Чтение 31–й страницы книги ~Непознанный ходячий объект~

зашли.

Зимой делать там нечего, а с весны водить начало.

- Как это "начало"? - не выдержала я. - Ни с того ни с сего?

- А это уж вы у Кукуя спросите, - хмыкнул Василий, хитро поглядывая
на нас.

- Но ведь много лет туда люди ходили, и ничего.

- Точно. А теперь водит. Я сам часа два плутал, не чаял выбраться, а
непривычному человеку и вовсе не выйти. Слыхали, у нас здесь сразу
четверо сгинули? Одна машина осталась. Здоровые мужики и как в воду...
то есть в болото, конечно. А вы чего? Вас комар укусит и то беда. Нет,
держитесь от острова подальше.

- Значит, вы нас к острову не поведете? - хмуро спросила я.

- Нет. И Вова не поведет. Никто из наших шагу туда не ступит. И не
просите.

- Послушайте, но ведь Августа Поликарповна письмо в редакцию
написала, чтобы мы приехали и разобрались, а вы нам помочь не хотите.

- Помочь мы всегда рады, а вот вести вас на верную погибель - это не
помощь, а совсем наоборот. Вы про беды наши в газетке пропишите, чтоб
мост восстановили, дорогу подлатали, да чтоб телевизор хоть одну
программу путно показывал. И Кукуй на своем болоте затихнет и людей
губить перестанет. Это я вам авторитетно говорю. Так что на болото не
лезьте, а заставьте начальство местное шевелиться.

Поняв, что разговор окончен, мы простились и покинули дом Августы
Поликарповны.

- Он что-то знает, - тревожно зашептала я.

- Дураку ясно. Только вот что? Уверена, на болоте чертовщиной не
пахнет, там кое-что похуже.

- Что похуже? - нахмурилась я.

- Ну, не знаю, - пожала плечами Женька. - Но идти туда он боится
вовсе не из-за Кукуя.

- Точно. И намекнул, если б не оторванность деревни от окружающего
мира, этого безобразия здесь не было бы.

- Что ж там такое? - нервно кусая губы, бормотала Женька. - Как на
этот остров пробраться, хоть бы одним глазком взглянуть...

- Надо поговорить с участковым, - решила я. - Он при исполнении, и
ему всякую чушь про Кукуя говорить неприлично, а местность он должен
знать. Вот и отправимся с ним.

- А может, здесь какая-то сатанинская секта? - выдвинула
предположение подружка. - Окопались на острове и не хотят, чтоб об их
тайнах кто-то знал?

- Нечего гадать, надо сходить и проверить. Завтра с утра поедем к
участковому.

- Как? - поморщилась Женька. - Ты ж знаешь, у местных ни одной лодки.

Надо двигать пешком до Фрязина, а там автобусом до райцентра, потом
опять автобусом до другого райцентра и уж только оттуда в Заручье.
Хорошо, если к вечеру доберемся.

- Ну и что, назад можно на твоей машине.

- Я у Маринки спрашивала, от Фрязина проедешь только на джипе, а еще
лучше на гусеничном тракторе.

- Мы можем попросить лодку у Марьи Павловны.

- Ты что, забыла, она перед ужином сказала, что лодка совсем никуда
не годится, а новой взять негде. Еще жаловалась, что хлеб подмок, а
починить лодку некому.

- Хорошо, - теряя терпение, кивнула я. - В конце концов, мы можем
просто переплыть речку, сложив вещи в пакет, и...

- Я плохо плаваю, а здесь течение.

- Не болтай глупостей. Течение так себе, а плаваешь ты вполне
прилично.

- Ну, ладно. Завтра видно будет.

Между тем мы достигли дома Ивана Ивановича и смогли лицезреть его
самого, теперь он сидел за столом возле окна и пил чай. Мы устроились в
кустах напротив, расположившись с возможными удобствами, предполагая,
что ждать придется не один час. Вскоре стемнело, и деревня точно
вымерла. Иван Иванович зажег керосиновую лампу и вновь устроился у окна
с книгой в руках.

- Он нас засек, - заволновалась подружка.

- Почему ты так думаешь? - испугалась я.

- Неужто не ясно, он нам нарочно демонстрирует, вот он я, дома сижу и
никуда не собираюсь. Уверена, ночью, когда ты в окно мельницы
заглядывала, он тебя видел и теперь насторожился.

- Вот черт, - выругалась я, решив, что Женька, пожалуй, права.

Почитав с полчаса, Иван Иванович убрал очки в футляр, исчез в глубине
комнаты, где-то минут через пять вновь появился, чтобы задуть лампу.

Деревня окончательно погрузилась во тьму, а мы с Женькой стали ждать,
что. будет дальше. Время шло, а ничего не происходило. Тишина, лишь
дерево над нами тихонько поскрипывает, а темень такая, что не приведи
господи... Вдруг из-за туч выглянула луна, но от этого стало еще хуже,
то есть жутко стало до невозможности. И тут с болота послышался вой,
тягучий, долгий, а мы с Женькой вцепились друг в друга, больше всего на
свете боясь, что заорем от страха и перепугаем всю округу.

- Как он на луну-то реагирует, - заметила Женька.

- Ага, - пискнула я в ответ, решив не уточнять, кто такой "он".
Вскоре луна вновь исчезла, вой как по волшебству прекратился, а мы
немного приободрились. Но не надолго. Сделалось прохладно, и хоть мы
прихватили с собой свитера, но все равно начали жаться друг к другу, а
Иван Иванович, точно издеваясь, не хотел покидать дом.

Высунувшись из кустов, Женька сообщила:

- Кажется, дождь собирается.

И в самом деле, поднялся ветер; и в воздухе чувствовалось нечто,
указывающее на приближение дождя.

- Что ж делать-то? - вздохнула я. - Домой пойдем, так ничего и не
узнав?

- Вряд ли этот гад под дождем куда-то отправится, - подумав, заметила
Женька.

- Ничего подобного, дождь для него самое удобное время. Вот что, ты
здесь сиди, а я сбегаю за куртками и зонтом. Или предпочитаешь сама
сбегать, а я покараулю?

- Нет, иди ты, - вздохнула подружка, и я, выбравшись из кустов,
припустилась в сторону пансионата.

Я уже пересекла луг и вышла к перелеску, когда обратила внимание на
мельницу. Вне всякого сомнения, в одном из окон мелькнул свет. Я
замерла, таращась на еле приметный огонек, и пыталась сообразить, что
делать дальше.

Выходит, Горемыкин нас провел, пока мы сидели в кустах, он незаметно
выбрался из дома и занялся любимым делом: чертям служит на мельнице.

- Господи, прости, - торопливо перекрестилась я и побежала назад к
Женьке.

Та сидела в кустах, наблюдая за домом, но видела ли что, еще вопрос.

- Горемыкин выходил? - зашептала я.

- Нет, - покачала головой Женька и тут же спросила:

- Ты что так быстро вернулась?

- Этот гад нас перехитрил, он давно на мельнице.

- Откуда знаешь? - насторожилась Женька.

- Огонь видела.

- Слушай, Анфиса, может, там не Горемыкин, может, еще кто? Дядька
точно из дома не выходил.

- Ты уверена? -.накинулась я на нее. - У него дверь из сеней прямо в
огород выходит, в темноте мы могли его и не заметить.

Женька подумала и кивнула.

- А если это отвлекающий маневр? Кто-то на мельнице свет зажег, чтоб
мы туда кинулись, а Горемыкин ускользнул?

- Что ты предлагаешь? - спросила я.

- Кому-то надо здесь остаться, чтоб за домом следить.

- И ты одна пойдешь на мельницу? - не поверила я.

- Нет, - честно ответила Женька, - я здесь останусь. А ты иди.

- Ага, нашла дуру.

- Ты же в нечистую силу не веришь?

- Конечно, не верю. Но там может быть кто-то похуже нечистой силы. Не
забывай, Василий и тот очень боится.

- И кто там, по-твоему?

- Сидя в кустах, этого не узнаешь. В конце концов, это твоя
творческая командировка. Я сейчас вообще возьму и спать уйду, а завтра
вплавь и домой, с Ромкой мириться.

- Ты же говорила, две недели...

- А ты говорила, надо разобраться, что здесь происходит. Говорила?

- Ладно, - поднялась с облюбованного ею пня Женька, - пошли вместе.
Не худо бы проверить, в доме этот хмырь или удрал, - заметила она, когда
мы уже удалились от дома.

- Думаю, удрал. Вчера со светом спал, а сегодня огонь потушил.

- Надо было разделиться и обе двери держать под наблюдением, теперь
вот гадай...

- Если мы застукаем его на мельнице, то и гадать не придется.

Мы шли через луг, когда Женька пугливо прошептала:

- Светится...

- Конечно, светится, - согласилась я, изо всех сил стараясь быть
храброй. Однако чем ближе мы подходили к мельнице, тем храбрости
становилось меньше. В конце концов, она вообще куда-то улетучилась; а
тут еще дождь разошелся, мелкий, надоедливый.

- Я подхвачу воспаление, - заныла Женька, но я не стала обращать на
это внимание, потому что прекрасно понимала: если поддамся страху, то