— Садись, садись, сынок! — Петрович помог парню опуститься на лавку.
— Гады… — проскрипел парень. — Бандюги! К ним как к людям, а они…
— Не кипятись, Женька, не кипятись… — распарывая ножом сразу и рукав рубахи, и рукав свитера, бормотнул Лисов-старший. — Кровь быстрей бежать будет. Ребята, тряпками не богаты?
— Ваня! — скомандовал я. — Наложить повязку!
— Есть! — ответил тот.
Удобные эти ребята, человекороботы. Ваня без лишних движений полез в аптечку, ополоснул руки спиртом, ловко обработал края обеих ран йодом, вскрыл перевязочный пакет и наложил подушечки на входное и выходное… В общем, ни одна медсестра не придралась бы.
— Толково сработал, паренек! — похвалил Дмитрий Петрович. — Он у вас доктор, что ли? Больно молод…
— Медбрат, — ответил я.
— Спиртику не нальешь? — попросил Женя. — Для внутренней дезинфекции?
— Можно, — сказал я. — Граммов пятьдесят.
Ваня четко исполнил, налил в мензурку ровнехонько 50 граммов. Женя хлебнул залпом, закусил ломтиком сала, откинулся к стене.
— Что стряслось-то? — нервно спросил Петрович, — Расскажи толком.
— Урки с зоны рванули. Десять человек, — устало произнес Женя.
— Откуда? Неужто с Улунайска?
— Оттуда. У них три автомата, пистолетов пара, три ружья охотничьих и мелкашка. Ножи у каждого.
— Так ведь от Улунайска до нас почти сто верст! Неужели зимой, без лыж, по тайге? Охрана-то где была?
— Я не спрашивал… А лыжи у них есть. И одежду им подвезли будь здоров! Утеплились так, что в Антарктиде не замерзнут.
— Когда пришли?
— Вчера. Я по капканам пошел, прихожу, а они сидят. Вроде поначалу все вежливо, даже без мата. Дескать, извини, хозяин, погреться зашли. Угостили даже, поговорили по-хорошему. Пух не трогали, даже не смотрели. Заметили только, что вроде в загранке сейчас жмут на нас, мол, зверей бьем… Потом поспрошали, правда ли, что у нас тут чертово место. Я, конечно, объяснил, что и как. Посмеялись немного, но, по-моему, они про все это не хуже моего знали. Сказали, что попусту бродить тут не будут, но перекантоваться до оказии надо. Покажи, дескать, как до вашей заимки дойти, чтоб ни в какую пакость не влопаться. Мы, говорят, у отца твоего поживем, поможем, если что.
— Не стал показывать?
— Еще чего! — буркнул Женька. — Под суд за укрывательство идти? Я им сказал: «Мне с вами, мужики, делить нечего. Но там, у речки, народу и зимой больше. И вертолеты вас искать будут, и менты могут подъехать. Нас с отцом подставите и сами залетите. Лучше я вас отсюда за Алемгу выведу, а там к зимнику дойдете. Может, кто и вывезет вас».
— Ну а они что? — спросил Петрович.
— Они заржали, говорят: «Если б нам, родной, надо было просто отсюда смыться, мы б к вам и не заходили. Мы дорогу до Москвы хорошо знаем. У нас кое-какие дела тут есть. Говорят, к твоему отцу должны гости приехать, а может, и приехали уже. Так нам с ними потолковать надо, за жизнь». А я-то видал, что вертушка вчера у тебя снижалась ненадолго. И обратно полетела. Должно быть, они с вами, — Женька мотнул головой в мою сторону, — разобраться собрались.
— Интересное кино, — пробормотал я. — Ты им сообщил насчет вертушки?
— Я в ваши дела не лезу, — зло буркнул младший Лисов, — на хрен оно сдалось! Резались бы у себя в Москве, если приспичило, а здесь-то дайте пожить спокойно!
— Не кипятись, не кипятись! — одернул сына Петрович. — Дело серьезное, надо головой думать. Как ты от них выскочил-то?
— Ну, чего… Сказал, что повезу. Дал веревку, говорю: «На буксире потяну». Они прицепились. Главный ихний ко мне за спину сел, пистолет на поясе, кобура расстегнута. Ну, я и покатил их. Кругалем. Конечно, у них карта есть, но ведь на нее, пока на лыжах за «Бураном» едешь, не посмотришь. Десять человек везти тяжеловато. Особенно в горку. Поэтому я поначалу между сопками попетлял, чтоб совсем запутались. Но главный, видно, уже покумекал что-то. Говорит: «Ты, Женька, в Сусанина не играешь, случаем? Учти, мы не поляки, и прежде чем тебя почикать, хором петь не будем». Я говорю: «Обижаешь, хрестный! Могу и напрямки, по сопке, но в гору я всю вашу шоблу не утяну — мотор не позволит». — «А сколько утянешь?» — «С тобой — троих за один раз. На горку завезу — и обратно, за остальными». Наврал им, с понтом дела, что сразу за Медвежьей спуск к заимке начинается.
— Да ведь оно так и есть… — насупился Лисов-отец.
— Конечно, только я им то по карте показал, а на местности-то за Медвежью Сохатскую выдал. Похожи ведь. А то, что с Сохатской еще двадцать километров в нашу сторону, да и то если напрямки через седло между «Котловиной» и «Контрольной», они не знают. Вот я их и потянул на Сохатскую. Двоих довез, отцепил, а пахан остался на седле, назад со мной поехал. Первый раз я нормально обратно вернулся, потому что главный весь в напряге был, подозревал. Второй раз, когда другую пару везли, он тоже крепко смотрел. На третий раз уже подрасслабился. А на четвертом, когда наверху уже шестеро было, а внизу трое оставалось, я его и кинул. Дорога-то винтом, расстояние от нижних до верхних — версты полторы, друг дружку они не видят. А посередке лосиная тропа есть, крутая, правда, зараза, но скатиться вбок можно. Ни с того ни с другого конца ее не видно. Ну, я в эту тропу на газу и крутнул, а пахана локтем в дыхалу чухнул — он и слетел. Но он, гад, быстро опомнился и вдогон мне из «ТТ» — фигак! Попал, добро стреляет, однако. Маленько не угадал, а то бы прямо промеж лопаток. И так не знаю, как доехал, плечо аж извело всего.
— Счастлив твой Бог, паря! — покачал головой Петрович. — Стало быть, на Сохатской они?
— Я сюда полчаса гнал, да здесь столько же возимся. Может, и ушли уже. Только куда попадут — не знаю. Закрутит их, помяни слово.
— Ты их, сына, больно близко до Генки подвез, — озабоченно потеребил бороду старший Лисов. — Не дай Бог, на его избушку наползут. Он же малой, а они злые после тебя. Излупят мальца до полусмерти, а то и убьют вовсе.
— Там Максим недалеко, — насупился Женька. — Да и не разобраться им будет. На западе облака стоят, часа через два так пометет — хрен они куда выйдут. Ни карта, ни леший не помогут. А напрямик к Генке, через «пятно», они не спустятся. Или все там, в лощине, лягут.
— Твои б слова да Богу в уши… Ну а вы, гости дорогие, что скажете? — Дмитрий Петрович обратил на меня не больно ласковый взгляд. — Это ведь к вам дружки подъехали? К вам. А покамест сынку моему плечо провернули. На то, что «Котловина» вашим землячкам сама укорот сделает, надеяться можно, но только ведь они до того могут другим моим сынам зло причинить. Что делать будем? Скажи уж, теза, не поскромничай!
— Богдан! — вместо ответа сказал я. — Сделай связь с Москвой! Кодированный телефон.
— Момент, командир.
— И тут без Москвы не могут! — хмыкнул Женя. — Чо, они оттуда в телескоп разглядят?
— Просто так земляки не приезжают, — заметил я, — а там, в Москве, легче разобраться, зачем вашу тайгу тревожат.
— А не свалить ли вам, ребятки, отсюда? — почти нежно предложил Петрович.
— «Черный камень» вам все равно не увезти, хоть лопните. Коробку, что дед мой зарыл, по зиме искать трудно. Даже миноискателем не нащупаете. А если и нащупаете, так три дня землю греть будете, чтоб откопать.
— Ну, — сказал я, — свалить нам отсюда не так-то просто. Во-первых, если нас послали, то не затем, чтоб мы через день удрали. А во-вторых, если мы свалим, а те останутся, то вам гораздо хреновей будет, чем вы думаете. Они такого прикола, как Женя устроил, не простят. Постреляют вас тут по одному или по двое, загребут ваш пух, чтоб не пропадал, и улетят. И искать их не будут. Не верю я, что они из зоны с Улунайска сорвались. Или если сорвались, то не все. Не бегают такими кучами, по десять рыл. Может, трое или четверо и сбежали, а остальные с воли пришли. Точнее, прислали их, по наши души. Кто и зачем, только в Москве выяснить смогут. А мы вам можем чем-то помочь…
— Нам от вас помощи не надо, — процедил Женя. — Вон, собачки помогут, если что.
— Не переоценивайте собачек. Постреляют их.
— Есть Москва, — доложил Богдан. — Чудо-юдо на проводе. Я взял трубку.
— Батя, привет. Это я.
— Рад слышать, Димуля. Осложнения пошли?
— Есть немного. Гости какие-то прибыли.
— За пять минут до твоего звонка узнал. Это Антон Борисович побеспокоился. С ним очень трудно работать. Контакт был?
— Прямого не имел. Но здешним хозяевам они мешают. Один трехсотый у Лисовых уже есть.
— Хозяева нормально держатся?
— Рекомендуют не задерживаться с отъездом.
— Резонно, но неприемлемо. Прежде всего для них самих. Объясни хотя бы на пальцах, что публика, которая к ним пожаловала, — это не сливки общества и трехсотыми не ограничатся.
— Они это уже понимают, по-моему. Но не знают, кого надо бояться больше.
— Поясни, что мы — мирные люди. Но если они вздумают невзначай подложиться под Соловьева, то это обеспечит им массу проблем.
— Постараюсь. Как вести себя дальше?
— По обстановке. Сколько их?
— Десять. По данным Лисовых.
— Мало! Ждите еще. Антон Борисович человек масштабный и любит работу с гарантией. В последнее время восемь человек из его конторы обновляли навыки парашютной подготовки. И еще с ним в тандеме работает Равалпинди. Программа работы у них следующая: минимум — отыграть Ваню, максимум — взять тебя и выменять на кое-какие предметы, которые перечислять не стоит. Максимум-плюс
— получить от здешней администрации исключительные права на этот район. Понял? Исходя из этих позиций можешь выстроить свою работу. Ваня — козырь номер один.
— Понял. Но он еще и работник.
— Пропорцию в этих понятиях сам определишь. Соответственно своему умственному развитию. Примерно через восемь часов получишь дополнительные силы. Если не будет неприятностей с погодой.
— По данным «Лисов-Метео», через два часа у нас пурга будет.
— Приятно слышать. На сколько это может затянуться?
— Не знаю, на сколько… — я обернулся за подсказкой к Лисову.
— Суток на трое, самое меньшее, — подсказал Петрович. — А может, и на неделю.
— Минимум на трое суток, — сказал я в трубку.
— Надо надеяться, что она этим, конкурентам, тоже помешает. В общем, держи связь, а ухо — востро. Больше ничего нет на это время?
— Нет.
— Тогда до связи. Доложишь, как дела, через час. Держись! Я глянул в окно. Солнце пока светило, но что там от сопок ползет — разглядеть не мог.
— Ну и как Москва умная? Подсказала тебе чего путного? — с осторожным ехидством поинтересовался Петрович.
— Помочь обещала… — произнес я неуверенно, хотя четко знал, что помогать себе придется самому. По крайней мере до той поры, пока не определится вопрос с пургой.
— Обещать — это она умеет, — согласился Лисов-старший.
— Наверно, надо кого-то наблюдателем поставить, — посоветовал Борис.
— Хорошая мысль, — одобрил Петрович. — Только куда выставлять? На крышу? Чтоб сдуло побыстрее?
Вообще-то об этом надо было раньше подумать. Но и сейчас еще время терпело. Так мне казалось, во всяком случае.
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Круз Андрей
Пехов Алексей