Чтение 31–й страницы книги ~Мальчик и тьма~

- Когда ты с оружейником разговаривал.

- И что понял? - Котенок явно не терял надежды.

- Ты не случайно меня притащил в этот мир. Ты знал, что здесь нет
солнца. И хотел, чтобы я ввязался в войну с Летящими!

- Я не сразу это узнал, - тихо ответил Котенок. - Веришь?

- Как это - не сразу?

- Данька, я же не мальчик. Я вообще не человек. Я просто Настоящий
свет, отраженный Настоящим зеркалом и принявший форму.

- Ну и что?

- Ты не обидишься, если я все расскажу?

- А это мы посмотрим! Рассказывай!

- Когда в какой-то мире исчезает Свет, это беда для всех миров. И для
обычных, и для тех, где с Настоящим светом тоже не все в порядке.

- Это ты про наш мир, что ли?

Котенок кивнул и поморщился. Потом, словно набравшись смелости,
продолжил:

- Данька, Настоящий свет - это вовсе не добрый волшебник, или бог,
или что-нибудь такое, разумное. Это просто одна из трех сил.

- Из трех? - Почему-то я удивился именно этому.

- Ну да. Свет, Тьма и Сумрак...

- А это еще что такое?

- Неважно, Данька, ты с ним здесь вряд ли встретишься... Свет - это
просто сила, и Тьма - тоже сила. И ничего в них нет ни доброго, ни злого.
И солнце в этом мире могло бы гореть по-прежнему, хоть это был бы мир
Тьмы. Но получилось так, что здесь все началось с погасшего солнца.
Значит, нужно было немножко солнечного света из другого мира... и нужен
человек из этого мира.

- А человек-то зачем?

- Ты что, думаешь, я могу в одиночку здесь все осветить? Ха! Ты
должен помочь людям, которые здесь живут. Тогда придет и мой черед.

- А что ты сделаешь?

- Не знаю. Я просто инструмент, Данька! Я инструмент Света, которым
он борется с Тьмой. Я, конечно, могу делать что хочу. Вот только сам я из
Настоящего света и потому хочу лишь того, что хочет Свет.

- И давно ты это понял? - тихо спросил я.

- Недавно. Я же расту, умнею... понемножку. А я хоть и из Света, но
форму-то мне дал ты. И Зеркало было человеческим. Так что я не вещи смотрю
по-вашему.

- А кто тогда я, Котенок? Если ты инструмент Света, то я что,
инструмент инструмента?

Котенок захихикал.

- Тоже мне, молоток... Нет, Данька, ты человек. А это совсем другое.
Это ты решаешь, что тебе больше нравится - Свет или Тьма. И начинаешь
бороться - на той или на другой стороне. Я твой помощник, и ты на стороне
Света, а где-то здесь...

Котенок замолчал, словно подавился последней фразой.

- ...есть человек, у которого в помощниках Тьма, - докончил я. - Так?
И я должен его убить. Так?

- Оба раза "так", - буркнул Котенок. - Только не все так просто. Тьма
не с одним человеком. И ее так просто не убьешь. Ты должен поделить людей
между Светом и Тьмой. И помочь победить тем, что за Свет.

- Они и так поделены!

- Да? Ты считаешь, что Крылатые - это те, кто за Свет?

Я вспомнил Клуб Старших. И как мне выкалывали глаза...

- А что же тогда? - спросил я. - Кого мне звать на сторону Света?
Торговцев, что ли? Им вообще все по фигу!

- Ты должен делать добро из зла, потому что его больше не из чего
делать, - твердо сказал Котенок. - Это кто-то из людей сказал. И сказал
правильно. Если Крылатые считают, что они на стороне добра, на стороне
Света - заставь их быть добрыми!

- Ни черта себе! Заставить быть добрыми?

- Да! Заставь из говорить о Свете, чтобы они поверили в него! Заставь
их не просто называть себя хорошими и добрыми! Заставь их стать такими!

- Как я могу это сделать? Я же мальчишка, хоть и с Настоящим мечом!

- Хотел бы я посмотреть на мальчишку, который признается, что он
мальчишка, - с какой-то грустной ухмылкой сказал Котенок.

Минуту я молчал, а потом ответил:

- Зря мы отдали Настоящее зеркало. Я хотел бы в него посмотреть.

- Для тебя все зеркала - Настоящие, - сказал Котенок и отвернулся.

Вначале я не понял. А потом встал и подошел к зеркалу у двери.

Зеркало как зеркало. Самое обычное. Пыльно, с облупленными краями,
послушно отражающее мою физиономию. Лицо обыкновенного мальчишки, бледное,
почти как у Крылатых, с растрепанными волосами, тонким шрамом на щеке -
старым-престарым шрамом... Вот только глаза светятся, словно смотришь
сквозь прорези в маске на звездное небо.

Это было так просто - и я так боялся это сделать... Словно прыгая с
башни Крылатых я посмотрел в зеркало Настоящим взглядом. И успел еще
увидеть, как зрачки вспыхнули белыми искрами, прежде чем мое отражение
растаяло. Теперь я видел в зеркале лишь комнату, спящего Лэна и Солнечного
котенка, который тихо сказал:

- Жди, ты не сразу увидишь себя... Жди.

И словно услышав его слова, в зеркале вновь проступило лицо. Мое - и
не мое. Оно было взрослым - тому, кто смотрел на меня со стекла, могло
быть и двадцать, и тридцать лет. Но не это было самым страшным.

Тот - за стеклом - улыбался. Приветливо улыбался, словно наконец-то
дождался встречи и безмерно этому рад. Лицо у него было спокойным и
уверенным. Это он - не я - хотел уйти из дома. Это он - не я - легко и
красиво отомстил Ивону. Это он - не я - сумел пройти Лабиринт, потому что
давно не грустил по маме, не боялся отца и не собирался умирать за друга.

- Почему? - спросил я, но губы моего Настоящего отражения не
шевельнулись. Ему этот вопрос был ни к чему, он знал ответ.

- Потому что ты такой, - грустно сказал Котенок. - Ты совсем-совсем
взрослый, который ненавидит быть ребенком.

- И ты знал, что я такой?

- Да.

Я посмотрел на котенка, а когда вновь повернулся к зеркалу, там опять
был мальчишка.

- Он жестокий, - ни к кому не обращаясь, сказал я.

- Конечно.

- И злой.

- Вовсе нет. Ты жестокий, когда добиваешься своего. Но цели у тебя
добрые, Данька.

Я молча подошел к кровати, разделся, лег под одеяло и лишь после
этого спросил:

- Так часто бывает, Котенок?

Так, как с тобой, редко. Чаще наоборот, когда во взрослом живет
ребенок. И вот это страшно. Тогда можно смело говорить - он милосердный и
злой. Он мягко и нежно добивается зла... А теперь спи, Данька. Давай будем
все решать завтра.

7. МЫ ЗАГОРАЕМ

Меня разбудил Лэн. Потряс за плечо и чуть виноватым голосом сказал:

- Данька, завтракать пора.

И тут же, без всякого перехода, добавил:

- Извини, что я вчера на тебя дулся. Понимаю, тебе не хочется
вспоминать этот Лабиринт...

- Да брось, проехали уже, - успокоил я. - А где наш мудрый и
пушистый?

- Вниз пошел, ему уже есть захотелось, - с готовностью ответил Лэн.

Вчерашний день как-то стерся у меня из памяти. И Лабиринт казался
ерундой, и страхи его - детскими, ненастоящими. Меч я взял, это хорошо.
Лэн за мной в Лабиринт не лазал - еще лучше. А что в глубине души я
взрослый и жестокий, так и что с того? В возрасте мы с моей сущностью
когда-нибудь сравняемся... А жестоким я не был и не буду.

- Лэн, а в Лабиринте я тебя встретил, - похвастался я, умываясь. - То
есть не тебя, это Меч меня обманывал.

Лэна мои слова не обрадовали. Он перестал плескать в лицо водой и
смущенно спросил:

- Данька, ты что, меня боишься?

- Не тебя, а за тебя, дурак, - обиделся я. - В Лабиринте тебя... то
есть ненастоящего тебя, похитили Летящие. Это у меня такой страх был,
представляешь?

Лэн смутился еще больше.

- Так ты меня там спасал? А я еще злился вчера...

- Нет, это был не Настоящий страх, - признался я. - Настоящий -
другой. Пошли завтракать?

- Пошли, - скучным голосом сказал Лэн.

Мы спустились по лестнице. Ножны хлопали меня по ногам - одни
тяжелые, с мечом Туака, другие совсем-совсем легкие - это были ножны
Настоящего меча.

Народу в "Заведении" стало еще больше, Магда носилась между столиками
не одна, а с незнакомой девицей, их постоянно окликали, требуя вина. И
неудивительно.

Котенок висел над блюдцем со сливками и неторопливо лакал.

- Ты зачем это делаешь? - прошипел я, садясь за столик.

- Настало время, - невозмутимо заявил Котенок, с видимым сожалением
отрываясь от опустевшего блюдца. - Теперь уже можно... Лэн, а ты чего