Чтение 31–й страницы книги ~Обманщик~

- Все равно ваш английский лучше моего русского, - сказал парашютист. -
Прошу прощения, я не представился. Пол Синклэр.

- Это я должен извиниться, - сказал русский и протянул руку. - Павел
Кученко.

Обед удался на славу и завершился песнями в баре. В одиннадцать часов
офицеры разошлись по комнатам, многие из них будут рады возможности подольше
поспать утром. Ординарцам было дано указание появиться с чашками чая в семь
часов.

На самом деле майор Кученко встал уже в пять утра и провел два часа, сидя
за кружевными занавесками, которые висели на окнах его спальни. Не включая
свет, он внимательно изучал дорогу, которая проходила рядом с офицерской
казармой и вела к главным воротам военной базы и дальше к шоссе на Тидуорт.
Ему показалось, что в предрассветной темноте он заметил трех мужчин,
возможно, это были наблюдатели из Службы безопасности.

Он также видел, как ровно в шесть часов из парадного подъезда казармы,
расположенного почти под его спальней, появился полковник Арбатнот и
отправился на регулярную утреннюю пробежку. У майода Кученко были все
основания полагать, что полковник и в самом деле регулярно бегал по утрам.
Во всяком случае, стареющий полковник придерживался того же распорядка и
вчера утром.

Полковника Арбатнота было нетрудно отличить от других: у него не было
левой руки. Он потерял ее много лет назад, когда стоял в дозоре вместе с
новобранцами во время той странной полузабытой войны на холмах Дофара, в
которой британские войска специального назначения и оманские солдаты
противостояли коммунистическим революционерам, пытавшимся свергнуть султана
Омана и установить контроль над Ормузским проливом. Расчувствовавшаяся
медицинская комиссия разрешила Арбатноту остаться в армии. С тех пор он стал
офицером продовольственного снабжения в столовой тидуортских казарм. Каждое
утро в белом с голубой окантовкой тренировочном костюме с капюшоном и с
аккуратно приколотым сбоку пустым левым рукавом полковник пробегал пять миль
по дордге и назад. Вот уже второе утро майор Кученко внимательно наблюдал за
ним.

Второй день военных игр прошел без особых происшествий. Русские и
британские наблюдатели единодушно согласились с решением посредников,
присудивших техническую победу "зеленым", которые в конце концов вытеснили
"голубых" с их позиций на Фрог-хилле и успешно отбили атаку на Фокс-коверт.
Третий обед прошел очень весело, с многочисленными тостами, а потом и с
"Малинкой", которую исполнил молодой русский капитан из армейского штаба, не
шпион, а другой - обладатель красивого баритона. Он был награжден долгими
аплодисментами. На следующее утро после завтрака русские офицеры должны были
собраться в холле в девять часов утра и ехать на автобусе до Хитроу. Автобус
прибудет из Лондона и привезет двух сотрудников посольства, которым было
поручено посадить офицеров в самолет. Никто не видел, как во время
исполнения "Малинки" в незапертые комнаты полковника Арбатнота кто-то тихо
вошел, через минуту так же незаметно вышел, а позже, пройдя со стороны
мужского туалета, присоединился к собравшимся в баре.

На следующее утро без десяти шесть по лестнице казармы спустился человек
в белом с голубой окантовкой тренировочном костюме с капюшоном и с
приколотым пустым левым рукавом. Он повернул в сторону дороги на Тидуорт.
Его заметил наблюдатель, который сидел у окна другого здания, в двухстах
ярдах от казармы. Наблюдатель сделал отметку в журнале, но не предпринял
никаких действий.

У ворот стоявший на часах капрал вышел из караульного помещения и отдал
честь человеку в спортивном костюме. Тот был без головного убора и потому не
мог ответить тем же. Он лишь нырнул под шлагбаум, приветственно поднял руку,
потом повернулся и, как всегда, потрусил в сторону Тидуорта.

Когда было десять минут седьмого, капрал удивленно осмотрелся, потом
обратился к сержанту:

- Я только что видел, как пробежал полковник Арбатнот, - сказал он.

- Ну и что? - не понял сержант.

- Второй раз, - пояснил капрал.

Сержант устал. Смена должна была прийти через двадцать минут. Их ждал
завтрак. Он пожал плечами.

- Должно быть, что-то забыл, - отмахнулся он.

Позднее, на дисциплинарной комиссии, сержант пожалеет о своих словах.

Пробежав примерно полмили, майор Кученко свернул с дороги в лес, снял
украденный белый тренировочный костюм и спрятал его в плотном подлеске. На
дорогу он вышел в рубашке с галстуком, твидовом пиджаке и в серых фланелевых
брюках. С такой одеждой контрастировали лишь кроссовки "адидас". Кученко
подозревал, но не мог быть уверен, что, отставая на милю от него, где-то
бежит раздраженный полковник Арбатнот, который потратил лишних десять минут
на поиски своего привычного тренировочного костюма и наконец решил, что,
должно быть, ординарец забрал его в стирку и не принес назад. В конце концов
он надел другой костюм, но к тому времени заметил, что у него пропали еще
рубашка, галстук, пиджак, брюки и кроссовки.

Кученко легко мог оторваться от полковника Арбатнота, пока тот не
повернет назад, но даже это оказалось излишним. Он махнул рукой догонявшему
его автомобилю. Машина остановилась, и Кученко наклонился к окошку.

- Прошу прощения, - сказал он, - но, кажется, моя машина сломалась. Вон
там. Я подумал, не помогут ли мне механики гаража в Норт-Тидуорте?

- Сейчас еще рановато, - ответил водитель, - но я могу вас подбросить.
Садитесь.

Майор из парашютного батальона удивился бы, насколько быстро Кученко
овладел английским. Но акцент иностранца все же чувствовался,

- Вы не из этих мест, я угадал? - спросил водитель, завязывая разговор.
Кученко рассмеялся.

- Нет. Я из Норвегии. Осматриваю британские соборы. Без десяти семь
любезный водитель высадил Кученко в центре еще спящего Норт-Тидуорта и
поехал дальше в Марлборо. Он никому не расскажет о попутчике, да никто и не
станет его расспрашивать.

В центре города Кученко отыскал телефонную будку и, когда часы показывали
без одной минуты семь, набрал лондонский номер, бросив пятидесятипенсовую
монету. Телефон отозвался после пятого звонка.

- Я хотел бы поговорить с мистером Роутом, мистером Джо Роутом, - сказал
Кученко.

- Да, Джо Роут слушает, - ответили на другом конце.

- Жаль, - сказал Кученко. - Понимаете, на самом деле я надеялся, что
смогу поговорить с Крисом Хейзом.

Джо Роут остолбенел, в нем моментально проснулся профессионал. В своей
небольшой, но комфортабельной квартире в Мейфэре от встал лишь двадцать
минут назад, был еще в пижаме, не успел побриться, лишь принял ванну и
собирался выпить первую чашку кофе. Когда зазвонил телефон, он шел из кухни
в гостиную со стаканом сока в одной руке и с чашкой кофе в другой. Было
слишком рано даже для Роута, который не привык залеживаться в постели, хотя
на своем рабочем месте - помощника секретаря посольства США, которое
находилось всего лишь в четверти мили от его дома, на Гроувнор-сквер, -
должен был появляться к десяти часам.

Джо Роут был агентом ЦРУ, но не он возглавлял лондонское бюро управления.
Эта честь принадлежала Уильяму Карверу, а Карвер, как и все руководители
зарубежных бюро, подчинялся шефу отдела западного полушария. Карвер был
объявленным агентом, то есть практически все, кого это интересовало, знали,
кто он такой и чем занимается. По своей должности Карвер был также членом
Британского объединенного разведывательного комитета, официального
представительства ЦРУ в Лондоне.

В Лондон Роута направил отдел специальных проектов ЦРУ, созданный лишь
шесть лет назад для разработки и выполнения таких операций, которые в Лэнгли
считались слишком секретными и щекотливыми, чтобы официальный руководитель
бюро мог бы позже с чистой совестью заявить - даже союзникам США, - что он
ничего не знал.

У каждого сотрудника ЦРУ, в каком бы отделе он ни числился, было
настоящее и оперативное (или профессиональное) имя. В посольствах в
дружественных странах настоящее имя было самым что ни на есть настоящим в
прямом смысле слова: Джо Роут был на самом деле Джо Роутом и под этой
фамилией числился в штате посольства. В отличие от Карвера, однако, Роут был
необъявленным агентом, и о его истинных функциях знали лишь трое-четверо
коллег из Интеллидженс Сервис. Точно так же и его оперативное имя было
известно лишь этим британским коллегам плюс нескольким его товарищам в
Америке. Это имя, прозвучавшее в телефонной трубке в семь утра, да еще
произнесенное незнакомцем с иностранным акцентом, было сродни сигналу
тревоги.

- Прошу прощения, - сказал он осторожно, - но я - Джо Роут. С кем я
говорю?

- Слушайте внимательно, мистер Роут или мистер Хейз. Меня зовут Петр
Александрович Орлов. Я - полковник КГБ...

- Подождите, если это шутка...

- Мистер Роут, поскольку я назвал ваше оперативное имя, то для вас это
уже не шутка. Мое намерение перейти на сторону США - не шутка для меня, а
именно это я и предлагаю. Мне нужно попасть в Америку - и быстро. Очень
скоро мое возвращение станет невозможным. Никакие объяснения не будут
приняты во внимание. Я располагаю колоссальным объемом очень ценной для
вашего управления информации. Вы должны принять решение в течение нескольких
минут, в противном случае я возвращаюсь, пока еще не поздно...

Роут быстро записывал на листке блокнота, который он схватил с кофейного
столика. В блокноте сохранились цифры: накануне вечером они с Сэмом Маккриди
допоздна играли в покер. Если бы Сэм слышал этот разговор, он бы с ума
сошел, подумал Роут.

- Где вы сейчас находитесь, полковник?

- В телефонной будке в маленьком городке возле равнины Солсбери, -
ответил голос.

Говоривший практически не допускал грамматических ошибок, но акцент