но ему уже пришлось прыгать с двухметровой высоты, чтобы не потерять
товарища в пучинах живой взбесившейся геометрии.
дорожку. Она тут же провалилась вниз, и Библу уже пришлось вытягивать
Капитана из движущейся глубины. Плоскость держала крепко, как утес над
пропастью, куда убегала белой спиралью оставленная Капитаном дорожка.
сказочном замке.
не новый. Поглядим - разберемся.
обстановкой, потом еще раз пристально, внимательно, выделяя в ней
вещественное, как говорят физики, обладающее массой. В той игре цвета и
света, которой так хитро занимались хозяева этого мира, проступали и
неподвижные конструкции разной формы и, видимо, различного назначения.
Одни из них, наиболее приметные, тянулись вверх ажурными башнями. Вместо
стрел они выпускали потоки многоцветного жидкого или газообразного
вещества, в котором проглядывались пляшущие, завихряющиеся штуковины
странной формы, явно порожденные выдумкой специалиста по топологии: Они то
вытягивались, то съеживались, то сливались с соседними, похожими на пятна
от расплывающейся в воде марганцовки или сброшенных с авторучки чернил.
Ниже эти мачты смыкались с экранами вроде телевизорных общественного
пользования - этак метров шесть в поперечнике, равномерно вспыхивавшими и
угасавшими. И в этих вспышках струилась та же цветная газообразная вязь,
иногда застывая на мгновение знакомыми пятнами, - не то борт цветной
рубахи гедонийца из Аоры, не то тень кувшина или чаши.
скользившие в ней по прямым и волнистым диагоналям, тоже двигались
совершенно бесшумно, как жрецы диковинного бога, занимавшиеся прозаической
уборкой храма во время отсутствия молящихся. Тишина сковывала губы,
настораживая мысль. Зачем все это? Для чего? Какая техника управляет этой
бессмыслицей и какая наука создает и питает эту технику? И может ли земной
человек понять что-нибудь в ней, найти какую-нибудь логическую,
техническую или смысловую закономерность?
Цветная сумятица - потоки первичной материи жизни. Световые экраны - табло
материализаторов. Именно там и оформляются мысленные заказы из миров
зеленого и синего солнц. Снопы и спирали - реагенты телекинеза.
процессов, телекинетчики.
структуры, органические и кристаллические.
только силовыми полями.
цвет.
мира.
умирает, человек продолжает жить. У вас аномалия: поэт выжил.
хотел проверить придуманное.
рядом дорожка обманывала. Шагнул и провалился вниз вместе с дорожкой. Не
устоял, поскользнулся и тут же вскочил.
полтора. Капитан побежал по неподвижному краю плоскости, рассчитывая
догнать товарища, но дорожка вдруг вильнула вправо, исчезнув за срезом
уровня. Не раздумывая, Капитан прыгнул вниз на ползущую ленту, но она
почему-то спружинила, как батут, и швырнула его на срез другой плоскости.
Капитан подумал, что это прежняя, и рванулся по краю за убегавшей
дорожкой, но тут же остановился. "Пейзаж" был другой, столь же
бессмысленно скомпонованный и раскрашенный, но конструктивно иной.
Сообразив, Капитан снова прыгнул на эскалаторную "улицу", она опять
спружинила, однако он устоял, удержавшись на четвереньках. Да и дорожка
была не прежней, шире и темнее, почти в цвет осеннего, запорошенного
желтой листвой проселка. Прежняя бледно-розовая куда-то пропала, а вместе
с ней и Библ.
пересекавшихся под острым углом плоскостей - пройти по ним мог только
цирковой акробат.
либо ответ его поглотила сумятица цветных газообразных потоков.
конвейерами голубых курток. Люди плыли навстречу вместе со световыми
табло, полными завихряющейся цветной тарабарщины. Капитан толкнул одного в
плечо - рука не достала куртки, отброшенная ударом невидимой, но ощутимо
пружинящей силы, как туго натянутая резина. Силовое поле? Он тронул
другого - пальцы встретили тот же невидимый заслон. Неужели каждый на этих
конвейерах сидит под непроницаемым силовым колпаком? Вероятно, этим
гарантировалась здесь точность работы, уплотненной изолированностью
рабочего места.
крутом вираже, что пришлось шлепнуться плашмя, чтобы не вылететь на
соседний плоскостной срез.
вниз.
похожем на невыкрашенный цинковый лист, стоял, размахивая руками, Библ:
вынырнувшей навстречу, видимо из того же каньона. Теперь ажурные
конструкции обрывались вниз в той же геометрической искаженности, а
мерцающие диски рассыпались в туманностях, как далекие звезды из
смотрового окна космолета. Где же Библ? Он только что был внизу, но
Капитан пролетел мимо, и Библ, если только он не устремился вдогонку,
должен быть где-то над ним, на срезе мелькнувшей плоскости. Может быть, ее
достанет эта спасительная дорожка?
звуковые волны гасли в этом переплетении плоскостей и дорожек, наползающих
одна на другую, как нитки в клубке.
смотрел - они тонули в цветной бесформице. Мелькнул подсвеченный изнутри
куб, за ним другой, третий, с перемещавшимися внутри фигурками по всей
емкости куба. "Класт", - вспомнил Капитан гедонийские шахматы. Кто же
играет здесь? И тут же сообразил: никто. Здесь только улавливаются
мысленные приказы извне, и телекинетчики передают требуемые игрой
перемещения. А дорожка вдруг прыгнула вверх, и Капитан снова увидел Библа.
помогла устоять в прыжке.
Капитану расцеловать товарища, но обнялись они, как влюбленные.
грубо, зримо, вещественно понял, что значит провалиться в тартарары.
изменившимися архитектурными формами. Никакой игры света, никакой
взбесившейся цветной геометрии уже не было. Свет, падавший с мутного
потолка - "неба", ровно освещал длинный-предлинный зал, как пустынную
улицу, тянувшуюся в тумане хмурого зимнего утра. По бокам так же
вытягивались серые, как дома, "стены" с единственным рядом очень низко
посаженных иллюминаторов - "окон". "Окна" вспыхивали и гасли с кажущейся
необъяснимостью, а потом, как оказалось в действительности, с вполне
понятной закономерностью. Мимо этих окон медленно двигалась эскалаторная
лента не шире обычного тротуара в небольших переулках. На ней с равными
промежутками были закреплены столики наподобие дирижерских пультов, а за
каждым столиком не то на корточках, не то на едва различимом стуле сидел
человек в голубой куртке. Он появлялся с другой дорожки, занимал
проплывающий мимо пустой стул-невидимку и, пристроившись к очереди
сидевших за столами-пультами, медленно двигался вместе с ними.
Поравнявшись с освещенным окном-иллюминатором, он что-то вынимал оттуда,
ставил на стол и плыл дальше мимо погасших "окон" до вновь освещенного,
проделывал ту же операцию и снова повторял ее у следующего освещенного
"окна", миновав добрый десяток погасших. Четвертой "оконной" операции или
не было, или Библ с Капитаном ее не видели: дорожка с голубокожими уже
Самойлова Елена
Конан-Дойль Артур
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Смоленский Вадим
Сертаков Виталий