Чтение 31–й страницы книги ~След лисицы~

- Врешь, симулянт несчастный! Симулирует здорового! Как вам это
нравится, Федор Кузьмич?

- Совсем не нравится, - хмуро ответил Цветков. - А потому отправляйся
домой, Лосев.

Виталий взмолился:

- Федор Кузьмич, ну хоть часок побуду! Только узнаю, как дела идут.
Имею я в конце концов право узнать, как они идут?

Цветков неожиданно смягчился:

- Ладно. Узнавай, раз пришел. Вот разыскиваем этого проклятого
артиста. Родные и те не знают, что думать. Иди с Откаленко, он тебя
проинформирует.

- Ну, а Косой?

- Его ждет твой Васька. - И Цветков задумчиво прибавил: - Боюсь я
этой встречи.

Виталий нахмурился.

- Разрешите, я к нему загляну?

- Нечего. Все договорено. И вообще он сейчас на работе.

- Пошли, симулянт, - поднялся со своего места Откаленко. - Не будем
мешать начальству.

Цветков добродушно усмехнулся.

Друзья зашли к себе в комнату, уселись на диван и закурили. Игорь,
добродушно усмехаясь, продолжал начатый в коридоре разговор.

- ...Просто свихнулась на всяких лекарствах. На то она, конечно, и
медсестра. Но в отношении меня у нее только одно лекарство. Знает, что не
выношу ее слез. Вот и пользуется. Ну, да ладно! - перебил он себя. - Давай
лучше расскажи, как ты там воевал, в Снежинске.

- Нет, - замотал головой Виталий. - Сначала ты расскажи, как вышли на
того артиста.

- Это, старик, успеется.

- Нет! В конце концов я больной человек. Может, это моя последняя
воля.

Они еще не кончили свое веселое препирательство, когда позвонил
Цветков.

- Живо ко мне!

Он сказал это таким тоном, что Игорь, а за ним Виталий опрометью
бросились из комнаты.

Когда они появились у Цветкова, тот с усмешкой оглядел их,
взволнованных и нетерпеливых, и сообщил:

- Починского обокрали. Всю ночь пробегал, искал свои чемоданы. Сейчас
сидит у дежурного по вокзалу.

- Обокрали? - ошеломленно переспросил Игорь. - И значит...

- Вот именно, - заключил Цветков. - Ясно, что портсигар тоже уплыл.

- Ну, знаете! - Игорь развел руками. - Это уже мистика.

- Как же все случилось? - спросил Виталий.

- Ничего не известно. Откаленко, быстро в машину! И Починского сюда.
Будем разбираться.

Через полчаса растерянный, изнервничавшийся Починский сидел в
кабинете Цветкова и сбивчиво рассказывал, еще считая себя лишь жертвой
чьего-то преступления:

- Приехал я на вокзал задолго до отхода поезда. Наших еще не было.
Зашел в ресторан. Думаю, перекушу. А то дома не успел, торопился...

"И чего это ты так торопился, сукин сын?" - с усмешкой подумал Игорь.

- Сто граммов водки заказал, - продолжал Починский. - Это я точно
помню, не больше. Потом подсел ко мне очень приличный человек. Инженер.
Командированный. Ну, выпили... - Починский замялся. - Порядочно, надо
сказать. Он что-то рассказывал. Я тоже. Увлеклись. Потом он попросил
постеречь его чемодан, в туалет пошел. Потом и я пошел. Возвращаюсь, а
чемоданов моих нет. А его стоит. Я туда, сюда. Нет его!

- Почему не заявили сразу в милицию?

- "Почему", "почему"! - раздраженно ответил Починский. - Потому что
милиция только в книгах хорошо работает да на сцене...

- Когда вы ее изображаете, на юморе, - насмешливо заметил Игорь.

- Не остроумно, - отрезал Починский. - Лучше вот найдите мои
чемоданы.

Цветков невозмутимо кивнул головой:

- Постараемся. Какие у вас там были вещи?

- Вам что, все их перечислить?

- Обязательно.

- Что ж, пишите, - иронически усмехнулся Починский. - Костюм светлый,
бежевый, потом серый пиджак, совсем новый, между прочим...

Он стал перечислять свои вещи. Игорь записывал.

Когда Починский, наконец, кончил, Цветков спросил:

- Это все?

- Все, если не считать мелочей.

- Назовите и мелочи.

- Булавки, иголки, зубную щетку, да?

- Да, и их.

- Вы что, издеваетесь надо мной? - возмутился Починский. - Меня
обокрали, кто-то совершил преступление, а вы...

Цветков, хмуро глядя ему в глаза, отчеканил:

- Сбавьте тон. Мы сейчас перейдем к вашему собственному преступлению.

- Что?! Что вы сказали?!.

- Что слышите. Где портсигар из музея?

- Какой портсигар?! Я не знаю никакого портсигара! - полные щеки его
залились краской, глаза забегали по сторонам. Он кричал все громче, все
озлобленнее. - Это что за приемы?! Я буду жаловаться! У нас на просмотре
ваш министр был! Я ему немедленно позвоню, вот увидите! Я в ЦК партии
позвоню! Вы еще меня не знаете!..

Цветков все так же невозмутимо оборвал его:

- Прежде чем звонить и жаловаться, может быть, пригласим Данилову?
Она вам кое-что напомнит,

- Не знаю никакой Даниловой!

- То есть как это не знаете? - вмешался Игорь. - Заговариваться
начинаете?

Починский посмотрел на него взбешенными глазами, потом нервно сказал:

- Да, да, действительно. Но при чем тут она?

- Может быть, перестанете валять дурака? - хладнокровно осведомился
Цветков. - И все честно расскажете?

Но тут вдруг Починский заплакал. Видно, нервы его не выдержали. Он
тяжело всхлипывал, и по толстым щекам потекли слезы.

- Я не могу... Все так неожиданно навалилось... Я человек
впечатлительный... Такой грубый нажим...

Игорю стало противно, и он безжалостно заметил:

- Только не грозите кончить самоубийством. И в кино сниматься нам не
обязательно.

- Издеваетесь!.. - визгливо, сквозь слезы крикнул Починский. - Еще
издеваетесь!..

Виталий слушал, чувствуя, как начинает нестерпимо болеть голова и
озноб пробирает тело. "Все-таки температурка есть", - подумал он.

- Будете говорить или нет? - холодно спросил Починского Цветков.

- Только не вам!..

- Придется нам, гражданин Починский.

- А я не могу... с вами... разговаривать!.. У меня нет сил
выносить... ваши издевательства... - он еле сдерживал рыдания, большие
пухлые руки его тряслись, когда он вынимал платок, чтобы вытереть слезы.

Цветков брезгливо сказал:

- Рассказывайте, Починский. Чего уж там.

- И не устраивайте бесплатных спектаклей, - вставил Игорь.

- Уберите его!.. - завизжал Починский. - А то я за себя не отвечаю!..

Цветков строго посмотрел на Игоря, и тот, усмехнувшись, проворчал:

- Теперь мы за вас отвечаем.

Он умолк, скосив глаза на Виталия и как бы приглашая того в свидетели
этой сцены. Но тут же взгляд его стал озабоченным. Игорь встал и сказал
Цветкову:

- Федор Кузьмич, разрешите нам с Лосевым выйти. Я его домой отвезу.

Цветков поглядел на Виталия и кивнул головой:

- Давайте.

- Не пойду, - решительно возразил Виталий и вдруг, словно по наитию,
многозначительно добавил: - Я хотел бы кое-что еще узнать о том инженере.

Цветков и Откаленко переглянулись, и Цветков пожал плечами:

- Ладно. Слушай.

Игорь недовольно уселся на свое место.

- Ну, теперь по порядку, - обратился к Починскому Цветков. - Первое.
Зачем вам нужен был портсигар?

На толстом лице Починского появилось выражение почти трагическое, и,
театрально вздохнув, он сказал:

- Хорошо. Слушайте же. Я сам не знаю, что со мной творилось. Если
хотите, это тоже по Достоевскому. И это будет почти исповедь. - Он снова
вздохнул и, сделав многозначительную паузу, приступил к рассказу: - Все
началось с постановки у нас в театре пьесы одного австрийского классика.
На премьере, которая прошла с грандиозным успехом, - я играл одну из
главных ролей - присутствовали сотрудники посольства. А потом посол
устроил прием в честь участников спектакля. И там, на приеме, я
познакомился с одним искусствоведом. Обаятельнейший человек! Он восхищался
Москвой, ее музеями. Потом заговорил о музее Достоевского, о том, как
популярен Достоевский на Западе. И между прочим, сказал, что там за любой
сувенир Достоевского, за любую его вещицу платят колоссальные деньги. "Я
бы, - сказал он со смехом, - и сам, не задумываясь, отдал бы..." - тут он
назвал громадную сумму. Ну, посмеялись. Потом заговорили о другом.
Обменялись адресами. В тот момент я и не подозревал, как трагически