автомобилестроению, танкостроению, подводному флоту, стрелковому и
ракетному оружию! Библиотеки, которую собрал за эти годы Робин на "Морнинг
дрим", не было даже у Тома Клэнси. И при этом личные потребности Робина
сводились к минимуму - еда, одежда и два толковых помощника-мексиканца. А
женщины... Нет, Винсент никогда не замечал его интереса к ним, он не видел
в его фильмотеке даже порнофильмов. Но хрен знает, что может сделать с
человеком Россия! Ведь даже он, Винсент Феррано, почему-то думает по ночам
об этой чертовой Александре и звонит в Москву каждый день! Но не может же
он напрямую спросить у Александры, что там у нее с Робином?! И теперь чем
ближе Москва, тем больше он нервничает и тем чаще набирает московский
номер своего офиса на болотниковской "Мотороле".
Болотников сдвинул его к Винсенту. Винсент взял счет, и настроение у него
окончательно упало: "исторический" американо-российский обед обошелся ему
в две тысячи семьсот тридцать два доллара.
квартиры тоже была метель, и в этом метельном снегу, над памятником
русскому поэту Александру Пушкину, ирреально парила гигантская неоновая
реклама кока-колы. В щели плохо подогнанных окон задувало морозным ветром.
Александра уже выпила второй стакан водки, занюхала его своим маленьким
кулачком и вдруг подняла на Робина свои серые глаза.
пьешь? Выпей с вдовой!
показал жестами:
стакан и спросила:
проследив, как он выпил, продолжала по-русски:
бутылке, первым взялся за эту бутыль, чтобы убрать ее. Но рука Александры
легла на его руку и потянула бутылку к себе.
вспыхнули странными протуберанцами, а зрачки вдруг расширились и целиком,
с потрохами, вобрали Робина внутрь своего омута и опустили вниз, в глубину
ее жаркой и обволакивающей плоти.
яблоком (забудьте эти библейские сказки!), но взглядом разбудила Ева
мужчину в Адаме!
ватно ослабли колени и рука выпустила горлышко бутылки.
придвинула к себе бутылку и вылила в свой стакан остатки водки.
расслабились, глаза закрылись, - и она упала щекой на стол, опрокинув
стакан с водкой.
и ровно дыша, Александра спала глубоким пьяным сном. Словно в этой
эротической вспышке выплеснулись ее последние силы.
ее тонкое безвольное тело и отнес в спальню, уложил на кровать. Расстегнул
молнии на ее меховых сапогах, снял их, но дальше раздевать не стал, а сел
рядом на стул и долго смотрел, как она спит.
расслабленным и беззащитным.
Александры свой палас из деревянных шариков, положил его в чемодан, а
сверху какое-то нижнее белье, полотенце, зубную щетку, бритву и прочие
мелочи и, оставив на тумбочке ключи от квартиры, вышел на улицу с
чемоданом в руке, миновал табун зябнущих юных проституток под аркой у
магазина "Наташа", голоснул такси и уехал на Пречистенку, в офис. И с тех
пор в их отношениях с Александрой как бы повисла пауза - ни он, ни она не
возвращались к тому дню, и Робин даже не знал, где она живет - в его
квартире на Пушкинской площади или вернулась к себе. Только сегодня утром,
подавая ему и рабочим кофе с бутербродами, Александра словно бы вскользь
сказала ему по-английски:
Я съехала.
неужели она ждала его все эти восемь дней?
и с ходу, по-мужски, шагнув в гостиную, Робин не узнал ее. Тут царило
необычное тепло и тот уютный порядок, навести который способны только
женщины: все оконные рамы, из которых прежде так дуло, были заклеены
нарезанными из газет бумажными полосками; на подоконнике появилась
какая-то ваза с камышами, и голые прежде стены в гостиной оживились двумя
эстампами с весенним пейзажем; газеты "Moscow News", "New York Times",
"Московский комсомолец", "Правда", "Советская Россия", "Известия",
"Аргументы и факты" и журналы "Newsweek", "Итоги" и "Лица", валявшиеся
прежде по всей квартире, были стопкой сложены на журнальном столике...
ботинки и - в одних носках - медленно обошел остальные комнаты. На кухне
вся посуда вымыта и расставлена на полках кухонного шкафа, а уродливый
кухонный стол украсился новой скатертью. В спальнях Робина и Винсента
кровати застелены, а все грязное белье постирано и аккуратно сложено в
шкафу. И даже в ванной комнате возник женский порядок и ощущение уюта...
хмельно гуляющую под столбами старинных уличных фонарей, и боялся сам для
себя определить причину своего внутреннего смятения. Метель за окном
усиливалась, она уже раскачивала уличные фонари, вырвала у какой-то
женщины зонтик и заставляла даже мужчин отворачивать лицо от злого
встречного ветра. Но здесь, в квартире, горячие батареи парового отопления
дышали жаром из-под подоконников, здесь было тепло, чисто, уютно. И -
чудовищно сиротно. Робин с изумлением вслушивался и всматривался в себя,
он, как все инвалиды, всегда остро и точно ощущал каждую перемену внутри
себя, но на этот раз он не понимал, что с ним происходит. Неужели это
климат? Неужели только там, в Калифорнии, в тепле и солнце аризонских
прерий, он мог, как Адам в раю, годами не замечать своего одиночества, а
тут, среди русских морозов и метелей, отсутствие солнечного тепла не
возмещают ни исступленная работа, ни спиртные напитки?
достал из него бутылку джина и банку с тоником, хотел сделать себе дринк в
стакане, но передумал и отхлебнул прямо из горлышка. Чистый джин шаровой
молнией упал в желудок, Робин зажмурился, тряхнул головой, но никакого
дополнительного, а тем паче отвлекающего эффекта не последовало. Наоборот,
неизвестно откуда вдруг захлестнула душу волна тревоги. И, с изумлением
вслушиваясь в себя, Робин встал из-за стола, решительно прошел в прихожую,
натянул ботинки, куртку, шапку-ушанку и вышел из квартиры.
его. Наклоняясь всем телом вперед, он направился через подворотню на
улицу. Ежедневно с наступлением темноты здесь пряталась от ветра группа
юных проституток в дешевых и укороченных до попок пальто. Впрочем,
некоторые из них - посменно, что ли? - согревались в стоявшей во дворе
милицейской машине, а остальные, притопывая на морозе ножками в тонких
колготках и покуривая, как солдаты, в кулак, выглядывали из подворотни на
улицу в ожидании подъезжающих машин. На пешеходов эти проститутки,
дежурившие стайками вдоль всей Тверской, никогда не обращали внимания, их
клиентами были только причаливающие к тротуару в иномарках "новые русские"
бизнесмены, "отмороженные" бандиты, качки из частных охранных фирм и
охочие до русских дев иностранцы из ближнего и дальнего зарубежья -
грузины, турки, чечены, арабы, китайцы и индусы. Робина поначалу
шокировала открытость, с которой русские полицейские занимаются
сутенерством в самом центре российской столицы и берут взятки с бандитов и
нарушителей правил уличного движения, но потом рабочие в его офисе на
Пречистенке объяснили ему, что средний заработок их полицейского - сорок
долларов в месяц и равен стоимости десяти гамбургеров в московских
"Макдоналдс", да и эту зарплату они не получают месяцами. "Но как же они
кормят своих детей?" - жестами удивился Робин. "А вот так! - отвечали ему.
- У нас каждый кормится с того места, на которое влез. Что милиционер, что
президент..."
поодаль, возле тумбы с портретом Ель Тзына, на лбу которого кто-то
нарисовал шестиконечную звезду и большой пенис. Но никто не обращал на эти
рисунки внимания, зато на поднятую с тротуара руку в Москве мгновенно
реагирует почти каждый автовладелец (и это тоже говорит об их нищенских
Круз Андрей
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Мурич Виктор
Вронский Константин