Чтение 31–й страницы книги ~Банка с червями~

что они должны уехать немедленно. Им не дали даже упаковать вещи. Ужасно! И
это после пятнадцати лет верной службы! Правда, им заплатили жалованье за
год. Мистер Палмер объяснил, что это миссис Хэмел настаивает, чтобы они
уехали. Он был с ними очень деликатен. Видно, и сам потрясен.

- Лихо! - сказал я.

- Мне будет очень не хватать мистера Смита. Уму непостижимо! Ведь мистер
и миссис Смит содержали дом в безупречном порядке.

- А про миссис Хэмел что-нибудь известно?

Джервис пожал костлявыми плечами. По выражению его лица было ясно, что
Нэнси Хэмел лишилась его расположения.

- Мистер Смит даже не смог попрощаться с ней. Все произошло так внезапно.

Я взял еще один бутерброд. На этот раз с кусочками краба, сдобренными
майонезом.

- И кто же теперь будет вести хозяйство?

- Вот этого-то ни я, ни мистер Смит не понимаем. Мистер Палмер сказал
мистеру Смиту, что до отъезда миссис Хэмел за домом будет присматривать Джош
Джонс. Она намерена сразу после похорон продать и дом и участок.

- Джош Джонс? - Я сделал вид, что не понимаю. - Кто это?

- Он рулевой на яхте у миссис Хэмел. - Джервис опустил глаза. - Это
плохой негр.

- А мистер Палмер еще там?

- Он уехал, как только удалились полицейские.

Теперь у меня были все необходимые сведения. Мне хотелось, чтобы Джервис
ушел и не мешал мне. Я сказал ему, что у него усталый вид. И заверил, что
буду на месте, если вдруг ему понадоблюсь. Он понял меня и удалился в дом.
Выждав минут пять, я поспешил к воротам и взобрался на дерево.

В гостиной у Хэмелов горел свет, но занавески были задернуты. Я
представил, как за этими занавесками сидят Нэнси и Поффери - строят планы,
что делать с деньгами, когда Нэнси их унаследует. Прислонясь спиной к
стволу, я сидел и ждал, не сводя глаз с дома Хэмелов.

Ничего не происходило.

Через час свет в гостиной погас, но вспыхнул в дальнем конце здания. Что
там? Спальня Нэнси? Потом я услышал шум приближающейся машины. Наклонившись,
я увидел, что у ворот Хэмела остановился автомобиль. Из него вышел Джош
Джонс, нажал красную кнопку и подождал. Ворота открылись. Он снова сел за
руль и повел машину по аллее. Ворота автоматически закрылись.

Когда он остановился, над входной дверью зажегся свет, и она
распахнулась.

В проеме двери показался Поффери!

Ошибиться я не мог: это был он, широкоплечий, плотно скроенный. Джонс
что-то крикнул ему, и свет над дверью погас. Я напряженно вглядывался в
темноту, но смог различить только силуэт машины.

Потом в гостиной за занавесками снова зажегся свет.

Все также прислонившись к стволу, я ждал. Прошло несколько минут, и свет
зажегся в комнате, соседней с комнатой Нэнси. Я продолжал ждать. Время
тянулось медленно, наконец свет погас везде.

Я слез с дерева и вернулся в коттедж. Джервис оставил на столе бутылку
шотландского виски. Я налил себе, выпил и сел.

И тут мне в голову пришла блестящая мысль. Временами меня даже самого
удивляет, как быстро соображают мои мозги, если дело касается денег.

Миллион долларов!

"Барт, дружище, - сказал я себе, - ведь этот миллион ждет тебя совсем
близко - через дорогу. Сыграй правильно - и миллион твой!"

Через дорогу, в доме Хэмела, прячутся двое террористов. Один из них
унаследует состояние Хэмелов. Я не знал, сколько получит наследник, но если
учесть, что книга Хэмела должна принести, грубо говоря, одиннадцать
миллионов, то всего миллионов на кону должно быть не меньше двадцати.

Двадцать миллионов! А я-то, дурак, еще удивлялся, как это Диас так легко
расстался с деньгами, отдал мне пятьдесят тысяч долларов и даже попытки не
сделал заставить меня замолчать. Господи! Какой же я был дурак! Диас
прекрасно понимал, что стоит мне поднять шум - и двадцать миллионов, а то и
больше, уплывут у них из рук. Чего же удивляться, что он так легко отдал мне
деньги. Пятьдесят тысяч, всего-то! Это же мелочь.

Я вспомнил мрачное пророчество Диаса о том, что я плохо кончу, если
попытаюсь еще раз нажать на него.

Увидим!

Нет, эта подлая грязная скотина не отпугнет меня от миллиона долларов.

На столе стояла пишущая машинка.

"Придется, Барт, снова корпеть над бумажками, - сказал я себе. - Надо
ненадежнее застраховать свою жизнь". В двух экземплярах я изложил все факты,
которые знал: как Нэнси привезла Поффери в дом Хэмела, как она уехала на
яхту, чтобы обеспечить себе алиби, как Поффери убил Хэмела и устроил так,
чтобы это выглядело самоубийством, в конце донесения сообщил, что он и Нэнси
все еще в доме, осажденные жаждущей новостей прессой.

Первый экземпляр заявления я положил в конверт и адресовал его Говарду
Сэлби, вложив туда же записку. В ней я написал, что, если я не объявлюсь в
течение двадцати четырех часов, он должен передать конверт начальнику
полиции Терреллу. Второй экземпляр заявления я вложил в другой конверт.

Я налил себе еще виски и, с облегчением откинувшись на спинку кресла,
стал обдумывать дальнейшие шаги.

Потом, придя к заключению, что все предусмотрел и обдумал, я предался
мечтам о том, как поступлю со своим миллионом.

Я подумал, не стоит ли позвонить Берте и сказать ей, чтобы она не
выходила замуж за своего чудика. Я привык к Берте. Терять ее мне не
хотелось. Но, подумав еще, я решил: черт с ней! Забавно будет сидеть себе
преспокойно и ждать, когда на меня сами набегут хорошенькие курочки. А уж
они-то, конечно, набегут, стоит только разнестись слухам о том, что теперь я
стою миллион.

Мечты, мечты!

***

На следующий день, как только Карл сменил меня, я сразу поехал в
Трумен-Билдинг. Там я вручил свой конверт похожей на мышку девице и сказал,
что хочу получить расписку. Я стоял над ней, пока она под мою диктовку
писала название заявления, которое я оставлял Сэлби, потом ждал, пока она
возьмет расписку у Сэлби, который как раз в это время занимался клиентом.
Когда она наконец вернулась, я попросил ее спрятать мое заявление в сейф.

Девица поморгала глазами навыкате и пообещала.

Чтобы взбодрить ее, я улыбнулся ей самой обаятельной улыбкой и вкрадчиво
произнес:

- У вас красивые руки.

Больше мне нечем было польстить ей, не погрешив против правды. Она стала
красная, как вареная свекла, и глупо улыбнулась.

Я ушел с сознанием, что устроил ей праздник.

У агентства Парнэлла было много платных поставщиков информации,
полковнику это стоило уйму денег, но, в конце концов, зелененьких у него
хватало, а для успешной работы необходимо иметь уши повсюду.

Я связался с Амелией Бронсон - второй секретаршей Марка Хайби.

Амелия Бронсон была сварливой пожилой толстухой, лицо ее напоминало
изношенный ботинок, однако ум отличался не меньшей остротой, чем бритва. Она
тоже уже несколько лет сотрудничала с нашим агентством, за что получала по
праздникам подарки. Каждое Рождество ей посылали индейку и две бутылки
шотландского виски, а на день рождения - корзину с продуктами. И пока
агентство не собиралось искать ей замену.

Я повел ее в итальянский ресторан, где она уничтожила огромную тарелку
спагетти, плюс сыр, плюс салат, а после кофе и бренди пришла в размягченное
состояние и охотно заговорила.

Марк Хайби был адвокатом Хэмела. Следовательно, он вел все дела Хэмела, а
Амелия, соответственно, оформляла бумаги. Поэтому я стал задавать ей
вопросы, а она, ублаготворенная обильным угощением, не скупилась на ответы.
когда мы расстались, я сунул ей стодолларовую бумажку. Мне противно было это
делать, но Амелия любила деньги не меньше, чем еду.

Потом я поехал в контору Солли Финкельштейна. Этого было не так-то просто
застать. Эс Эф, как его звали в городе, без устали делал деньги. Он был
самым крупным ростовщиком на всем Тихоокеанском побережье. Ему тоже на
каждое Рождество агентство посылало роскошную корзину с деликатесами, и,
когда нам нужно было узнать, кто занимает деньги и находится в стесненных
обстоятельствах, он снабжал нас необходимыми сведениями.

Я выяснил у него, можно ли получить взаймы миллион. Он сказал, что это не
составляет труда. Хуже с теми, кто мелочится и просит в долг сто тысяч. Что
же касается миллиона, то за ссуду берется двадцать пять процентов и
дополнительные гарантии не так уж важны. Говоря это, он хищно улыбнулся:

- Тех, кто плохо платит, Барт, мы сами находим.

Я понимал, что это значит. Явится головорез со свинцовой трубой. Или
плати, или...

К этому времени я собрал уже исчерпывающую информацию и, чувствуя себя во
всеоружии, поехал на набережную. Здесь, сидя в машине, я стал наблюдать за
тем, что происходит. Вокруг бродили зеваки-туристы, торговцы зычными
голосами сулили большие скидки, разгружались рыбачьи лодки.

Мои мысли занимал Диас. Опасный змей, но я был уверен, что мне удастся
так зажать его, что он не сможет меня ужалить.

Проверив револьвер в кобуре под пиджаком, я наконец решился, выбрался из
машины и направился в "Аламеду".

Когда я приблизился к стойке бара, где толпился народ, толстый
бармен-мексиканец приветствовал меня приторной улыбкой. Рыбаки и всякий
сброд, подпирающие стойку, обернулись было, но тут же снова вернулись к
выпивке.

- К Диасу, - бросил я бармену.

Он кивнул и пошел к телефону. Я не стал ждать конца переговоров и