клетчатой рубахи навыпуск она вытащила длинноствольный револьвер, кажется,
"рюгер", немыслимо огромный и страшный в ее руках.
представляя, чем это кончится, зачем я это делаю, для чего подвергаю этой
пытке ее и себя. Соски ее, большие и твердые, ускользали из руки, густые
волосы, заходящие далеко назад, пружинили и выпрямлялись под ладонью, она
уже начала стонать, палец мой нашел, наконец, влажное и горячее,
погрузился, поймал ритм... Стоны ее становились все громче, я повернул к
себе ее лицо и попытался зажать ее рот своим, но она дернулась, почти
оттолкнув меня, изогнулась, процарапала тонкими и острыми, как коготки
птенца, ногтями по моей еще двигавшейся руке - и обмякла, чуть
отодвинувшись.
ночной ливень, снова наверху кряхтел и звенел пружинами кроватной сетки
Гриша, и Гарик, было слышно, время от времени вставал, тяжело треща
половицами, ходил по своей комнате, был слышен звенящий щелчок зажигалки -
не спалось и ему.
минут, когда и я уже почти успокоился, лег на спину, закинул руки за
голову, под затылок, и она примостилась щекой где-то между моей грудью и
животом, положила, закинула на меня маленькую и легкую ногу, гладя
подошвой мои ступни. - Я не могу понять этого маниакального в них, этого
стремления мстить за что-то даже во вред себе, этого чувства обиженности и
ущемленности.
беспокоить ее, взял сигарету, закурил, отогнал дым, поплывший светлым
облачком в редеющей темноте в сторону ее лица. - Бешеные собаки. И
размышлять об их психологии - все равно, что размышлять о природе
водобоязни, когда на тебя бежит бешеный пес, приближается морда в липкой,
свисающей желтыми нитями слюне, чувствуется гнилое дыхание. Надо было
сразу стрелять, а мы беседовали. Они же ведь были готовы убить нас всех.
Если б не Гриша с Гариком... Хотя я согласен с тобой: сейчас и мне
кажется, что это не идеология, а физиология...
свой пистолет, левой рукой сильно толкнув ее, свалив на потрескавшиеся
керамические плитки пола и падая сверху. Мои хранители планомерно
опорожняли свои обоймы, в результате чего уже через несколько секунд все
продолжалось в полной тьме, под сыплющимися сверху осколками ламп, только
вспыхивала где-то в углу голубая дуга короткого замыкания. В ее вспышках
возникали и исчезали как бы застывшие картинки, стоп-кадры из какого-то
древнего боевика с перестрелкой в чикагском гараже.
скользит по плиткам пола в сторону...
красавица и взлетает вверх из ее руки револьвер...
шарфом...
скуле, а Гриша возится в углу, возле рубильника...
увидел, были светлые глаза женщины в замшевом костюме, полные безнадежной
ненависти.
идите к своим друзьям...
будьте вы прокляты, вечные победители, супермены, шлюхи, - женщина
посмотрела на нее, - ничтожества...
выступала, а уже вела себя! И давайте поговорим с этими мишигинер о
дальнейшей жизни.
национальная традиция: в строительстве царства скуки мы дошли до края. Как
всегда, мы переняли западные идеи поздно и довели их до абсурда тогда,
когда весь европейский и американский мир уже был ими сыт по горло и начал
жить по-новому, драматическая история, история, полная трагедий,
катастроф, конфликтов раскручивает там новый виток, а наша ожиревшая,
дряхлая власть держит русское общество в болоте тупого, сытого
обывательства. Это - преступление перед народом, перед отечественной
историей, и мне было бы стыдно, если бы я приняла уничтожение человеческой
души молча.
грубое и немолодое лицо сейчас казалось молодым и очень привлекательным.
столешница была исцарапана, в одном месте на ней проступало глубоко
вырезанное краткое ругательство. Семь полусломанных стульев, с
металлическими, как и стол, ножками, с фанерными сиденьями в ободранной
голубой краске, стояли неровным кругом. Мужчина слушал говорящую молча,
разминая недавно развязанные руки. Восточная красавица смотрела с
презрением, несколько раз пыталась перебить, потом застыла, брезгливо
искривив губы. Гриша сидел далеко от стола, покачиваясь на задних ножках
хлипкого стула, держа на коленях руку с тяжелым пистолетом, дымил сигарой.
Гарик пистолет положил на стол перед собой, смотрел на блондинку, не
отводя ни на секунду глаз. Мы сидели рядом, я обнял любимую за плечи левой
рукой, правую, с пистолетом, перевесил через спинку стула - держать в
дискуссии оружие на виду мне казалось неудобным.
видимо, по его мнению, рожу, - и у ваших подельников, но это полное фуфло,
дорогая мадам, весь этот ваш народ, извиняюсь, и эта ваша скучание, весь
ваш базар. Что вы мине, пожилому человеку, будете говорить народ-шмарод?
Народ хочет кушать и очень довольный, что кушать есть. Или вы будете ему
рассказывать про жизнь и что он дурнее вас? Вот ваши русские сидят, -
Гриша ткнул стволом в сторону мужчины и девушки, - так это просто
хазейрим, по-русскому урки, а не народ. Или если я аид, а Гарик
Мартиросович из армяшек, так мы уже не русские? Вы же интеллигентная дама,
что вы гоните такую парашу, что людям стыдно слушать... Между протчим,
очень приличный костюмчик на вас, а что было бы вам надеть, если бы не
было в магазинах что купить?
выпрямилась и с улыбкой посмотрела Грише в лицо.
видите, сударыня, с кем вы оказались в одной компании. Неловко... Потом
стыдно будет.
которым прикидываетесь, - сказал мужчина и, поправив очки, внимательно и
остро посмотрел на Гришу, потом перевел взгляд на Гарика, на нее, на
меня...
всему, люди вы любопытные, занятные, не быдло... И при этом, очевидно,
хорошо подготовленные для борьбы, может, даже для какой-нибудь специальной
операции. Почему же вы не с нами? Неужели вас, - он обратился прямо ко
мне, - и вашу прелестную подругу привлекает эта жизнь, животное
потребление, унылая буржуазная мораль, тоскливая система запретов и
разрешений, вегетарианская культура, гибель настоящего искусства, жестокое
подавление и истребление даже из сознания величайшей человеческой идеи -
идеи революции? Мне кажется, что вы, - он снова обратился прямо ко мне, -
имеете какое-то отношение к искусству. Следовательно, вы не можете
принимать этот мир, эту свиную кормушку, не можете не любить революцию,
как художественный акт! Этот мир несовместим с нами, с художниками,
артистами, музыкантами, писателями, с теми, у кого есть воображение и
совесть, он вытесняет нас на края и так и называет - маргиналы. Но за нами
есть наша сила, мы можем поднять людей против этого проклятого порядка и
сами, наиболее сознательные и заинтересованные в разрушении этой мерзости
борцы, можем пойти первыми на прекрасную гибель!
его желтые, маленькие и совсем без ресниц, звериные, с ускользающим
выражением. Гарик кашлянул, повернулся ко мне.
ответить, он же в чем-то прав, а? В наставлении по идеологической борьбе и
дискуссиям без оружия, раздел "Дискуссии культурные, споры пьяные, сцены
семейные, драки до крови и другое" сказано...
на меня снизу вверх, она зажала рот рукой, сделала еще более круглые, чем
обычно, глаза и скорчила, отняв руку, одну из своих детских гримас. Я
подумал, что никакие идеи, никакие попытки изменить или спасти мир не
стоят того, чтобы грустила эта маленькая женщина, полная живой жизни,
легкая и веселая, почти всегда пританцовывающая, - утром она возилась на
кухне, из моего приемника приглушенно вопил незабвенный Чабби Чекер, она
не видела, что я наблюдаю за ней, и вся ходила ходуном, стоя у плиты, вся
ее игрушечная фигурка двигалась, как бы отрываясь от пола, тонко вибрируя,
Максимов Альберт
Маккарти Кормак
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Самойлова Елена