Студентки только качали головами и хихикали: надо же, как у Стаськи снесло башню, втюрилась в парня по самую маковку и не видит, что он идиот!
Еще от прежней роскоши у Стаси остались «Жигули», и супруги иногда ездили на них в лес. В прошлом году, в июне, Роберт и Анастасия отправились на загородную прогулку. На восьмом километре Минского шоссе Роберт, сидевший за рулем, не справился с управлением и влетел в бетонное ограждение, установленное вдоль трассы. Стараясь спасти себя, он резко вывернул руль. Трудно винить Астера в том, что произошло дальше. Кое-какие действия человек производит автоматически, не зря же место на переднем сиденье возле водителя называют «креслом смертника». Надеясь выжить, шофер невольно подставляет пассажира. Так вышло и у Роберта, Стася погибла мгновенно.
Дело произошло поздним вечером, почти ночью. Целый час обезумевший парень пытался остановить хоть какую-нибудь машину, но никто не желал тормозить. Наконец на место происшествия наткнулась дорожно-постовая служба, но Стасе помочь уже было нельзя.
ГЛАВА 19
Распрощавшись с болтливой Верой, выложившей в благодарность за кофе и мороженое все сплетни о Роберте Астере, я села на скамейку. Интересное, однако, дело получается. Похоже, я нашла убийцу, это Анжелика, а руководит ею Астер. Парень остался без денег, теща, подстилавшая под него солому, скончалась, жена погибла… Сам он небось зарабатывает копейки. Вера, доскребывая мороженое, сообщила, что в консультации Роберта держат исключительно из жалости. Клиенты к нему не идут, а разговоры, которые парень ведет о своей гениальности, надоели его коллегам до зубовного скрежета, поэтому скоро терпение у всех лопнет, и Астера выгонят.
Значит, Роберт решил получить денежки Глеба Лукича. Думается, это его план. Девушке слабо придумать такое, она всего лишь простой исполнитель. Дело за малым, собрать хоть какие-нибудь улики, иначе мне никто не поверит. Внезапно я подскочила и стукнулась головой о стоящее возле скамейки дерево.
А что, если Роберт и Анжелика задумали эту историю давно? Интересно, где они познакомились? Хотя какая разница, может, столкнулись на улице или в кафе… Вот оно как! От неожиданной мысли я вспотела, словно мышь при виде кошки, хотя, ей-богу, не знаю, обладают ли грызуны потовыми железами! Вот оно что! Из рассказа Веры выходило, что Роберт особо не любил Стасю, просто воспользовался ею. Наверное, очень хотел защитить кандидатскую диссертацию и получить московскую прописку. Скорей всего, после смерти Софьи Модестовны он начал тяготиться супругой.
Теща ушла в мир иной, никаких благ брак больше не сулил, наоборот, теперь на его руках оказалась избалованная женщина, которую пришлось бы содержать. И тут на пути попалась Анжелика, внучка богатого дедушки, и Роберт сразу сообразил, как проще всего решить свои проблемы. Лика-то влюбилась в Астера. Правда, чем он ее привлек, непонятно, Роберт не слишком интересен внешне. Я порылась в сумочке и вытащила сигареты. Хотя небось он с умным видом рассуждал об усилении психической энергии, психоанализе, не забыл упомянуть о том, что защитил кандидатскую. Много ли надо девочке, только что вырвавшейся из-под бабушкиного крыла?
Значит, Роберт решил избавиться от опостылевшей женушки и проделал задуманное, не пожалев машины.
Я встала и понеслась к Володе на работу. В голове оформился план. Наверное, Астер все же не стал рассказывать Анжелике о том, как расправился со Стасей, небось не захотел пугать девчонку. Естественно, сообщил, что жена погибла в автомобильной катастрофе, и тем самым вызвал у Лики приступ жалости к себе. А наша российская баба, как правило, сначала пожалеет, потом полюбит. Дело за малым, надо попытаться открыть Лике глаза на кавалера. Пусть сообразит, дурочка, что ей самой недолго жить осталось. Сначала они совместными усилиями устранят всех, кто стоит на пути к богатству, потом Роберт женится на Лике, и через какое-то время девушка спокойно уйдет в Аид[4], оставив мужа безутешным вдовцом. Богатым.
Надо рассказать Анжелике правду. Пусть она идет к следователю и сообщит истину – чистосердечное раскаяние уменьшает вину. Я-то уже докопалась до сути.
Резко затормозив на платформе, я чуть не влетела в потную тетку. Анжелика мне не поверит. Следовательно, надо убедительно доказать ей, что смерть Стаси была неслучайной, только тогда девушка пойдет в милицию, и Раду освободят.
Сзади меня толкнули, я стояла в растерянности, глядя на поезда. Куда ехать? Если к Вовке на работу, то налево, а если нет, тогда направо. Наконец, приняв решение, я влезла в битком набитый вагон.
Дикая жара, совершенно неожиданно накинувшаяся на Москву, сделала свое дело. Народ разделся почти догола, но все равно и женщины, и мужчины были потные, красные, взлохмаченные. У большинства в руках имелись газеты, которые люди использовали в качестве вееров. Воздух, врывавшийся сквозь открытые форточки, не приносил никакого облегчения: горячий, он словно дул из духовки. Мне повезло – удалось сесть. Рядом со мной сидела женщина с мальчишкой лет пяти. Ребенок без конца вертелся. Сначала он просто ерзал по сиденью, затем начал вставать на него ногами, стучать ладошками по стеклу, потом слез и принялся болтать ножонками, обутыми в весьма грязные сандалии. Напротив стояли двое. Девушка в длинной полотняной белой юбке и рокер в кожаных штанах, жилетке с заклепками и бандане. Я принялась разглядывать парня. Юноша равномерно пережевывал жвачку, на его лице застыло равнодушно-сонное выражение, словно у коровы на пастбище. Неужели ему не жарко? В вагоне, скорей всего, зашкалило за сорок, а он весь в коже и железе.
Мальчонка особо сильно дернул ногой, на юбке девушки образовалось черное пятно. Девица попыталась отодвинуться, но деваться было некуда. В вагоне клубилась густая толпа. Гадкому ребенку понравилась новая забава, и он, на этот раз специально, провел сандалией по белому полотну. Появилась еще одна темная полоса.
– Послушайте! – возмутилась девушка. – Вы не могли бы успокоить своего ребенка?
Мамаша не отреагировала. Расшалившееся дитятко нагло пнуло говорившую. Девица не вытерпела, схватила мальчонку за ногу и крикнула:
– А ну, прекрати безобразничать!
– Ты чего моему сыну замечания делаешь? – взвизгнула баба.
Я вжалась в спинку. Ну вот, сейчас начнется. Из-за жары народ скандалит по каждому поводу, не у всех хватает такта и воспитания, чтобы промолчать.
– Ваш мальчишка мне юбку измазал!
– Подумаешь, он ребенок.
– Вполне взрослый, чтобы понимать, что можно, а что нельзя.
– Не смей приближаться к моему сыну, роди своих и воспитывай, шлюха!
– Сама такая.
– Я замужняя женщина, с сыном, а ты прошмандовка.
Видя, что мать на его стороне, мальчонка еще раз мазанул обувью по юбке. Девушка шлепнула его по ноге. Паренек скуксился и противно заныл.
– Заинька, – взвыла мамаша, – эта сволочь посмела тебя тронуть! Ах ты падла!
– Дура.
– Мой мальчик, – голосила женщина, – воспитывается по японской системе!
– Это что же такое? – неожиданно поинтересовалась старушка, молча слушавшая до этого перебранку.
– Япошки знают, как поступать, – взвизгнула хамка, – до семи лет ребенку не делают никаких замечаний вообще.
– Ну и ну, – покачала головой бабуська. – Вы с ним потом не справитесь!
– Молчи, старая карга, тебя не спросила!
Мальчишка лягнул девушку.
– Да прекрати ты! – чуть не зарыдала та.
Мамаша поцеловала сыночка в макушку.
– Шурик, котеночек, не слушай тетю, она дура. Если боится испачкаться, пусть в такси едет.
Шурик весело задрыгал ногами. И тут рокер раскрыл рот, вытащил оттуда жвачку, покатал ее между пальцами и прикрепил «Дирол»… на лоб мамаши.
В вагоне мигом стало тихо. Тетка выпучила глаза, потом разинула было рот, но тут «кожаный» парень прогремел на весь вагон:
– Слышь, маманька, семнадцать мне вчера стукнуло.
– Поздравляю, – ошалело ответила баба, не пытаясь снять жвачку.
– Насрать на твои поздравления! Имей в виду, соломку курил, косячки набивал, экстази хавал, марки лизал, теперь лишь на герыча сесть осталось.
– На кого? – спросила ополоумевшая тетка. – На какого такого герыча?
– На героин, – спокойно пояснил рокер. – Учиться не хочу и не буду, пью все, что горит, и трахаю все, что шевелится, ясно?
– Вы это к чему? – совсем растерялась баба.
– А к тому, что меня тоже по японской манере воспитывали, до семи лет все разрешали, – пояснил парень и начал проталкиваться к выходу.
Вагон грохнул от хохота, люди просто повалились друг на друга, трясясь в конвульсиях. Тетка осталась сидеть с разинутым ртом, на лбу у нее белела жвачка.
Вовка спустился в бюро пропусков и недовольно буркнул:
– В чем дело?
Я увидела на нем ботинки и спросила:
– В коже не жарко? Надел бы тапки, вон народ весь разделся.
– Еще шорты посоветуй натянуть! – взвился майор. – Представляю, что мне начальство скажет. Ты зачем явилась? Если с предложением переодеться, то спасибо за заботу.
– Ну не злись, – улыбнулась я, – дело есть.
– Какое?
– Можешь послать запрос в архив?
Вовка посуровел:
– Ну?!
– Год тому назад на Минском шоссе, совсем рядом с Москвой, произошла автомобильная авария. За рулем сидел Роберт Астер, на переднем сиденье его жена – Анастасия. Девушка погибла. Дело закрыли, и претензий к Астеру не было – несчастный случай.
– И чего ты хочешь?
– Можно мне посмотреть бумаги?
– Зачем?
– Надо.
– Еще чего!
– Вовочка!
– Отвяжись, Лампа! – бросил майор и пошел было на выход.
Я молчала, сейчас он оглянется. И точно, Костин повернул голову. Я мигом принялась всхлипывать и трясти нижней губой, изображая подступающие к горлу рыдания.
– Прекрати немедленно! – зашипел Костин, возвращаясь. – Не позорь меня перед посторонними.
Но я, вытащив из сумочки носовой платок, начала тереть совершенно сухие глаза и довольно громко причитать:
– Ты меня совсем, совсем не любишь!
Девушка в окошке с интересом уставилась на майора. Володя порозовел.
– Перестань, а то она подумает, что ты моя любовница, которая явилась сюда устроить истерику.
– Ну и что!
– То! Сейчас же уходи!
– Вот ты какой! Вот как меня терпеть не можешь, боишься, что подумают, будто между нами есть связь! Неужели я настолько страшная? – И я снова принялась тереть глаза.
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Прозоров Александр