на меня тонкие лапки…

В зале для гостей несколько человек обедают, вчерашних послов я не обнаружил, зато в процессе короткого и сытного завтрака увидел промелькнувшую в дверях принцессу Франку. И хотя видение было мимолетным, но почудилось, что нарочито прошла именно там, словно лиса, заманивающая дичь.

Я долго расправлялся со сладким, а когда вышел из зала, леди Франка саркастически посмотрела на мой живот.

– Вы так долго ели… Скоро живот через пояс свисать будет! Или у вас зубов нет?

– Я расстался с иллюзиями, – ответил я бодро, – но не с зубами. Как видите, я держу язык за зубами – наготове.

– Ах-ах, – сказала она с язвительным смехом, – ваш конь понимает ваш юмор?

– Ничто так не обнаруживает отсутствие чувства юмора, – заметил я, – как смех. Леди Франка, нам сам Господь велел стать мужем и женой. Ибо хорошо подобранная пара та, где оба одновременно ощущают потребность в скандале.

Она зло сверкнула глазами:

– Вы уже ощущаете?

– С момента, как вас увидел, – ответил я с поклоном и очаровательной улыбкой. – Даже еще раньше! Я ощутил, как волосы встают дыбом по всей моей шкуре, и понял, что вы подошли к двери с той стороны.

Она отшатнулась, глаза сверкали зло, но голос звучал озадаченно:

– И вы, будучи обо мне такого мнения, все-таки решили на мне жениться?

– Никогда не надо стыдиться того, – пояснил я, – что думаешь о своей жене, она и не то еще думает. Но у того, кто женится ради земель, протекции или денег, есть хотя бы разумный повод! А для чего женятся всякие сумасшедшие? Леди Франка, вам все-таки лучше выйти за меня, а не за вашего маркиза! Со мной у вас жизнь будет интересной и разнообразной. Многие женщины умерли бы со скуки, не будь у них мужей, которые делают их несчастными. Супружеская любовь сохраняется дольше благодаря щепотке ненависти!

Она обалдело покачала головой:

– Вы просто хам.

– Супруги должны воздерживаться от ссор, – заметил я нравоучительно, – если любят друг друга недостаточно сильно, чтобы помириться. Или вы в меня влюблены просто безумно?

– Как же, – ответила она ядовито, – именно безумно, да! Теперь и я бы вас просто удавила на месте.

Я подкрутил воображаемый ус и спросил довольно:

– Вот это любовь! Да, что-то в этой романтике есть, есть…

– Романтика, – возразила она, – когда рыцарь женится на дочери рыбака!

Я удивился:

– На кого рыбак может накричать, на рыбу? Зато король – это человек, который кричит даже на герцога, а ему – ничего! Я понимаю, женщина считает умным того, кто разделяет ее мнение, а не мнение ее мужа, но уверяю вас, лапочка: стерпится – слюбится. Я вот вас терпеть готов. Правда!

Она покачала головой.

– Что-то я в этом сомневаюсь… Я сумела бы превратить вашу жизнь в ад.

– Ах, леди Франка, – сказал я с восторгом. – Вы как раз из тех великолепных женщин, на которых смотришь и удивляешься, как это вас все еще не задушили?.. Потому я вас уверяю, еще как стерпитесь…

Она с облегчением вздохнула, увидев кого-то за моей спиной, усиленно замахала руками.

– Быстрее сюда! Вы что, не понимаете, что каждая минута общения с сэром Ричардом старит меня на десять лет?

В нашу сторону торопливо шли ее камеристка и маркиз, если не ошибаюсь, Мидль. Оба запыхавшиеся, чуть не бежали, но старались сохранять достоинство и не привлекать внимания. Леда Франка бросила на меня косой взгляд, я понял, поклонился.

– Сэр Мидль, вам нужно поговорить наедине… с моей невестой. Удаляюсь… ненадолго. Старайтесь держать руки подальше от моей будущей жены. И даже не смотрите в ее сторону! Если меня не найдете, то я за шкафом. Ну, это наш изысканный солдатский юмор.

Еще раз поклонившись, я захохотал, вот такой остроумный, и красивой походкой врожденного сердцееда пошел через зал, рассматривая картины на стенах, статуи рыцарей, барельефы и лепные пилоны. Со мной иногда пытались заговорить гости, но я свирепо двигал бровями, все отскакивали, а я старался везде вставать так, чтобы наблюдать за принцессой и маркизом.

Камеристка благоразумно отошла в сторону, а то слишком много знающие долго не живут. Франка и маркиз сблизили головы и о чем-то толковали быстро и жарко. Насторожив слух, я бы услышал и отсюда, если бы эти тупые морды вокруг не шаркали, не топали, не гоготали и не разговаривали про баб и снова про баб.

Неискренняя женщина до неразличимости похожа на искреннюю женщину, я со своего места пытливо всматривался в леди Франку, и гадал, что же она думает на самом деле. И хотя мужчины утверждают, что у женщин нет логики, но это так, треп, на самом деле логика есть, только очень уж простенькая, как у богомола или сороконожки. Плюс ее законы постоянно меняются.

Потому влюбленный мужчина нередко выглядит дураком, влюбленная женщина – никогда. Маркиз выглядит не просто дураком, а полнейшим идиотом, хотя с виду вполне, вполне. Дело в том, что дурака видно за милю уже по наряду: весь в пестром, чересчур нелепом, а эти носки туфель, привязанные шелковыми веревочками к поясу, у меня всякий раз вызывают гогот. Однако маркиз одет с полнейшим чувством мужского вкуса, то есть вроде бы как принято, и в то же время всей дребедени по минимуму. Этого достаточно, чтобы исключить из числа пользующихся вниманием разряженных дур, и в то же время достаточно, чтобы я ощутил к нему слабую тень симпатии.

Он быстро и возбужденно что-то втолковывал Франке. У обоих очень серьезные лица, а у маркиза вообще темное, как грозовая туча. Он даже взмахивал руками, ничего театрального, пижоны подчеркивают каждый жест и застывают в нужных позах, а маркиз явно взволнован, очень сильно взволнован, и машет крыльями потому, что его просто трясет…

Глава 6

Каждый раз, когда женщины чего-то не понимают, на лицах у них появляется приятная, нежная улыбка, и тогда кажется, что они понимают все. Я посматривал, как леди Франка внимает распинающемуся перед ней маркизу, сейчас она само очарование и сопереживание, вот прямо идет за вашей мыслью и внимает всеми фибрами или чем там, что у женщины вместо фибров… или фибрей, не помню точно.

Она перехватила мой взгляд, вскинула восхитительно белую руку и помахала над головой. Я ответил широчайшей улыбкой победителя. Это ж моя будущая жена зовет повелителя и хозяина ее плоти… ну почти жена, пошел красивым шагом, подавая бедра вперед.

Маркиз умолк и выпрямился, лицо все еще красное, возбужденное, но застыл и ждет с видом человека, который готов к поединку. Я с ходу отвесил Франке церемонный и очень куртуазный поклон, это когда с великим чувством достоинства и в то же время каждым жестом, взглядом и подергиванием плеч показываешь, что только мы тут двое люди, остальные – свиньи немытые, так что ей надлежит общаться только со мной, дабы не ронять себя до их свинячьего общества.

– Легкомысленная женщина обманет вас легкомысленно, – сказал я маркизу дружески, – а серьезная обманет серьезно. Вы как предпочитаете?

Он посмотрел на меня с неприкрытой ненавистью.

– Леди Франка, по-вашему мнению, какая?

– Красивая, – ответил я безапелляционно. – Это вообще ходячая катастрофа.

Он посмотрел на принцессу и воскликнул:

– Если леди Франка – катастрофа, то согласен и на катастрофу.

– Рискуете, – сказал я благожелательно.

– Я готов, – ответил он пылко.

Леди Франка смотрела на меня с бессильной злостью. Я развел руками:

– Ну вот еще один… одна жертва. Маркиз, должен вам сказать правду… Все браки удачны! Все.

Он посмотрел с вопросом в глазах:

– Но в чем хотите предостеречь? Я же вижу.

– Вы проницательны, – сказал я. – Дело в том, что трудности начинаются тогда, когда начинается совместная жизнь. Я как посмотрю на леди Франку, так вспомню, что самые ядовитые змеи всегда самые красивые… Как вы знаете, я тоже этот, как его… ага, жених! И шансы у меня, как догадываетесь, повыше ваших. Ну, если не догадываетесь, то леди Франка скажет. Она все понимает, почти как человек…

По их мрачным лицам видел, что леди Франка уже все сказала. И объяснила. И что хотя пообещала мне кое-что в обмен на мой отказ от нее, но, когда имеешь дело с такой скотиной, разве можно полагаться на ее слово? И сейчас почти прощается с маркизом, судя по ее бледному напряженному лицу.

– Но будучи куртуазным человеком, – продолжил я, – вон леди Франка подтвердит всю глыбь и ширь моей куртуазности, я сейчас нахожусь в благородном недоумении и колебательности…

Маркиз спросил с прежней враждебностью:

– Ив чем оно выражается?

– Я же умный, – сказал я, – и местами даже мудрый. Ну, как леоперд, это зверь такой, он весь в пятнах. Я тоже запятнан мудростью, что мне просто жить мешает, а то и временами не дает. И хотя мудрость ни при чем, когда я узнал, что вы неровно дышите друг к другу, это чувство у вас такое, значит, но все-таки меня обуяла некая волнительность души. Мне вдруг показалось, что состязаться с таким благородным человеком просто нехорошо. Это я вас называю благородным, хотя, понимаю, подумали, естественно, на меня, что и понятно. А я подумываю, не отказаться ли от своих притязаний в вашу пользу… гм…

Маркиз вытаращил глаза, леди застыла и вроде бы перестала дышать. Маркиз заговорил торопливо:

– Да-да, слушаю вас, сэр Ричард1 И что вас удерживает от такого благороднейшего, не побоюсь этого слова, шага? Даже прыжка?

Я развел руками:

– В приданое за леди Франкой ее отец отдаст одну-две провинции. Я постараюсь выбрать ту, что под самым Хребтом, забыл, как называется… там целый ряд рудников с железной рудой. В Армландии не то чтобы их мало, но мне для моих задумок нужно вдвое больше. Ну, чтобы вам было понятнее, те рудники, которые вместе с приданым достанутся жениху, точно такие, как у вас в ваших владениях на самой границе с королевством Алькантаро.

Маркиз задумался лишь на мгновение, затем, доказывая, что в самом деле понятлив и скор в решениях, натянуто улыбнулся.

– Сэр Ричард, но если леди Франка станет моей женой, то зачем мне одинаковые рудники в моих владениях Херфста, это которое граничит с землями королевства Алькантаро, и в самом Шателлене? Какие-то все равно придется закрыть. Я буду счастлив, если примете рудники Херфста от меня в дар.

– В дар?

– Как знак нашей дружбы, – сказал он и посмотрел мне в глаза, – и взаимопонимания.

– Ага, – ответил я, – это хорошо насчет взаимопонимания. Как приятно иметь дело с умными людьми, маркиз! Даже не представляете, как это здорово… Когда бумаги составят?

– Я сам составлю, – заверил он.

– Вы грамотны? – удивился я.

Он усмехнулся с некоторым высокомерием.

– Я в состоянии не только читать, но и писать. И не только печатными буквами.

– Поразительно, – ахнул я. – До чего же мне везет на умных и грамотных людей! А то все я да я… Составляйте бумаги, маркиз! И у вас на соперника меньше. Более того, я – ваш союзник.

Он надменно улыбнулся, мол, у него, такого великолепного, соперников и не было, а я подумал, что теперь вообще-то достойных соперников у него в самом деле нет.

Леди Франка смотрела на меня оторопело. Я подмигнул и, галантно поцеловав самые кончики ее розовых пальчиков, сказал игриво:

– Буду поддерживать кандидатуру маркиза в отборном забеге! Как вы понимаете, леди Франка, все-таки надежнее, если меня поймать на два крючка!

Вельможа, явно гордясь доступом к внутренним королевским покоям, провел меня через анфиладу залов к покрытым золотыми узорами дверям. Золотой вепрь на декоративном щите выглядит грозным, художники сумели даже придать ему сходство с королем Найтингейлом.

Стражи отступили от двери, мол, давно ждут, а вы по бабам, вельможа постучал, дождался отклика, но через порог переступить не решился, а я сделал шаг и картинно поклонился.

Роджер Найтингейл на этот раз в королевской мантии, на седых волосах зубчатая корона, на столе перед ним кипа бумаг. В сторонке грузный седовласый вельможа, я вздохнул с облегчением, на этот раз канцлер, а не сэр Эбервиль.

Найтингейл выглядел безмерно усталым, словно его трепал шторм на море, потом настигла буря на берегу и в довершение подхватил смерч и бил обо все деревья в лесу.

Перехватив мой сочувствующий взгляд, сказал вяло:

– Молодежь спит крепко, а меня эти пиры все-таки изматывают.

– Тогда ну их? – предложил я. Он вздохнул:

– Надо, сами знаете. Я тоже вздохнул: