отправились в эту деревню. По дороге они пили, болтали, смеялись, стреляли
в воздух. Не доезжая до места, все слезли с лошадей, потому что хотели
подобраться тайно, и залегли на утесе, изучая местность. В это время шел
снег, и они поняли, что нужно действовать быстро.
Но при этом не торопиться. Индейцы никогда не нападали в открытую; никаких
всадников с ружьями наперевес, несущихся во весь опор, никакой стрельбы
заранее. И белые решили поступить так же, чтобы у противника не было
возможности собраться и дать отпор. Они спустились с утеса, договорившись
подобраться к деревне и окружить ее, прячась в высокой траве. Они даже
порадовались, что пошел снег - в метель легче подкрасться незаметно.
Пустив по кругу последние бутылки, они двинулись в путь. Далеко за полдень
они добрались до травы, а еще через час подошли к деревне вплотную.
Я был с ними. Мне тогда было всего шестнадцать, я уже говорил, и мне
казалось, что все это жутко интересно. Они взяли меня с собой, а двух
других мальчиков оставили сторожить лошадей. Я шел вместе с человеком по
имени Арондэйл. Он был хорошим другом моего отца, но к тому времени отец
уже умер и этот человек во многом заменил мне его. Он часто заходил
проведать нас с матерью. Я думаю, он хотел жениться на ней. Ты не можешь
представить, как я им восхищался. Он брал меня с собой на охоту и научил
практически всему, что я сейчас знаю. Крупный мужчина. Мощные плечи. Лицо
как скала. Хотя по натуре мягкий, как твой папа...
Клер стояла, прижавшись к нему. Борн был почти уверен, что старик
почувствовал их появление, но просто не подал виду, продолжая тем же
ровным голосом:
- Мы ползли с ним в траве. У меня был дробовик наподобие моей нынешней
двухстволки. Никогда не забуду, какой жесткой была та трава, какой был
снег и ветер. Я протер штаны и ободрал коленки. Мы с ним подобрались так
близко, что могли видеть блестящие от жира лица их женщин. Он дал мне знак
затаиться, и мы стали ждать. Понимаешь, мы договорились, что все должны
занять удобные позиции и начать одновременно. Даже назначили срок - в две
минуты шестого. Помню, как Арондэйл смотрел на свои карманные часы, у них
еще стекло было треснуто - наверное, он где-то ударил их о камень. Потом
на другом конце деревни раздался выстрел. Трудно было сказать, кто стрелял
- наши или индейцы, но сразу поднялась такая пальба, что мы тоже вскочили
и начали стрелять. Я помню, как недалеко от нас падали индейские женщины,
я видел, как отовсюду выскакивали из травы наши люди. Арондэйл бежал
впереди меня. Он убил огромного индейца, который, шатаясь, вылезал из
вигвама, чтобы узнать, что происходит.
Впрочем, я ошибся. Когда я сказал, что мы начали стрелять, я был не прав.
Я совсем не стрелял. Я просто бежал. Наверное, мне казалось, что я тоже
стреляю, потому что меня захватил азарт атаки. Арондэйл убил еще троих
индейцев, вылезших из того же вигвама, а когда добежал до следующего, то
уже не ждал, а просто несколько раз выстрелил в полог из оленьих шкур,
продырявив их насквозь. Потом обернулся и прикладом сбил с ног
подбегавшего индейца. А потом начался такой гвалт, что я и не помню
толком, как все происходило. Все куда-то бежали, стреляли, вопили...
До сих пор не понимаю, как мне удалось уцелеть в тот день, ведь я был
прямо в центре событий. Правда, настоящий бой длился всего минут пять,
почти все индейцы были убиты, горожане бегали вокруг вигвамов и добивали
раненых, а другие стреляли лошадей и скот. Вот этого я уже не понимал.
Если они пришли сюда отнять у индейцев ворованных лошадей и коров, то
зачем же их убивать? Но они делали это. А еще я помню индейскую девушку,
ей, наверное, было лет шестнадцать - как и мне тогда. Она лежала на земле
рядом с мертвой матерью, притворяясь убитой, надеясь, видимо, что на нее
не обратят внимания. Но Арондэйл подошел и легонько толкнул ее ногой - она
вскочила и понеслась, будто испуганный кролик.
Она тут же потеряла один свой мокасин, одеяло свалилось, на ней была
одежда из оленьей кожи, расшитая красным бисером; правда, потом я подумал,
что это могла быть кровь. Она мчалась, и ее длинные волосы развевались по
ветру. Арондэйл погнался за ней; не знаю почему, но я тоже побежал.
Когда-то он служил в кавалерии и привез с войны саблю. Он всегда носил ее
на боку, так, для забавы. Но часто точил ее. И вот, когда он догнал
девушку, он просто выхватил саблю и ударил ее сбоку, а это ведь был
крупный человек - помнишь, я говорил тебе, - и он разрубил девушку прямо
надвое...
Борн почувствовал, как ногти Клер впились ему в руку, сдирая кожу.
- И ты знаешь, она умерла не сразу, - продолжил старик. - Не спрашивай
меня, как это могло быть. Я подбежал к Арондэйлу. Она была все еще жива и,
кажется, дышала. Из открытого рта лилась кровь, и кровью исходили обе
половины ее тела. Она смотрела на нас огромными черными глазами, и даже
теперь было видно, какой она была красавицей. Арондэйл не просто стоял, он
начал лихорадочно расстегивать штаны, а потом вытащил свою штуковину!
Борн вырвал свою руку из судорожно вцепившихся пальцев Клер и ринулся к
старику. Тот, не обращая внимания, продолжал монотонно:
- Он нагнулся над нижней частью ее тела, содрал одежду, приподнял за ноги,
раздвинул их и с маху насадил себе...
Борн обеими руками вцепился старику в глотку с такой силой, что мог бы,
пожалуй, свернуть тому шею, но старикан ухватил его за мизинцы, выламывая
их; непонятно как, но ему удалось ослабить хватку.
- И он гонял ее тело туда-сюда, плотно прижимая к себе, а она еще была
жива и смотрела на это! - прокричал или прохрипел он яростно, пытаясь
оторвать от себя руки Борна. - И тогда я поднял ружье и размозжил ему
башку! У него просто вылетели мозги! Вот почему он никогда не женился на
моей матери, и вот почему...
Внезапно он резко вывернулся, выхватил висевший на поясе у Борна нож и
ткнул ему лезвием в живот.
- Хочешь знать, что чувствовала та девчонка? - заорал старик, выкатив
глаза и побагровев. - Хочешь? Только дотронься до меня еще раз, сынок!
Только попробуй, и я выпущу тебе кишки!
Он не помнил в точности, что прозвучало раньше - крик Клер или звон
разбившегося вдребезги окна слева от входа. Наверное, Клер закричала,
увидев, как старик схватился за нож. А может, она закричала, услышав звон
стекла. Этого уже никогда не узнать. Мелькнула мысль, что кто-то швырнул
камень в, окно или оно разбилось от ветра, но тут же две пули вонзились в
стену рядом с ним, и Борн плюхнулся на пол.
- Господи, они добрались до нас! Ложись! - приказал он Клер. - На пол!
Та рванулась к Саре и упала, обнимая дочь. Старик, все еще в состоянии
крайнего возбуждения, продолжал стоять; озираясь, с ножом в руке.
Сквозь разбитое окно в комнату влетели хлопья снега. Потом со звоном
разлетелось стекло правого окна, пули впились в стену; в помещении вовсю
гулял холодный ветер.
- Ложись! - крикнул он старику, хватая того за ногу. Ему пришлось с силой
рвануть его на себя, прежде ч"м тот упал лицом вниз. Борн выхватил у него
из руки свой нож. Достал "магнум" и нервно переводил ствол с двери на окно.
- Они сейчас придут, они уже идут! - Голова старика тряслась; струйка
крови появилась в уголке рта.
- Где ваш пистолет? - заорал на него Борн. Наконец старик пришел в себя и
полез за пазуху.
- Чертов старый осел! - разозлился Борн. - Эти валуны не обманули их,
наоборот, они услышали шум и догадались, где мы находимся.
- Может быть, - буркнул старик, но его слова заглушил еще один выстрел.
Пуля попала в пианино; звук лопнувших струн диким стонущим аккордом словно
подчеркнул трагизм ситуации.
- Черный ход! - воскликнула Клер.
- Нет, - возразил Борн. - Они нападают спереди и как раз ждут, что мы
кинемся в заднюю дверь.
- Он прав, - поддержал старик. - Наш единственный шанс - на второй этаж.
- Какой же это шанс? Мы просто загоним себя в ловушку. При мысли о черном
ходе он вспомнил, что Клер закрыла за собой дверь, уходя из кухни. Значит,
кто-то мог уже проникнуть туда через заднюю дверь. Услышав там какой-то
шум, он не раздумывая выстрелил в дверь кухни. Сара вскрикнула, звук
выстрела больно ударил в уши. Пес тоже, видимо, почуял кого-то и зарычал,
оскалив зубы.
- Сидеть, - приказал старик. Пес остановился.
- Ко мне, - произнес старик, и пес вернулся на место. Из-за кухонной двери
повалил густой черный дым, пробиваясь сквозь щели. В тот же момент через
разбитые окна вместе со снегом влетели два горящих факела и, описав дугу,
упали на пол. Осколки стекла брызнули во все стороны, тошнотворно-сладкий
запах керосина ударил в ноздри; вспыхнуло пламя, огромная волна огня
взметнулась к потолку, отрезав их от двери и окон.
Сара закашлялась; сквозь густой черный дым из кухни начали пробиваться
оранжевые языки пламени, нижняя часть двери загорелась.
- Закрой рот рубашкой. Дыши через ткань, - сказал Борн Саре.
- Говорю вам - наверх! - повторил старик, бросился к бару, схватил
дробовик, оставленный Клер, потом забежал за стойку.
- В чем дело?
- В этом. - Старик, кашляя, появился в дыму, сжимая в другой руке винтовку.
- Как она там оказалась?
- Я положил ее туда прошлой ночью, пока ты спал.
- О Господи!
- Вот именно. Быстро на второй этаж!
Не дожидаясь ответа, он, пригнувшись, добежал до лестницы и начал
подниматься. Пламя было уже совсем рядом, пол трещал, пожираемый огнем.
Потолка не было видно в дыму. Дверь в кухню прогорела насквозь; там тоже
вовсю гудел пожар.
Корнев Павел
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Мурич Виктор
Суворов Виктор
Махров Алексей