женщины там ужасны. Сплошные феминистки, синие чулки, амазонки, рыхлые,
жирные, под мышками волосы не сбривают, фу-у, пакость, - он буквально
захлебывался смехом, - от их волосатых подмышек и от их самостоятельности
тошнит, я так истосковался по нашим русским красавицам. Представляете, всего
за три дня успел соскучиться. - От смеха он стал икать. Из глаз брызнули
слезы.
легкость во всем теле, словно его накачали пузырьками, как газировку.
в кресле напротив него, но почему-то вниз головой, и одновременно стояла
рядом, держала его за руку, щупала пульс, закатывала рукав свитера и чем-то
холодным прикасалась к коже.
было четыре руки и две головы, причем одна мужская. А может, рук было вообще
десять пар? Его трогали, вертели, ощупывали. Было щекотно и ужасно смешно.
касались его щеки, но она почему-то заговорила мужским голосом.
спрашивал. Это выглядело ужасно смешно. И еще была Ирина, такая нежная и
прекрасная, что хотелось сразу, сию минуту, содрать с нее одежду.
поговорить с любимой женщиной.
- Цитрус выразительно указал пальцем в потолок, который плыл почему-то
внизу, под ногами, и люстра росла из него, покачиваясь, как деревце на
ветру. Слушай, Карл, выйди, а? Ты должен меня понять, как мужик мужика. У
тебя ведь тоже такое было. Помнишь? Ты сам говорил, что дико влюбился в одну
русскую.
на твоем месте оставил бы тебя с любимой женщиной наедине. А ты, скотина,
все никак не уходишь.
голову на грудь и вздохнул с горестным всхлипом, - фамилию я не спрашивал, а
ты мне не сказал.
общем, гадость. Ирочка, зачем нам эта гадость? Слушай, Карл, ну ты мужик или
нет? Выйди на минутку, а?
Дублине, когда я брал у тебя интервью для французской газеты... Я позвонил,
назвался, а потом ты ждал меня в кабаке у ратуши.
"Привет, это Гарик Цитрус. Приехал на пару дней, хочу повидаться с
Карлушей". Оставил свой гостиничный телефон. А потом ты сам позвонил и
назначил встречу.
Слушай, так ты чего, приехал уже?
Все-таки поразительная была v него память на цифры.
Хрен их знает...
пальцем перед усатой физиономией, - а то и вообще сдохнешь.
по венам. Пузырики смеха забулькали в крови.
Ирочка? Не бросай меня, мы начнем сначала, я тебя очень люблю, ну иди
сюда...
Майнхоффа. Глаза его закатились. Голова упала на грудь.
Глава 16
Восточный Берлин, октябрь 1981 года
вялый, унылый берлинский дождь. В такую погоду уроженец жаркой Палестины
Махмуд Хамшари чувствовал себя скверно. Он чихал, кашлял, зябко поеживался,
не снимал теплой кожаной куртки, хотя в комнате пылал камин.
перед гостем маленький граненый стаканчик.
пройзт, дорогой, твое здоровье.
совсем не позволяет пить.
больше? - Карл отхлебнул шнапс и поставил рюмку. - Ты похудел, Махмуд. Но
тебе идет. Хотя у вас считается, что мужчина должен быть толстым.
красивая, очень красивая. Хотя и худая.
Махмуд, приучил меня к настоящему кофе. Помнишь, как в лагере, после
тренировок, ты упрямо крутил ручную кофейную мельницу? Электрическая тебя не
устраивала.
совсем другой.
разница, как смолоты зерна?
кофе, я сразу вспоминаю Мустафу-Левшу. Он любил есть кофейную гущу. Многие у
нас на Востоке любят гущу.
со дна чашки, - заметил Карл.
семьдесят девятого, - произнес Махмуд, задумчиво глядя мимо Карла, за окно,
в мокрую черноту берлинской ночи, - мы ни одной минуты не верили, что наш
Левша мог покончить с собой. Мы больше двух лет вели свое расследование.
Левша был нашим лучшим боевиком. Он поражал цель с любого положения, мог
стрелять, повиснув головой вниз. Он с трехсот метров попадал в подброшенную
монету и с тридцати поражал ножом сердце либо другой орган человека - на
выбор. Он бросал ножи с обеих рук. Его ведь называли Левшой не потому, что
правая работала хуже. Просто для него не было разницы. Обe руки одинаково
сильные и ловкие.
немецком языке, это напоминало печальную песню муллы с минарета. Он
продолжал глядеть в окно, следил глазами, как ползут по стеклу длинные
дождевые капли, и внезапно вспыхнувший ало-голубой огонь неоновой рекламы на
противоположной крыше залил его бледное, обросшее бородой лицо совершенно
покойницким цветом, мертвенно-сизым, с кровавым отливом.
неудачных покушений на премьер-министра Израиля вездесущий МОССАД устроил
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Перумов Ник
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Сапковский Анджей