похожей на карту звездного неба. Все еще отрешенная, потерянная, она
шагнула ему навстречу - и остановилась, будто не решаясь подойти.
доставляло удовольствие просто молчать, выпутывая из волос белые шарики и
то и дело опуская ресницы?
перемена произошла, и сейчас, на его глазах, еще продолжалась - на смену
растерянности приходило новое, а он, смятенный, пока не понимал, что
именно...
дальше.
еще не видел - она сделала Ютино лицо не просто привлекательным - милым.
глазах. Принцесса просто спокойно приняла все происшедшее - как
неизбежное, как естественное, как единственно возможное развитие событий.
завтрак, а ты, пожалуй, отдохни... Я позову тебя. Да?
вопросы. Бесхитростно и мудро, как... женщина.
спокойное, благожелательное: "Я соберу завтрак... А ты отдохни".
клинописном зале позволило ему счастье, даже предписало, поместив рядом с
его именем слово "любовь", слово, которое так редко встречается в древних
текстах... Он будет носить ее над морем... Придет и уйдет зима, и снова
придет, и, возможно - чем горгулья не шутит - у них будет... страшно
подумать, но вдруг все-таки это возможно?.. будет ребенок...
занесло, это же Северная башня, развалина, и ход туда замурован...
отесанных валунов. Тот камень, что поселился утром в его душе, был им
сродни - такой же тяжелый и холодный.
утыкаешься носом в глухую каменную стену.
такого закона, чтобы позволил человеческой дочери вступить в союз с
драконом, пусть даже оборотнем. Двести поколений его предков, с которыми
его примирили было слова Пророчества, двести поколений яростных,
непримиримых ящеров поднимутся со дна моря, чтобы помешать такому союзу.
Три королевства объединяться армией против такого союза. Проклятье
придавит замок, и он погребет под собой отступников, ослушников,
выродков...
взбунтовавшимся последним потомком... Могучие корни давно усохли,
последний листок сорвался с дерева и летит по воле ветра, которую ему
нравится считать собственной волей... Пусть три королевства никогда ничего
не узнают, пусть Юта добровольно и навсегда откажется от родных... Пусть
так, но всю жизнь, всю человеческую жизнь провести в холодном и
неустроенном замке? Не увидеть ни одного лица, кроме давно и до мелочей
знакомого лица Армана? Проводить бесконечные часы перед мутным магическим
зеркалом, по крупицам вымаливая у него то, что все люди имеют в избытке и
даже не замечают этого? И, наконец, состариться рядом с огнедышащим
ящером, который и через сто лет вряд ли сильно изменится... Не будет у них
ребенка, это самообман... Юте некого будет баюкать и учить ходить. Она
осознает свое одиночество...
сделается невыносимой...
самодельным передником - хозяйка, да и только:
тянуть дальше, может не хватить духу.
сгорбленный недугом старик, нашел в себе силы поприсутствовать на судебном
заседании. Тяжело опираясь на руку принца Остина - своего единственного
сына и наследника - он медленно прошествовал по устланному коврами помосту
и с трудом опустился в глубокое кресло.
времени ему приходилось публично разбирать тяжбы и выносить приговоры. Но
ни для кого не было секретом, что Контестару Тридцать Девятому уже не по
силам справляться с этой обязанностью, и он хочет передать ее сыну.
изнутри, намереваясь покинуть его тело только вместе с жизнью; разум же
оставался, на счастье, столь же светел, как прежде, и лицо, изуродованное
страданием, по-прежнему носило печать благородства. Король откинулся на
спинку кресла и обвел взглядом притихшую площадь.
судебного разбирательства, сколько в надежде посмотреть на старого короля
- возможно, в последний раз. Отцы поднимали детишек повыше, чтобы те,
повзрослев, могли сказать своим детям: "Я видел короля Контестара
незадолго до его смерти!"
месяцы, опустился перед креслом на одно колено. Король протянул дрожащую
руку и возложил на плечи сына ленту сухой змеиной кожи - символ
правосудия. Таким образом он как бы благословлял его вести сегодняшнее
судебное заседание.
изумрудными полосами. Обличенный властью, он стал за спинкой кресла, и в
тот же момент площадь разразилась приветственными криками. Люди
радовались, что на смену старому и мудрому Контестару придет достойный
наследник - молодой, сильный и доблестный. Горожанки, молодые и зрелые,
заливались к тому же кокетливым румянцем - ну до чего ж красив!
толпе удивились - что могли натворить столь достойные старцы? Оказалось,
впрочем, что старцы пришли с челобитной - просили облегчить непосильный
груз налогов, взимаемых с крестьянских общин. Ничего удивительного в этой
просьбе не было - без просьб о снижении налогов не обходилось обычно ни
одно судебное заседание, хотя очень немногие просители добивались успеха.
Стража, ожидая команды, изготовилась оттеснить хлебопашцев в сторону - но
тут заговорил принц Остин.
каждое его слово. Он напоминал, что не так давно лесные дороги были
практически непроходимы - столько разбойников завелось в округе. Он
перечислил по названиям все торговые корабли, ставшие жертвой пиратов в
позапрошлом году. Он спрашивал - почему лесные дороги теперь безопасны?
Почему пираты ушли от Контестарских берегов? Не потому ли, что вооруженные
патрули днем и ночью сторожат спокойный сон сограждан? Не потому ли, что
береговая охрана поймала и повесила троих самых отчаянных пиратских
капитанов?
патрулей и береговой охраны? Разве деньги почтенных хлебопашцев идут не на
то, чтобы их же, хлебопашцев, обезопасить? Может быть, они предпочтут
отдать налог разбойнику - только гораздо больший и подчас вместе с жизнью?
А ведь где-то в горах живут еще драконы, а в море, возможно, не перевелись
морские чудовища... На них ведь тоже должна быть управа!
больше. Наконец, полностью осознав себя шкурниками и скупердяями, они
сочли за благо поскорее смешаться с толпой. Толпа радостно загудела -
принц говорил хорошо.
невольно улыбнулся.
никак не могли провести границу между своими владениями - каждый норовил
урвать кусок у соседа.
огромном полотнище шелка. Карта изрядно вылиняла, а на сгибах и
протерлась, но все еще можно было разглядеть кокетливую рамку, розового
Конан-Дойль Артур
Свержин Владимир
Орлов Алекс
Акунин Борис
Херберт Фрэнк
Ибсен Генрик