проникла во все дырки от всех бубликов, могла любого дернуть
за штаны в любой нужный момент, но - демократия! И каждая
шавка несла по желанию с любого угла охулки в адрес всесиль-
ного ведомства. Гебе, мол, душитель свободы, гебе, мол,
растлитель общества, гебе, мол, тайный палач и мракобес, са-
ми продолжайте, автору лень. И ведь правы были! Что руга-
тельного о гебе ни скажи - все верно. Хуже гебе - только эф-
беэр, мосад, дээстэ, а также гестапо, тонтонмакуты и красные
кхмеры, которые в нынешней жизни Ильина тоже имели место в
беспокойной Камбодже. Или гебе хуже всего перечисленного -
адекватно. И вот так хаяли, в газетах поливали, а гебе-ве-
домство молчало и делало свое тайное дело, как слон, кото-
рый, прав дедушка Крылов, не обращал на Моську никакого вни-
мания.
меры к конкретным шавкам, если те начинали захлебываться де-
мократией. Ну, морду били. Ну, авто взрывали. Ну, кислород
перекрывали - в смысле работы. Пугали. А если кто не пугал-
ся, того ненавязчиво в психушку сажали - это уж чисто русс-
кое изобретение, оно, заметим, в прежней жизни Ильина тоже
после войны особенно развилось... А чаще пугались демократы,
хватало превентивных мер.
Россия - на пуганых и непуганых демократов, но деление это
не мешало ни демократии, ни гебе. Гебе охраняло демократию,
ее, слабенькую, всегда положено охранять - от крммунистов,
от фашистов, от анархистов, от террористов, от прочих "ис-
тов" - легион им имя на смешной планете Земля. Ну и от де-
мократов, конечно. От демократов - в первую очередь, они,
ретивые, суть гибель любой демократии.
ной планеты, вербовало себе сторонников и помощников в раз-
ных слоях народонаселения, не афишируя, впрочем, деятель-
ность тех, кого само звало внештатными секретными сотрудни-
ками. Каждый штатный секретный нарывал себе побольше внеш-
татных, чтоб, значит, информация о врагах демократии текла
непрерывным потоком. И каждый внештатный, впуская свою
струйку в этот поток, ощущал себя истовым защитником демок-
ратии. И, не исключено, таковым и являлся. Ибо кто определил
- как эту хлебаную демократию защищать? Права она или непра-
ва, но это - моя страна, говаривал писатель-апологет бри-
танской мощи. В прежней жизни Ильина в душевной песне ут-
верждалось: "Когда страна быть прикажет (вот такая инвер-
сия!) героем, у нас героем становится любой!" Так было. И
вот вам другая совсем страна, и вот вам другая совсем демок-
ратия, а героев кругом - видимо-невидимо, и тех, что невиди-
мы, много больше.
свою принадлежность гебе. Как высморкаться на пол. Все сразу
вскакивали и тыкали пальцами: ату его! Даже те, кто сам по-
лучал пособия и льготы от лубянских щедрот. Тем более те! И
когда провокационная пресса обвинила бывшего великого прези-
дента в том, что в юности, после колымского или какого-то
там лагеря, он стал осведомителем гебе, а потом, когда гебе
вставало из послевоенных руин, тоже не покидал его духом, а
оно, восстановив силушку не без помощи коллег из гестапо,
тайно поддержало секретного сотрудника в президентской гон-
ке, когда некая газета опубликовала некие документики, скан-
дал поднялся необычайный.
вполне пристойным, тысяч триста, выходила она еженедельно и
еженедельно полоскала Скокова, то публикуя воспоминания быв-
шего работника гебе, ныне пенсионера X., то печатая свиде-
тельские показания внештатника гебе У., то обнародуя ка-
кие-то расписки в получении каких-то сумм за подписью, смут-
но похожей на подпись президента.
прыткие "Московские новости", уже и немецкие "Бильд" и
"Штерн" начали подхватывать, хотя и осторожно, обвинения
"Солидарности", уже и ранимое общественное мнение начало
настраивать себя против Скокова. Но никто его не смещал с
приватного поста главы концерна "Сайбириа-ойл", никто из
нефтяных коллег не кидал камни в страдальца, а все они,
серьезные люди, ждали суда. И он, то есть суд, состоялся в
назначеный срок и был сенсационным.
дателя гебе Олега Калягина. И он, отметим, пришел.
ет каких-либо документов, подтверждающих либо опровергающих
обвинения "Солидарности". Но он, Калягин, весьма удивлен,
что бывшего президента обвиняют в частных, на просвещенный
взгляд Калягина, и патриотических поступках. И кто обвиняет!
Те, кто сам всегда поступал патриотично и честно. И бухнул
на судейский стол толстые досье на главного редактора "Соли-
дарности" господина Петрова-Миниха, на автора разоблачитель-
ных статей лауреата Государственной премии Двуглавого Орла
господина Факторовича, псевдоним - Антон Рябинин, на главно-
го редактора "Московских новостей" господина Топилина, депу-
тата Государственной думы и лидера фракции "Обновление".
Бухнул все это, повернулся к опупевшим от нечастых гебист-
ских откровений присяжным заседателям и сказал со слезой
(артист был -прямо-таки Кин-старший!):
помогали и помогают нам в борьбе с врагами демократии, отво-
еванной в кровавых боях с коммунистами. И бои эти продолжат-
ся. Свившие себе гнездо в дебрях Африки, коммунисты не оста-
вили преступных целей реванша и формируют без устали пятую
колонну в многострадальной России. Но пока есть такие люди,
как господин Петров-Миних, как господин Факторович-Рябинин,
как депутат Топилин и иже с ними, демократия, уверен, высто-
ит... А что до Скокова - не знаю. Не имел чести.
может и был: сталинские лагеря - школа суровая, безжалост-
ная, немногие не поддались искушению облегчить себе сущест-
вование, начать стук. Потом, после оккупации Москвы, развала
СССР, гебе было вроде бы разогнано, как уже здесь говори-
лось, а его штатные посажены в те же лагеря, в которые они
сажали подобных Скокову. А кто и расстрелян. Но уже в сорок
пятом немцы сами - с подачи шефа гестапо Мюллера - начали
восстанавливать гебе, возвращать из лагерей его кадры, а те,
возвратившись, вспоминали своих ^нештатников. Газетные пуб-
лицисты и официальные идеологи всех режимов нежно называют
подобные процессы преемственностью поколений.
вспоминал. Суд сам собой закуклился, свернулся и иссяк. Наз-
ванные Калягиным господа, стараясь бесшумно, слиняли со всех
постов и притаились, прикинулись ветошью. Ошеломленные га-
зетчики, не знающие, о чем вопить, вновь вопили о всепрони-
цаемости гебе - но что их вопли после "открытий" Калягина!
об этой истории. Прочитал и сам себя зауважал: если верить
председателю гебе и газетчикам, все кругом - сексоты. Павли-
ки Морозовы, блин. А вот он, Ильин, устоял. Но об этом он
сам знал - что устоял, а для всех его немногочисленных зна-
комцев? Для Тита, например? Для домохохяина? Для коллег по
котельной?.. Ходил в гебе с регулярностью добровольца - вот
и завербован, вот и стукач. И никому не докажешь, что его
даже не вербовали! Кому доказывать? Кто поверит? Так, госпо-
да, не бывает. Не вешайте нам, господа, макаронные изделия
на органы слуха. Гебе не прокалывается, а уж альтруизмом и
вообще не страдает.
пас Ильина, в своих сводках-отчетах-рапортах, что поднадзор-
ный ими надежно завербован, обработан и регулярно дает наи-
важнейшие сведения? Никто не знает, никто не ответит. А гебе
- российская структура, по-российски бюрократическая, стало
быть, приписки и дутые факты - дело привычное.
сотрудником. Гут.
Белоусов Валерий
Дальский Алекс
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Жюль Верн
Лукин Евгений