Г., а является констатацией того бесспорного факта, что вор действительно
должен сидеть в тюрьме, а в кресле министра обороны сидеть не должен. Он
предложил сторонам в знак примирения обменяться рукопожатием. Г. милостиво
протянул руку, редактор снизу - по причине своего малого роста - пожал ее. И
тут оператор на весь экран показал лицо Г. Оно светилось волчьей - во всю
вставную челюсть - улыбкой, надменной и пренебрежительной улыбкой
победителя. И это было так неожиданно и так здорово, что Тимашук захохотал и
от восторга захлопал себя по ляжкам. Жена даже высунулась из кухни, решив,
что показывают Жванецкого.
телезрителей этого толстенького бородатого педика отхлестали по морде, а он
этого даже не понял. Потом понял, каялся в своей газетенке, а толку? Как он
подобострастно пожимает руку Г., видели все. А эту заметку кто читал? Вот и
утрись, педик!
стать генералом армии и министром обороны - для этого мало париться с
президентом в бане и пить с ним водку. Многие парились и многие пили, а где
они? Пишут воспоминания.
его в "Госвооружение" осталось для журналюг незамеченным. Он исчез из
публичной политики, но списывать его со счетов было рано. И сам себя он тоже
не списывал.
себе крест, он спивается, разменивается на молодых баб или начинает строчить
мемуары, обозначая свой путь в российской истории кучами говна, вываленного
на головы современников. Ни выпивки, ни молодых баб Г. не чурался, но это не
выходило за пределы нормы. За мемуары он тоже не собирался садиться, хотя
ему было что рассказать - не меньше, чем президентскому телохранителю. Он
занимался другим, более важным делом. Прибрал к рукам "Госвооружение",
гендиректор был у него на побегушках, понимая, что Г. может отправить его в
Лефортово одним движением пальца. Без ведома Г. не совершалась ни одна
сделка. А "Госвооружение", "Газпром" и РАО ЕЭС были теми структурами, без
поддержки которых не может существовать никакая власть. "Госвооружение" было
даже важней - оно могло дать живые деньги. И при необходимости дать быстро.
российской политической жизни. Из тех, кто еще скажет свое слово. Он
существовал в российской политике неявно, его присутствие угадывалось лишь
по косвенным признакам. Так астрономы обнаруживают невидимое небесное тело
по изменениям орбит мелких планет. Г. был наверняка не единственной такой
фигурой. О других Тимашук не знал, но не сомневался, что они есть. И
значение их возрастает по мере того, как энергия жизни покидает оболочку
президента Ельцина, опустошенного водкой и борьбой за власть.
Тимашуку жизненное спокойствие и уверенность в своем будущем. И вдруг
обнаружить, что ты не в команде, а в стае, - даже предположить это было
тягостно. Черт бы этих генералов побрал! Дело сначала нужно сделать, а потом
выяснять отношения. Они сцепились, а ты сиди и думай, чего они не поделили.
санкционирован Г. или даже отдан им самим. А если Ермаков не согласен с ним
- это его проблемы. Разберутся. Для Тимашука тут нет вопросов: приказ есть
приказ. Он не видел причин, по которым мог бы не выполнить его. И менее
всего допускал, что что-то может ему помешать.
встретить его вышли командир части полковник Тулин, похожий на гриб-боровик,
перестоявший на лесной опушке, два его зама - подполковник и майор, и
начальник охраны "Феникса", состоявшей из сорока бывших спецназовцев из
расформированных подразделений "Вымпел" и "Зенит-2".
сержантом "Вымпела" он участвовал в штурме дворца Амина в Кабуле, потом был
тяжело ранен осколком мины в голову и попал в плен. Когда до начальства
дошло, что он знает много лишнего и может рассказать об этом, его обменяли и
вывезли в Ташкент. Два года он провалялся в госпиталях и был комиссован с
мизерной пенсией. С тех пор его левый висок и скулу пересекал страшный
пиратский шрам, он был полон нескрываемой враждебности и презрения ко всему
миру и предан Тимашуку, который вытащил его из беспросветной жизни и
пристроил к делу, отвечавшему его основательности и любви к дисциплине.
точно:
нет. Водку пьянствовали только один раз, кто попало наказан, других
безобразий не нарушали.
приветливо поздоровался с полковником Тулиным и его заместителями. Тут же,
на вертолетной площадке, приказал: освободить железнодорожную эстакаду для
состава из Улан-Удэ, подготовить к работе все краны и подъемники,
сформировать погрузочные команды, залить керосин в танки топливозаправщиков,
предупредить экипаж, чтобы был готов к вылету тотчас же после окончания
погрузки и заправки "Мрии".
горячку в субботний вечер, но спорить не стали. Тулина еще полтора года
назад отправили бы на пенсию по достижении предельного пятидесятилетнего
возраста, если бы не ходатайство генерального директора ЗАО "Феникс". Его
замы понимали, что возражать Тимашуку себе дороже - запросто останешься без
квартальной премии, которую фирма "Феникс" регулярно выплачивала офицерам. А
у "черных", как называли охрану "Феникса" из-за цвета униформы, и мысли не
могло возникнуть о выражении недовольства. Они напрямую подчинялись
подполковнику Тимашуку, и зарплата у каждого была в два раза больше, чем у
командира полка.
литерный состав из Улан-Удэ миновал разъезд на Транссибе и вышел на ветку,
ведущую к аэродрому.
железнодорожного полотна, ослабленного весенними паводками. В семнадцать
часов состав будет -на месте. Три часа разгрузка, около четырех - погрузка.
Не позже полуночи "Мрия" взлетит.
Тимашук приказал оперативному дежурному связаться с Читой. Диспетчер
Забайкальской железной дороги обещал все выяснить и перезвонить. Прошло
полчаса. Звонка не было. Тимашук приказал повторить вызов. Диспетчер сказал,
что он пытается связаться с машинистом тепловоза по рации. Связь есть, но ни
хрена не слышно, сплошной треск. Попробует по релейке выйти на разъезд, а
дежурному разъезда будет проще вызвать рацию тепловоза - ближе. Прошло еще
полчаса. Из Читы сообщили, что до разъезда дозвонились, но дежурный пьяный.
Жена сказала, что сейчас подоит корову и сходит к соседу. Тот умеет
управляться с рацией.
Конец двадцатого века. Компьютеры. Спутниковая связь. Виртуальная
действительность. Клонированная овечка Долли. Интерактивный черт в ступе.
Литерный состав с модулями новейших истребителей бесследно исчезает на
семидесятикилометровой железнодорожной ветке. Корова. Сколько времени доят
корову?
полосы чернела громадина "Мрии". Небесный левиафан.
неблизко. Или у жены дежурного по разъезду были больные ноги. Но все
приходит вовремя для того, кто умеет ждать. Сосед вызвал по рации машиниста
тепловоза, потом по релейке связался с диспетчерской Читы, диспетчер вызвал
Потапово и сообщил, что состав из Улан-Удэ в семнадцати километрах от
аэродрома сошел с рельсов.
грунтовка, то опоры высоковольтной ЛЭП, проложенной параллельно
железнодорожному полотну. Гусеницы рвали сухую верхнюю корку, месили глину,
тяжелую машину мотало из стороны в сторону и вверх-вниз. Тимашуку
приходилось крепко держаться за край люка, чтобы не свалиться с брони.
Свободной рукой он прижимал к глазам бинокль, пытаясь высмотреть прожектора
тепловоза. Но впереди была лишь голая глинистая равнина с жидким
кустарником, забитым сухими шарами перекати-поля. Разбегались по сторонам
попавшие в свет фар ежи, однажды махнула огненно-рыжим хвостом лисица.
Позади далекими праздничными огнями сиял аэродром, впереди и вокруг была
дичь, глушь, ночь, посвисты ветра. Подступавшие слева лесистые увалы
обнаруживали себя лишь при стремительных пролетах луны в разрывах тяжелых
туч.
оранжевом сигнальном жилете, напяленном поверх ватника, - трезвый, злой и не
понимавший, какого лешего его вытащили из постели из-за какой-то муйни. Из
его бухтения Тимашук понял, что такая муйня - дело обычное, сошел с катушек
паровоз и сошел, весной бывает, потому как грунт. И нужно не муйней
заниматься, а вызывать ремпоезд, без него все одно никак.
Ремонтно-восстановительный поезд, как выяснил Тимашук, нужно вызывать из
Читы, к послезавтрему будет. А через денек и наладят.
вообще. А вон он, сердешный! - показал бригадир на далекие желтые огни
впереди. - Не завалился, ишь ты. Скопытился, делов-то.
спрыгнул в вязкую глину, вскарабкался на железнодорожное полотно, не
Березин Федор
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия