считай, закончил. Правда, переписать ее, видимо, придется полностью.
Вернее, написать второй слой. Само расследование. Мне ужасно думать, что
есть люди, чья подлость безгранична, а духовное падение страшно. Особенно
страшно, что они живут среди нас. Вот написал тебе немного о работе,
теперь о твоей новой книге...>
каждую статью и книгу будем разбирать. Вот так много лет и переписываемся.
раньше-то он не догадался?
убедиться, что с ним все в порядке.
десять. А они Наумову показались вечностью, потому что стояло перед
глазами лицо Хинта. Его глаза, живущие в прошлом. Наумов не знал, кто его
враг, и он пытался отогнать от себя это навязчивое воспоминание. Не Хинт
же убил Бурмина. Но именно этот человек, которого Олег всего полчаса видел
в таллинском тире, олицетворял собой врага. И прошлое, знакомое по книгам,
стало уже живой реальностью. Многое для него стало понятнее и острее.
кусок историй, а реально существующая угроза. И принимает она разные
обличья и формы, эта угроза. Заново за эти несколько часов многое понял
Олег Наумов. И снова он стал пограничником. Только не было на его границе
контрольно-следовой полосы, а проходила она через сердца людей, которых он
обязан был охранять.
вам эту мазилку белую... Да что вы... Вера Федоровна, с вами мой друг
поговорить хочет... Нет, ему печатать не надо. Он майор милиции и
занимается поисками убийцы Игоря... Да... Да... Нет, немедленно...
Спасибо... Спасибо... Мы скоро будем.
больно изменился этот весьма симпатичный ему парень.
сантехник. Но тем не менее кто она?
кто-нибудь задержит. И точно. В глубине коридора он увидел заместителя
начальника главка, он шел в его сторону.
разговор, который ничего приятного ему не сулил.
Впрочем, так он ходил всегда, но сегодня что-то не то было в его походке.
Какая-то неуверенность, несвойственная ему раньше.
зная, что видит этого человека в коридорах управления последний раз,
подумал, что ему здорово повезло.
бронзовый чернильный прибор, переходящий из поколения в поколение, сиял
отдраенной медью.
МГУ, он окончил мореходное училище, с тех пор у него на всю жизнь
укоренилась привычка к флотскому порядку.
заметки, начал запирать сейф и замер. За его спиной внезапно забили часы.
Тонко и радостно. Комнату наполнил серебристый звон, напоминающий какую-то
музыкальную фразу.
виде замковой башни. Ни один из старожилов уголовного розыска не помнил,
когда это чудо работало. Часы, как и чернильный прибор, были также
наследством героического прошлого. Действительно дивные дела творились во
время его отсутствия, подумал Наумов. И у него сразу же улучшилось
настроение.
почвы.
развернулся, и они очутились на бульварах. Промелькнул, похожий на
генерала, в шинели, наброшенной на плечи, жизнеутверждающий Гоголь.
гулять, обязательно захожу во дворик и смотрю на него, и у меня на душе
спокойно становится, работать сразу хочется. Хорошо, что еще Пушкина не
заменили.
портреты военных. А там главное - ордена не перепутать.
здания.
Федоровна. Труженица. Она на своей машинке институт дочке выстукала, замуж
ее выдала, теперь внука тянет.
огромный коридор и две маленькие комнаты. И сама она, высокая, сухая,
гладко причесанная, с папиросой во рту, была из далекого вчера. Ей только
пенсне не хватало. Хозяйка пригласила их в комнату. На столе стояла
пишущая машинка, огромное сооружение двадцатых годов.
прекрасно.
надписями.
Бурмина ее не было.
посмотрела на фотографию. Потом она села, зажгла новую папиросу,
затянулась глубоко.
встречи Гродно>, я печатала ее.
молчание, только шелестели листы. И Наумов ощутил тягучую замедленность
времени.
постоянно новая. Трудно вспомнить точно. Но одно могу сказать твердо.
Игорь пришел ко мне очень возбужденный, принес то, что напечатал сам.
Сказал, знаете, мол, Вера Федоровна, по-моему, я сделал главное дело своей
жизни, нашел негодяя, предавшего разведчиков. Я очень удивилась. Игорь
ничего не сказал. Он забрал у меня уже готовый конец повести, страниц сто.
Дал пятнадцать страниц и сказал, что быстро напишет остальное.
страницах. - Олег даже вскочил от волнения. - От этого зависит очень
многое.
разговаривал... Нет, не припомню... Если бы знала... Впрочем...