Чтение 31–й страницы книги ~Авантюрист~

Утром я задремал; стоило сну сомкнуться над моей головой, как перед
закрытыми глазами тут же обнаружился темный канал, горбатый мостик над
каналом... где-то все это уже было.

А на мостике стоял старик. Длинный и тощий; старика я точно никогда не
видел, и предпочел бы не встречаться с ним вовсе, потому что взгляд у него
был... Как будто я смотрю на лекарский ланцет. И сразу захотелось проснуться.

- Она у него,- устало сказал старик, роняя камуше неподвижную черную
воду. По воде разошелся круг.

Я хотел взять с собой старосту и людей из поселка _ но никто не пошел.
Все оказались больными, слабым1 многодетными; староста извинялся и приседал, но
идтти на холм ему никак не можно. Пусть благородный гос, подин Рекотарс
великодушно простит - но не мужицкое это дело, вламываться к магу, господин
Рекотар свободная птица, а мужикам тут жить, их земелька кормит...

Итер не смел отказать - но глядя на его иссиня-бледное лицо, я сам
отменил собственное распоряж ние. Взял огниво и вязанку факелов, у подножия холм
зажег сразу два - и двинулся на гору, с огнем среди бела дня, будто пещерный
дух, они, говорят, тоже с лампами бродят...

Калитка не была заперта. Как обычно.

Дверь отворилась почти сразу же; Черно стоял в гл бине прихожей, по уши
закутанный в мохнатую шубу.

- Привет,- сказал я, пропуская факел впереди себя.- Я пришел тебя
согреть.

Трудно сказать, чего я ожидал. Черно молчал; отсветы пламени плясали на
голом черепе.

Я шагнул вперед, намереваясь ткнуть его факелом лицо..

- Осторожнее,- сказал он негромко,- Ты неверно понял. Я не люблю огня -
не значит, что я боюсь его Ты ведь тоже не любишь дерьма. Но если некто швырнет
в тебя... какашкой, ты ведь не пустишься в ужасе бе. жать? Нет?

И, пока я хлопал глазами, протянул руку и оторвал от факела клочок огня -
оторвал, как кусок соломы.

- Извини, что я сбил тебя с толку.

Несколько мгновений пламя прыгало у него на ладони - как-то странно
прыгало, будто пытаясь убежать;

потом он сжал пальцы - пламя скомкалось, как тряпочка, и погасло.

И оба моих факела погасли тоже.

Стало темно. А может быть, мне показалось; Черно Да Скоро высился передо
мной, как черная мохнатая тень. Да только на голой макушке лежал тусклый блик.

- Что стоишь? Пришел - заходи... Мы с Аланой как раз о тебе говорили.
Зайдешь?

Я не двигался с места.

- Если раздумал - иди домой... Алана потом вернется. Только на пороге не
стой, потому как дверь закрыть надо... Сквозит...

- Алана! - позвал я хрипло. Огромный дом молчал.

- Тебе это запомнится,- сказал я глухо, наперед зная, что это не пустая
угроза, что я наизнанку вывернусь, но отомщу Чонотаксу Оро.

За ощущение полного бессилия, свалившееся на меня в эту минуту.

- Войди,- терпеливо повторил Черно Да Скоро.- Ты просто... извини,
Ретано, ты храбрый человек, но ты дурачок. Ты две недели вез эту книжку - и даже
не удосужился толком ее почитать. Женился на девушке - и даже не разузнал
толком... о ее семье. О брате...

Снова - этот ее брат.

- Опять-таки извини, Ретано. Я думал, что ты свяжешь в уме... Аланиного
деда, его книгу, Луара. Я думал, что ты мне сознательно поможешь... Вместо этого
ты впал в истерику. Жаль; собственно, на этом этапе я уже могу обойтись без
твоей помощи. Извини.

- Алана!! - рявкнул я так, что зазвенели стекла. Пауза.

В глубине большого дома скрипнула дверь. Приблизились неуверенные шаги;
Алана остановилась на верх-

ней площадке лестницы, будто решая, спускаться ко мне или нет.

Я облизнул губы. Маленькая, в короткой шубке, на вид даже моложе своих
лет; лицо ее, привыкшее носить мину гордости и злости, показалось мне
незнакомым. Печальное лицо обиженного ребенка.

- Алана, пойдем домой,- сказал я мягко. Ее губы необходимо было смазать
питательным маслом. Немедленно, иначе они растрескаются еще больше,до крови, и
будет очень больно...

- Алана...- мой голос дрогнул.

- Он говорит,- Алана удивленно воззрилась на Черно, будто впервые его
увидев,- он говорит, что ты... что вы женились на мне из-за книги. Что это он
вам велел жениться на мне... Это правда?

Я проглотил слюну. Черно Да Скоро стоял в двух шагах, теперь, когда глаза
привыкли к полумраку, я прекрасно видел его лицо, но глаза Черно выражали то же,
что и всегда. Ничего не выражали.

- Скажи ей, Ретано,- со вздохом попросил Чоно-такс.- Ответь жене...
Правда? Я поднял глаза на Алану.

Сейчас она была очень похожа на Эгерта Солля. На тринадцатилетнего
мальчика Эгерта.

- Нет,- сказал я, спокойно глядя ей в глаза.- Это гнусное вранье. Этот
господин - маг и потому считает, что ему все позволено... Спускайся, Алана. Мы
пойдем домой.

Черно Да Скоро усмехнулся:

- А вы бесчестный человек, Ретанаар Рекотарс... Как же так? Лгать в глаза
любимой жене? А?

- Алана, пойдем домой,- повторил я ровно.

Она не двинулась с места.

- Он говорит, что мы с Луаром связаны... ниточкой... что я могу отвести
его к Луару. Я бы хотела. Вот тогда мне сделалось страшно.Проще всего было бы
принять Алану за сумасшедшую - вслед за матушкой... Я непременно решил бы, что
она тронулась умишком. Если бы рядом не стоял Черно Да Скоро, который рвет огонь
руками, будто солому. Которому, как выясняется, не столько книжка нужна была,
сколько...

"Ретано, ты храбрый человек, но ты дурачок".

- А я дурачок-таки,- сказал я шепотом.

- Вот и я говорю,- охотно согласился Черно.- Извини, но мне нужна
девочка.

Мне казалось, что я вязну в его извинениях, как в киселе. Откуда-то со
стороны донесся мой до странности спокойный голос:

- Вот и надо было самому на ней жениться... Мне она тоже нужна, Чонотакс.

- Нет,- губы Черно изогнулись дугой, уголки их резко опустились вниз.-
Будь честен хоть сам перед собой...

- Алана, ко мне! - рявкнул я.

Алана не двинулась с места.

Чонотакс помедлил. Чуть усмехнулся краешком рта,развернулся, бесшумно
поднялся по лестнице и оттуда, сверху, поманил рукой. Приглашая.

Я стоял на месте минут пять, будто меня приколотили гвоздями. Потом
шагнул вперед...

Невидимый люк, мгновенно разверзшийся под моими ногами, проглотил меня
вместе с моим неродившимся воплем.

...В старину существовал любопытный способ выдержки вина: бочку оставляли
в каменной нише, а рядом замуровывали живого узника, лет эдак на
двадцать-тридцать, а лучше на пятьдесят, чтобы наследники виноделов, вскрыв
тайник, обнаружили драгоценный сосуд в соседстве с истлевшим скелетом.

Говорят, однажды бочка оказалась пуста, просверлена камушком, а скелет
хранил на желтом черепе выражение пьяного довольства. Возможно, тот счастливец
познал радости жизни, какие его тюремщикам никогда и не снились...

Так подумал я, очнувшись в подземелье. В цепях. У холодной и волглой
стены.

"Ретано, ты храбрый человек, но ты дурачок". Последним, что я помнил,
была распахивающаяся под ногами пустота. А вот удара не случилось; как будто
прямиком из Чонотаксовой прихожей я мягко ухнул сюда, в темницу, на цепь-глаза
мои привыкли к темноте.Уши напряглись, пытаясь выловить из сырого воздуха
что-нибудь, кроме отдаленного звука падающих капель. Все происходило как по
нотам - я не удивился бы, если бы рядышком обнаружился в ржавых цепях мой сосед
и предшественник, некто, чья одежда успела истлеть, а кости почти полностью
обнажиться...

- Экая ты скотина, Чонотакс,- сказал я вслух. Ответа не последовало.
Короткие цепи не позволяли мне опустить руки, железный пояс, ввинченный в стену,
не давал встать. В такой позе с удобством можно было рвать на себе волосы, но
никакое другое занятие, увы, не представлялось возможным.

- Я убью тебя. Черно!..

Моя правая нога, бесполезно лягающая воздух, вдруг ударилась о твердое,
мой вскрик и глухой удар по дереву прозвучали почти одновременно.

Бочка.

Р-рогатая судьба, это бочка, зачем я вспомнил рецепт виноделия, к
которому, если верить летописям, никогда не прибегали мои предки?!

Я затравленно огляделся.

Бочки выступали из стены, длинная галерея огромных бочек, точно такая же,
как в подвале моего собст-венного замка, если неведомые виноделы решили заложить
сразу два десятка сосудов, то почему они сэкономили на узниках? Разве им хватит
меня одного?!

- Я убью тебя. Черно,- сказал я шепотом. Думать можно в любой позе. Или
почти в любой, первым делом я подумал об Алане, и эта мысль заставила меня
взвыть и выгнуться дугой. "Будь честен перед самим собой".

- Значит так,- сказал я яростно.- Алана моя жена. Даже если первую
брачную ночь я прохрапел, как свинья, равнодушный и пьяный... Даже если я
женился на ней по расчету - все равно она моя жена! Я за нее отвечаю! И если ты,
скотина, немедленно не выпустишь ее... Пеняй на себя!!

Свирепые вопли придавали мне мужества. Я орал и плевался, и перепуганное
эхо прыгало по подземелью, как сумасшедший заяц.

Потом я устал. Выдохся; жалобно звякнули цепи, и будто в ответ, в темном
углу подземной галереи тихонько вздохнули.