принялась рыться в шкафу.
вытянутых руках фиолетовую кофту, сверкающую фальшивыми драгоценностями, -
бессмертное творение Епифана Блистательного.
состояться в Зале Чайковского. Пока старухи усаживались, старательно уступая
друг другу место, я принялась читать программку. Шуберт, Шопен, Шуман и
почему-то Моцарт. Да ладно, какая разница.
попробовала получить удовольствие. Наивная Римма Борисовна решила, что в
первом ряду самые лучшие места, и вот теперь можно вблизи наблюдать
краснеющие лица музыкантов.
вплетены звуки охоты - звучит рожок и выстрел из стартового пистолета. Не
успел барабанщик пальнуть в воздух, как на соседних с нами креслах произошло
странное оживление. Два крепких молодых парня с широкими плечами и тяжелыми
затылками выхватили из кресла довольно полного господина в шикарном вечернем
костюме. Я с изумлением наблюдала, как они швырнули мужчину на пол. Один из
парней моментально лег на него сверху, другой выдернул откуда-то из-под
пиджака огромный револьвер и принялся палить в оркестр. Несчастные музыканты
побросали скрипки, барабаны, виолончели и залегли под пюпитры. Дирижер
рухнул как подкошенный. Из-за кулис помчались в партер накачанные парни,
завязалась драка. Но довольно скоро недоразумение выяснилось. Оказалось, что
концерт почтил своим вниманием один из авторитетов. Его бдительная охрана,
мало сведущая в музыкальном искусстве, сочла выстрел из стартового пистолета
за нападение на своего хозяина и спешно приняла адекватные меры.
складки на замявшемся костюме и усадили на место. Публика нервно
переговаривалась. Музыканты с возбужденными лицами принялись вразнобой
пиликать на скрипках, деморализованный дирижер никак не мог собрать оркестр
в единое целое. "Жаль, что Машка не пошла, - подумала я, - ей бы это
понравилось".
ГЛАВА 18
"Педагогика" и прикинулась француженкой, желающей перенять потрясающий опыт.
городишки за полчаса. Тихий, сонный, провинциальный, только на вокзальной
площади кипит какая-то жизнь. Возле ларьков с нехитрым
водочно-сигаретно-шоколадным ассортиментом толкались представители местного
бомонда с пропитыми мордами. Улица Пролетарская начиналась прямо от перронов
и тянулась, никуда не сворачивая, до выезда из Болотова.
крышей - мрачно гляделся среди соседских зданий. Я толкнула противно
скрипящую калитку и оказалась в довольно просторном и запущенном дворе.
Слева виднелся нехитрый огород, чуть подальше "колосилась" картошка. На
веревках сохли старенькое постельное белье и невероятное количество мужских
трусов.
сильно засаленном ситцевом платье переливала в трехлитровую банку молоко.
Небольшая кухня вся заставлена немытой посудой. Тут и там висели грязные
тряпки, валялись совершенно не подходящие для кухни вещи: расчески, пустая
бутылка из-под шампуня и флакон одеколона "Гвоздика".
- Что угодно?
Вот приз..
подношение и процедила:
попросили у нашего начальства детские пособия, два года не платят.
весь состав сменился.
смерти, - инфаркт, в одночасье убрался.
обмахнула тряпкой облезлую табуретку и проворковала:
коровки.
видом.
на другую тему, доставая купленный по дороге "Полароид", - и вам карточки
оставлю.
жилую часть. Внутри изба казалась безразмерной. Комната метров тридцати была
обставлена совершенно по-городскому. Три стены занимали стеллажи с книгами:
пособия по истории, географии, химии, ботанике... На огромном обеденном
столе горой высились коробки с играми: шашки, шахматы, нарды, лото, домино.
У окна с буйно цветущей геранью стоял совершенно невероятный в данной
обстановке предмет - новенький компьютер. Аппарат был явно подключен к
Интернету, потому что от него отходил тонкий белый шнур и подсоединялся к
телефонной розетке. Медведевы оказались не такими простыми. Чего здесь не
было, так это телевизора.
пять минут небольшая стайка чумазых ребятишек столпилась в комнате. Старшей
лет шестнадцать-семнадцать, и ее застиранный сарафанчик туго обтягивал
красивую девичью фигурку. Остальные одеты в трусишки. Ноги босые, волосы
нечесаные, и шеи черные от грязи. В этом доме явно предпочитали физической
красоте моральную.
недоумевающей:
и умер. Следующий сын выучился на капитана и сейчас постоянно в плавании.
Дочь Вероника - актриса. Съемки без конца, вот и недосуг домой приезжать,
Антон тоже все время работает, торгует. Со мной только младшие.
постарались забыть отчий дом. - Бесполезно, даже не ищите: кто в море, кто
на съемках. Просто напишите, что все дети удачно получили образование и
стали полноценными членами общества.
кажется, что просмотр передач оглупляет детей, и у нас нет этого аппарата,
но знаю, что она с большим успехом и много снимается. Каждому, как
говорится, свое. Если дочь выбрала такой путь, значит, так тому и быть. Мы с
отцом .свое дело сделали, дали им крылья, дальше пусть летают
самостоятельно.
знает ни о смерти старшей дочери, ни о судьбе сыновей. Ай да педагог! Не
стану ничего рассказывать, пусть милиция сообщает о несчастье. Зря только
ездила. Адреса Антона не узнала, придется искать в другом месте.
странно! Раньше у меня никогда не было времени на, так скажем, воспитание
детей. Каждая свободная минута посвящалась заработкам, иначе нам просто было
не выжить: кушать хотели все, а добывающая единица только одна я. Порой
прибредала домой только к одиннадцати вечера и, съев подсунутый Кешкой
бутерброд, буквально падала в кровать. Мы редко ходили в театр, кино и цирк,
практически никогда не играли в лото. Но когда несметное богатство упало на
наши головы, я предложила Аркадию построить отдельный дом. Рядом, на одном
участке, но свой.
окажемся!
результата.
сторону. Кое-как затормозив, я вышла из машины и обозрела задние колеса. Так
и есть, прокол! И запаска имеется, и ' баллонные ключи в наличии, жаль
только, что господь наградил меня хилыми руками. Открутить-то гайки, может,
и смогу, но проделать обратную процедуру... Нужно было искать умельца.
заперла "Вольво" и побрела к видневшемуся вдалеке трехэтажному белому
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Трубников Александр
Никитин Юрий
Херберт Фрэнк