Что-то здесь не так...
и смешавшиеся толпы служивых, преодолев заграждения, вырвались на
оперативный простор, как навстречу им выступили свежие силы противника.
Построенный клином отборный отряд без всякого труда разрезал нашу армию
пополам, и все дальнейшее для меня было только бегом, бегом, бегом -
мучительным, позорным и безумным бегом побежденного...
Кстати, почти все начальники уцелели, и это было единственное, что внушало
надежду - ведь, как известно, сила армии определяется не ее числом и
выучкой, а мудростью и прозорливостью полководцев.
отдыхе. Беглецов поворачивали назад, строили, считали и коротко, с
пристрастием допрашивали. Как я понял, причина поражения приписывалась
нестойкости отдельных лиц, вопреки твердому и разумному приказу покинувших
поле боя.
Яган. Вина его состояла в том, что, во-первых, он сам оказался жив,
во-вторых, странным образом уцелела вся вверенная ему боевая единица,
в-третьих - памятливый человек-медведь видел его в первых рядах бегущих.
За все это в совокупности полагалось наказание в виде мучительной смерти.
Однако, учитывая недостаток времени, чрезмерно большое число наказуемых и
неопределенность общей ситуации, смерть мучительная была заменена ему
смертью обыкновенной. Заточенный кол в брюхо, и все дела!
вывороченных кишок и слабо трепыхались агонизирующие тела, когда он,
словно выйдя из ступора, истошно заорал:
кончайте побыстрее, мало ли что болтают перед смертью всякие трусы! Однако
рядом оказался некий чин, по роду своей службы обязанный интересоваться
всякими сообщениями, как важными, так и не важными. Полномочия этого
невзрачного человечка явно превышали полномочия не только сотника, но и
тысяцкого, и посему мокрый от крови кол только слегка ткнул Ягана в пупок.
Его поставили на ноги, хоть и продолжали крепко держать.
известный под кличкой Душегуб. За его поимку обещана награда. Я наблюдаю
за ним с того самого момента, как он ступил на Вершень. Кроме того, имею
другие, чрезвычайно важные и секретные сведения, - клацая зубами от
пережитого ужаса, но довольно бойко отрапортовал Яган.
десятков человек окружало нас. Попытка прикончить Ягана вырванным у палача
колом тоже ни к чему не привела - навалившаяся на Шатуна банда могла
подмять под себя даже гиппопотама.
увязанного сыромятными веревками Шатуна положили в сторонке на траву. Яган
куда-то исчез.
личность в скромных, без всяких знаков различия, портах и пальцем поманила
сначала меня, а потом Головастика.
не удивительно для мира, в котором отсутствует понятие горизонта и никто
никогда не видел восход и заход светила.
углом шестьдесят градусов относительно друг друга. Каждая из этих огромных
спиц, посаженных на не менее огромную ось - ствол занебника, чем-то
отличается от всех остальных и, как пальцы на руке, имеет свое собственное
имя: великодрев, небелом, гулявник, дерть, сучава, игольник. Я слишком
мало времени провел на Вершени, чтобы с первого взгляда определять
название ветвяков (с ярусами легче - чем он ниже, тем гуще и пышнее
покрывающая его растительность), но для коренных жителей это не составляет
никакого труда.
одном и том же направлении, человек, отправляющийся в дальний путь,
ориентируется здесь не на юг или север, а на небелом или игольник.
быстро и даже с некоторым комфортом - просторные плетеные корзины, в
которых нас разместили поодиночке сразу после ареста, волокли на плечах
служивые-носильщики. В дороге нас кормили, как на убой, но особой воли не
давали. Если и выпускали из корзины, то исключительно по большой нужде и
обязательно под усиленным конвоем. Посторонние разговоры не поощрялись.
Правда, однажды на привале Яган беспрепятственно приблизился ко мне. Он
хоть и старался держаться независимо, но, видно, даже его подлая душонка
знала, что такое стыд. Стараясь не смотреть на меня, Яган заговорил о
каких-то мелочах, но, натолкнувшись на мое демонстративное молчание,
смешался, забормотал что-то невразумительное и поспешно ретировался. От
него сильно пахло паленой шерстью и горелым мясом. Можно было подумать,
что из моего бывшего сотоварища недавно пытались приготовить жаркое на
вертеле. Причина этого смрада стала ясна, когда Яган повернулся Ко мне
спиной - к корявому и маловразумительному клейму, обозначавшему не то
"вор", не то "враг", добавилась свеженькая приставка "не".
Каллиграфическая точность и предельная аккуратность этого нового клейма
исключали всякую возможность подделки. Значит, Яган кое-чего уже добился -
обвинение в государственном преступлении с него снято. Думаю, на этом он
не остановится. Великие дела ожидают его впереди, да только я ему в тех
делах не помощник. Уж лучше со змеей подколодной дружбу водить.
пленниками так не обращаются. Но и почестей, положенных потенциальному
мессии, что-то не заметно. Конечно, Яган стукнул кому надо, кто я такой,
но личность моя еще требует уточнения. Для этого нас и волокут в Ставку,
то бишь в местную столицу. Там, наверху, все и решится. Как говорил мой
дедушка, или грудь в крестах, или голова в кустах. Игра начинается
нешуточная, и проигравший не может рассчитывать на снисхождение.
Лжедмитрий в Москву на белом коне въехал, а обратно улетел прахом из
пушечного жерла. Хотя, говорят, мужик был совсем не глупый.
тогда, всего опутанного ремнями, так я его больше и не видел. Как ни
верти, а выходит, что наше спасение куплено ценой его свободы, а может
быть, - и жизни.
уже на следующий день отряд достиг крутопутья. На ночлег нас поместили в
большой, тщательно укрепленный лагерь. Здесь я впервые смог переговорить с
Головастиком. Наши корзины вопреки правилам оказались почти рядом.
Возможно, это было сделано с умыслом, и среди развалившихся на траве
служивых был кто-то, внимательно прислушивающийся к нашим словам.
перекосив все лицо. Нельзя сказать, что Головастик обрадовался мне. Кусок
лепешки, который он осторожно жевал, занимал его гораздо больше, чем моя
личность.
озадаченный холодностью друга.
Что я, слепой? О чем вы с ним шептались все время? Только мы отойдем,
сразу шу-шу-шу! В Тимофеи лезешь?
не касался. Не собирались мы его выдавать. Яган, наверное со страху это
сделал.
Править же вместе собираетесь!
отвесная стена заслонила передо мной полмира. Сколько же это времени нам
придется карабкаться по ней до пятого яруса - а именно там, как я понял из
разговоров служивых, расположена сейчас кочующая столица. Ну и народ! И
как им не надоест по таким кручам карабкаться. Хоть бы канатную дорогу
изобрели или лифт какой! В тот момент я еще не предполагал, что для особых
случаев на Вершени существует весьма быстрый, хоть и довольно экзотичный
способ передвижения.
противоположный, конец лагеря. Привычные безобразия творились вокруг:
служивые дрались, играли в свои дикие игры, делили награбленное, из
Флинт Эрик
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Лондон Джек
Сертаков Виталий