Чтение 31–й страницы книги ~Операция "Снегопад"~

Рашидов, которому в последнее время приходилось летать на таком старье, как
"МиГ-21" (Нагорный Карабах, Таджикистан) и "L-39" (Чечня), был приятно
поражен. К сожалению, у большинства молодых республик, внезапно и
бесповоротно обособившихся, не было средств на приобретение и поддержание в
работоспособном виде современной военной техники. Только в Приднестровье
ему подфартило: молдаване выделили под начало Рашидова "МиГ-29". Однако
части ПВО 14-й армии, защищавшей Приднестровье, не дремали, и развернуться
по полной программе у Рашидова не получилось.

- Знаю ли я "Су-27"? - переспросил Руслан. - Это лучшее из того, на чем я
летал. Когда выезжаем?

Он уже понял, что устами вербовщика говорит судьба, и не колебался ни
секунды. Вербовщик улыбнулся, обнажив большие белые клыки - словно волк
перед броском.

- Сегодня, - сказал вербовщик. - Если вам не жаль расставаться с этим, - он
обвел рукой пляж и девушек.

Рашидову было не жаль. И через три дня он уже входил в украшенный тяжелыми
знаменами и средневековым арабским оружием кабинет президента. Новый
наниматель произвел на Руслана двойственное впечатление. С одной стороны,
президент был типичным номенклатурным работником брежневского
пятизвездочного разлива, с другой - он действительно радел за благополучие
своей страны, хотя и считал, что основой этого благополучия должны стать не
развитие экономики и новые рабочие места, а сильная (на мировом уровне)
армия и расширение территорий за счет ближайших соседей, в том числе -
России. Проще говоря, президент был убежденным милитаристом, что вообще
нехарактерно для бывших советских чиновников. Впрочем, эта позиция
президента вполне Рашидова устраивала, он не собирался отсиживаться на
военной базе, его тянуло в бой.

Президент встретил его приветливо и, когда они, расшаркавшись и выразив
глубочайшее почтение друг к другу, перешли к делу, попросил (не приказал, а
именно попросил) Руслана заняться разработкой организационной структуры
гвардейских ВВС: состав, службы, атрибутика, обмундирование гвардейцев,
внешний вид истребителей. Обмундированию и внешнему виду президент придавал
особое значение. Рашидов понял, что президент из тех деятелей, которые
привыкли видеть армию на парадах и смотрах, а не в гуще битвы, когда не до
качества стрелок на форменных брюках. Впрочем, он не стал возражать. Он
также придавал значение армейской атрибутике: вооруженные силы одним своим
видом должны внушать страх врагу, апеллируя к его, врага, подсознанию,
дремучим инстинктам - всему, что мы со тщанием скрываем под налетом
цивилизованности. Да и сами бойцы новой армии гораздо увереннее себя ведут
и чувствуют, когда у них есть ощущение принадлежности к касте избранных,
что проявляется и в той форменной одежде, которую они носят, и в знаменах,
под которыми они выступают в поход против неверных.

- Мне кажется,- сказал он,- что основным цветом гвардии должен стать
черный.

Президент не слишком хорошо разбирался в религии, которую сам учредил в
качестве официальной в своем государстве. Поэтому он спросил:

- Почему черный?

- Когда Пророк вошел в Мекку через семь лет после изгнания из нее толпой
язычников, он был одет во все черное.

- О! Да вы метите в пророки! - рассмеялся было президент, но, заметив,
сколь серьезен собеседник, оборвал свой смех. - Что ж, - сказал он, - это
хорошая идея. Черный - цвет гвардии. Изящно, красиво. Пусть будет
по-вашему.

Так на свете появился Черный Истребитель. И именно его сбил в небе над
Заполярьем старший лейтенант Алексей Стуколин.

Глава девятая. ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПРОТИВНИК-2.

(Лэнгли, округ Колумбия, США, декабрь 1998 года)

Как и в любой другой организации, в Центральном разведывательном управлении
внезапный вызов к начальству не сулил ничего хорошего. Но идти всђ равно
было надо, и Роберт Фоули, курировавший разведдеятельность ЦРУ в молодых
мусульманских республиках, хоть и с тяжестью на сердце и с большой
неохотой, но положил папки, с которыми в момент вызова работал, в сейф,
поставил компьютер на временный пароль, вышел из кабинета и направился к
лифту, чтобы через три минуты, вознесясь на четыре этажа, предстать пред
строгими очами Шефа.

К удивлению Фоули, кроме Шефа, в кабинете находился еще один человек -
седовласый и смугловатый джентльмен в хорошем шерстяном костюме. О высоком
статусе джентльмена говорило хотя бы то, что он, развалясь в кресле, курил
одну за другой длинные сигареты с тремя золотистыми ободками вокруг
фильтра, извлекая их из металлического портсигара странной формы, а Шеф,
который терпеть не мог сигарет и курильщиков, словно не замечал столь
явного нарушения всех писаных и неписаных правил. Представить джентльмена
Роберту Шеф не удосужился, а Фоули на знакомство напрашиваться не стал. Он
только дружелюбно улыбнулся, на что джентльмен ответил лучезарно белозубой
улыбкой.

- Вот, - сказал Шеф, глядя на Фоули, но обращаясь, по-видимому, к своему
высокопоставленному гостю, - наш лучший специалист по исламистам.

- Очень приятно,- откликнулся джентльмен; говорил он с характерным
британским акцентом, и Фоули понял, что перед ним коллега, представитель
"МИ-6[29]".

- Присаживайтесь, Роберт, - предложил Шеф. - Разговор будет долгим.

- Благодарю,- кивнув, Фоули сел. Ему несколько полегчало: Шеф никогда не
распекал подчиненных в присутствии гостей из дружественных служб, значит,
головомойки не будет. Возможно, его вызвали для консультации.

С минуту безымянный джентльмен из "МИ-6" пристально изучал Роберта. Тот
выдержал, не заерзал в кресле, взгляда не отвел.

- Итак, вы занимаетесь мусульманскими республиками, некогда входившими в
состав СССР? - переспросил англичанин.

Фоули предупредительно посмотрел на Шефа. Тот кивнул, разрешая ему отвечать
на вопросы коллеги.

- Да, - сказал Фоули. - Это входит в число моих служебных обязанностей.

- Как давно вы этим занимаетесь?

- Шесть лет.

- Приличный срок. Как вы можете охарактеризовать состояние дел в этих
республиках?

Роберт подумал. Странный вопрос. Туманный до неприличия. "Характеризовать
состояние" дел можно по-разному. Если в качестве критерия оценки брать,
например, степень независимости от Москвы, то с этим у молодых республик
всђ в порядке - их руководители готовы хоть с чертом-дьяволом сдружиться и
договор с ним пожизненно-посмертный заключить, лишь бы тот разделял их
отвращение к Москве. Но если смотреть на уровень экономического
благосостояния, то хуже критерия не придумаешь: никакие кредиты не помогут
им подняться до, как любят говорить русские, уровня 1913 года. Впрочем,
здесь, скорее всего, хотят услышать не то, что происходит в республиках на
самом деле, а то... что хотят услышать.

- Положение в молодых мусульманских республиках внушает оптимизм, - сообщил
Фоули осторожно. - Несмотря на разногласия, обусловленные особенностями
различных направлений ислама, в правительствах этих государств преобладают
прозападные настроения. Они легко идут на контакт, готовы сотрудничать в
любых сферах, включая обмен разведанными.

- Хорошо, - сказал англичанин. - А что вы можете сказать об экспансивных
настроениях в этих республиках? По нашим сведениям, эти настроения довольно
сильны. Джихад, газават, территориальные претензии. Могут ли они быть
подкреплены чем-то серьезным, или это только разговоры?

- Это зависит от конкретных условий. Кому-то повезло больше: русские
войска, уходя, оставили им свои арсеналы; кому-то меньше, и они вынуждены
создавать свою армию практически с нуля.

Фоули отвечал самыми общими фразами - так, как принято отвечать в