Чтение 31–й страницы книги ~Пятая жертва~

Валдаев попытался вспомнить, где он слышал это имя... Все правильно,
слышал он его от Эллы. Это та самая институтская подруга, которая затащила
Эллу на недавнюю вечеринку.

- И что вам надо, Роза? - осведомился он.

- Она к тебе ушла. И ее нет нигде... Где она? - неожиданно девушка
оттолкнула Валдаева и прошла в большую комнату. Потом в маленькую.

- Это обыск? - спросил он.

- Где Элла?! - взвизгнула Роза.

- В тумбочке!

Гостья кинула недоуменный взор в сторону тумбочки.

И наконец поняла, что это шутка.

- Она говорила, что ты псих.... Она пошла к тебе. Она говорила, что ты
маньяк. Но еще говорила, что любила тебя... А ты... ты... Негодяй, какой
негодяй! - Она ринулась к Валдаеву, размахнулась и залепила ему пощечину...

- Да вы что?! - он обхватил обожженную ударом щеку, - Что ты себе
позволяешь?

- Она ведь тебя боялась, - девушка плюхнулась на диван. Злобно, как
собака, у которой отобрали кость, уставилась на Валдаева. Ему подумалось,
что она сейчас кинется на него и вопьется зубами в шею. Эдакий московский
рыжеволосый оборотень...

- Ты... Ты убил ее! - крикнула она.

- Да вы что?

- Ты, поганый маньяк, - она огляделась и тут увидела газету со статьей о
маньяке, вырывающем сердца. Он взяла газету и криво ухмыльнулась. - Ты,
дерьмовый извращенец!

- Вон из квартиры! - крикнул он.

- Чего так глаза выпучил? Убьешь меня? Так же, как ее убьешь? Не выйдет!
- Ее рука нырнула в сумочку. И в ней блеснул... Ну ничего себе - она держала
никелированный пистолет. - Пристрелю!

Валдаев съежился, видя, как она сняла предохранитель и как палец с черным
лаком на ногте дернулся на спусковом крючке.

Он вздрогнул, ожидая грохота, вспышки, болезненного удара в грудь...

Ничего не произошло. Палец не довершил своего смертельного движения.

Впрочем, не смертельного. Он присмотрелся и понял, что пистолет не
боевой, а газовый, с соответствующим стволом. И еще он увидел, что гостья
бледна от ярости... И от испуга. Она боится его. И этот наглый напор от
отчаяния.

- Уйдите, - устало произнес он.

- Маньяк, - она шмыгнула носом. Всхлипнула. Из глаз потекли темные
ручейки смешанных с тушью слез. - Погаси маньяк.

- Ты просто не понимаешь, что говоришь.

- Просто так тебе это не пройдет, - пообещала она.

Вскочила. Ракетой пролетела мимо него. И с размаху захлопнула тяжелую
дверь, так что едва не осыпалась штукатурка.

Он уселся в кресло. Сердце пулеметом барабанило в груди, как будто желало
вырваться наружу. Он никак не мог нормализовать дыхание. Не мог прийти в
себя. Абсурдность, полная невероятность этого визита. "Элла боялась тебя..."
Так, кажется, сказала эта фурия. Элла боялась? Почему? Какие были основания
у нее бояться его? "Ты... Ты убил ее!.." - стоял в ушах голос Розы. А потом
он вспомнил последние слова - насчет того что просто так это не пройдет.
Нужно было предпринять хоть какие-то меры предосторожности.

Он посмотрел на часы. Двенадцатый час. Взял со стола связку ключей.
Натянул ботинки. Накинул куртку.

Выползать на ночную улицу ему не хотелось. Под окнами весело горланили
"Мурку" алкаши. У "Черного бизона", как обычно, выстроились машины. Ночная
улица была полна пугающих звуков и беззвучных угроз. Но выбираться надо
было...

Он со вздохом распахнул дверь...

***

Сон был тяжелый. Валдаев опять наелся снотворного. И просыпаться ему не
хотелось. Но он проснулся и с час лежал в кровати. Потом нехотя поднялся.

В двенадцать позвонили с работы.

- Тебя хочет видеть шеф, - сказал ответственный секретарь.

- Опять по материалу о Вуду?

- А я знаю?.. Я шефа еще таким не видел.

Валдаев понял, что на метро до работы не доберется - нет сил на толкучку.
Поэтому поймал машину - раздолбанный "БМВ", видимо, подобранный на
заброшенной немецкой свалке. И минут сорок выслушивал ругань пожилого, в
черной кожаной куртке и кепке-лужковке водителя по поводу московских пробок,
гибонов (так ныне прозвали гаишников), "козлов, которые вчера от горшка
оторвались, а уже за руль лезут". Валдаеву оставалось вежливо поддакивать,
но мысли его были далеко. Он мог только позавидовать незамысловатым заботам
и расстройствам шофера.

Он поднялся на этаж, где располагалась редакция. В корреспондентской была
Нонна. Она барабанила пальцами по клавиатуре, получалось у нее быстро,
мастерски - она вообще все делала хорошо. На Валдаева она посмотрела с
сочувствием.

- Что тут у нас на деревне? - спросил он.

- Сомин доел одну упаковку успокоительных. Я ему бегала за второй.

- А чего переживает?

- По-моему, из-за тебя.

- А что из-за меня?

- Не знаю. Изрыгает в твой адрес сдавленные проклятия. Что ты такое
устроил?

- Я устроил? - возмутился Валдаев. - Ничего я не устраивал!

- Ладно. Это в конце концов не мое дело, - бросила она и вновь углубилась
в работу.

Валдаев причесался перед треснутым зеркалом в углу комнаты. И вздрогнул,
когда увидел, что трещина на две части рассекла его лицо и эти две части не
совпадали. В этом было что-то жуткое и вещее.

- Черт-те что, - воскликнул он. - Нельзя держать в комнате разбитые
зеркала.

- Я же с него энергетику вредную снимала, - кинула Нонна. - Не помнишь?

- Да помню я, - Валдаев поправил зеркало и снова посмотрел на себя.

Из зеркала глядело осунувшееся лицо, взор у этого человека был
затравленный, и Валдаеву не хотелось думать, что его лицо принадлежало ему.
Ему вдруг показалось, что на него смотрит совершенно чужой человек.
Откуда-то из треснутого Зазеркалья.

Он оттянул ворот свитера и отправился в кабинет к главному редактору.

- Здравствуйте, - произнес он, перешагивая через порог.

- Валдаев, - прохрипел Сомин как-то обреченно.

- Что случилось-то? - озабоченно спросил Валдаев.

- Что случилось? - шеф покачал головой. - Что случилось, да? А ты не
знаешь?

- Не знаю, - растерялся Валдаев. Таким замордованным он не видел главреда
никогда. Тот смотрелся куда более жизнерадостно даже в ту пору, когда на
газету одновременно "наехали" налоговая полиция, отдел по экономическим
преступлениям и санэпидемслужба с одной целью - разделаться с изданием.

- Все, Валдаев. Расчет. Увольняю тебя по собственному желанию.

- Почему?

- Еще спрашивает.

- Николай Николаевич, мы столько проработали вместе. И вы без объяснений
выкидываете меня за порог.

- И ты меня так подставил - Сомин обхватил голову руками. - Так
подставил...

- Я?

- А что, забыл?

- Забыл...

- Издеваешься?.. Работаешь с человеком. Считаешь, что неплохо знаешь его.
ан нет. У него двойное дно. Такая гнильца.

- Что вы такое говорите?! - воскликнул Валдаев и почувствовал, что в
горле стоит комок от обиды. Обвинения были несправедливы. И, что еще хуже,
они отлично укладывались в новую логику существования Валдаева, которая
подразумевала именно отсутствие всякой логики. В театре абсурда начинался
новый акт.

- Эх, Валдаев. Плохо вы кончите. Плохо, - вздохнул шеф, сразу как-то
постарев. Он перешел на "вы", видимо демонстрируя, что теперь они уже в
разных измерениях бытия. И отныне они никак не соотносятся друг с другом.

Теперь они врозь.

- Это вы плохо кончите, - вдруг неожиданно для себя со злой угрозой
произнес Валдаев и чуть-чуть подался вперед.

- Выйдите! - в голосе Сомина взорвались визгливые нотки. И Валдаев с
удивлением отметил, что главред боится. Он испуган до дрожи.

- О Господи, - прошептал Валдаев. Он не привык вызывать страх, и это
ощущение было странным - с одной стороны, оно вызывало стыд, а с другой -
мимолетное злое ликование от собственной власти. - До свидания, - он
обернулся и вышел из кабинета, с треском захлопнув дверь...

И чуть ли не лбом в лоб столкнулся с Нонной.

Она отпрянула.

- Уф, разогнался, - выдохнула она и за рукав оттащила его в сторону от
начальственного кабинета. - Ну как?

- Все отлично.

- Оттаял главный?

- Он оттаял... А я иду на биржу труда.

- Ты о чем? - напряглась Нонна.

- Уволили. Вышибли. Выкинули.

- И за что?

- Это только шефу известно. Но он и под пыткой не скажет.