Чтение 31–й страницы книги ~Стеклянное море~

высокие с правильным узором. Узор делает гравер. Большая точность рук,
умелые пальцы, хорошая память - тысячи узоров... Гравер - не работа, а
дар. У меня он был. Но я оказался лучший солдат, чем гравер. Высокая
реакция, сила, приспособляемость. Хорошо понимаю чужих - особенно людей.
Очень-очень нравится картина Земли - "Атомный крест"? Видел?

Совершенно машинально я кивнул. Музыка слов завораживала.

- Это был художник... Атомный крест, Распятие, Битва Тетуана, Глаз
Времени, Мадонна Порт Льигате... Он был всем - и человек, и фанг.

- Дали, - прошептал я. Не люблю сюрреалистов. Ненавижу Малевича. Но
Дали - это особенное, это безумие, переросшее в разум.

- Я хотел быть гравером, - повторил фанг, - а стал солдатом. Вы
доказали нам - вы более правы. Ваша истина бессмертна. Я ответил на твои
вопросы, враг Сергей. Убивай меня. Я проиграл.

- Объясни, - сказал я, уже не понимая, что мой голос похож на мольбу.
- Я не понял тебя, фанг! Скажи, в чем беда! Я не хочу, чтобы мы убивали
друг друга!

- Не могу объяснить, - тихо сказал Нес. - Знание, ставшее подарком,
превращается в ложь. Твои потомки разучились понимать. Догадайся ты,
Сергей, пойми.

- Не получается, - ответил я. - Нес, я лишь человек... Объясни.

- Догадайся, - Нес закрыл глаза. - Убивай меня, человек. Если
Отрешенные правы - иначе быть не может, - ты победишь. И фанги выиграют.

- Уходи.

Нес замолчал.

- Бери катапульту и уходи. Пока я отпускаю. Давай, вали.

Фанг прошел к месту, где распалась его спасательная капсула. Порылся
среди белых пластин, все еще медленно тающих, как сухой лед в жаркий день.
Достал тонкий серебристый шнур, встряхнул... Шнур затвердел, свернулся в
обруч. Воздух в нем помутнел, словно затянутый матовым стеклом.

- Тебя выбросит в вакуум на полдороге, - напомнил я.

Нес стал натягивать комбинезон. Потом спросил:

- Почему ты нарушил свое слово - пытался меня убить? И почему
отпускаешь?

- Ты враг. Вы тоже не придерживаетесь клятв...

Я подобрал пистолет, меч. Глянул на одевающегося фанга и продолжил:

- А отпускаю я тебя наперекор Отрешенным.

- Ненависть. Зло делает добро... - Фанг стоял, держа над головой, на
вытянутых руках, обруч. Вокруг его головы медленно возникало туманное
облачко - силовой шлем.

- Сергей, я понял, что в тебе изменилось. У тебя сняли любовь.

- Что-что?

- Твоя психика изуродована. В ней лишь ненависть, этого не было
раньше. Я изучал твои психопрофили... Сейчас они ущербны. Не знаю, кто мог
это сделать, разве что Отрешенные. Но они не могут опуститься до прямого
вмешательства, существуя в нашем мире, они инертны... - Нес замолчал.
Голос его теперь доносился глухо и невнятно. - Принц, Отрешенные способны
на действия в межвременье. В гиперпространстве. Вспоминай.

Он разжал руки - обруч скользнул вниз, вдоль его тела, - и там, где
стоял фанг, осталась лишь гаснущая тьма.

- Умник, - тихо сказал я. - Позер. Чтоб тебя подобрали наши патрули.
Сняли любовь... в межвременье...

Я замолчал. Глядя на меркнущую тьму гиперперехода, я вспомнил свой
прыжок на Клэн. И сверкающее лезвие, на которое падал, - жалкую попытку
разума увидеть непредставимое.

"Мы поможем тебе... уберем лишнее".

8. ДАР ДРУГА

Дьявольская Звезда была сейчас неотличима от любой другой звезды на
небосводе Клэна. И тепла она давала не больше, чем звезда. Воздух остывал
стремительно, как чай из термоса зимой в горах...

Странно, "операция", проведенная надо мной Отрешенными, имела
забавный побочный эффект - улучшение памяти. Ко мне вернулось то, чего не
было уже много лет, - смешные детские разборки на улицах ночной Алма-Аты,
угрюмая казарма в учебке, Кавказ, Молдова, бэтээры с торопливо
намалеванными надписями "Миротворческие силы СНГ"...

Я вспоминал двадцатый век. Сосредоточенно бредя по каменистой,
покрывающейся инеем равнине, я думал о молодости. Смешно - я всегда считал
себя молодым, вплоть до сегодняшнего дня. Теперь я понял, что постарел.

Молодость ушла вместе с любовью.

Отрешенные помогли мне стать взрослым - или состариться, что в
принципе одно и тоже. Человек имеет лишь два состояния - юность и
старость. Как у тех химических соединений, что переходят из твердой фазы в
газообразную, минуя стадию жидкости.

Порой лишь нелепое сравнение может быть верным.

Когда холод стал невыносим, я включил терморегуляцию комбинезона.
Неизвестно, надолго ли хватит батарей - и долги ли я здесь пробуду. А
использовать кольцо, чтобы вернуться на Тар, я не собирался.

Туннельный гиперпереход - это путешествие в безвременье. В мире
Отрешенных. Не хочу давать им еще одну возможность "помочь" мне. Лучше
умереть, чем позволить всемогущей нелюди копаться в сознании, переделывая
мой разум.

Мне нужен корабль, чтобы вернуться домой. Гиперзвездолет уходит из
реального мира в пятимерное пространство - но не пересекает грани между
временем и безвременьем. В нем я защищен от влияния Отрешенных. Но чем?

Может быть, их всемогуществом и всезнанием? Отрешенные не проявляют
активности в нашем мире, потому что это нелепо. Все уже свершилось, и
вмешиваться в события - все равно что разыгрывать заново давно выигранную
шахматную партию. Но в их мире, в мире без времени и пространства, - все
еще неясно. События еще не произошли, игра продолжается. И трудно
избавиться от искушения сделать ход.

Наверное, это значит, что я еще могу победить?

Я чувствовал, что подгоняю неведомую логику неведомых существ в рамки
человеческих понятий и надежд. Рассуждаю наивно и ложно.

Но иначе у меня не останется сил для борьбы.

...На покрытые ледяной коркой, окаменевшие деревья я наткнулся, когда
путь стал неразличим. Да и куда я иду? Темнота и медленно падающие снежные
хлопья превращали путешествие сквозь ночь в подобие кошмарного сна. Я даже
не сразу понял, что удивительно ровные цилиндрические камни, через которые
я перешагиваю, - упавшие стволы. Потом я сражался с замерзшей застежкой
кобуры, вытаскивая лазерный пистолет. Пальцы в раздувшихся перчатках едва
гнулись - комбинезон не приспособлен для холода в минус сорок по Цельсию.

Нарубленные лазерным лучом бревна я стащил в кучу. Потом, с невольной
иронией вспомнив, как разводил костер на Байкале, стал разогревать их
бластером. Из кострища валил пар. Минут через пять занялось пламя.

Усевшись, я снял перчатки, протянул руки к огню, отключил терморежим
комбинезона. Костер согреет меня... пока кислород вокруг не начнет
превращаться в жидкость. Интересно, произойдет ли это? Насколько я помнил,
воздух на Клэне замерзает не везде, а лишь в северных широтах.

Если бы знать, где я очутился - на экваторе или на полюсе...

Мороз крепчал. Стало совсем темно - звезды слегка померкли. В своем
движении по орбите планета Клэн вошла в пылевое облако. Если пристально
всмотреться в небо, можно было увидеть крошечные искорки микрометеоритов,
сгорающих в атмосфере. Именно это пылевое облако, экранируя планету от
звезды, создавало чудовищные перепады температур.

Замусоренная орбита, вытянувшаяся гигантским эллипсом от Дьявольской
Звезды до ее невидимого спутника - Темной Звезды. Безумное многообразие
флоры и фауны в редких оазисах среди бесконечных пустынь. Планета воинов -
Клэн. Если бы ее не было, Клэн стоило бы придумать. Возможно, Сеятели так
и поступили. Они готовили отличную армию для борьбы с фангами.

Но армия проиграет - иначе у фангов не было бы потомков-Отрешенных.

От костра веяло теплом, протянутые к огню руки и ноги с трудом
выдерживали жар. Но в спину дышали ледяные пустыни Клэна. Не будь
комбинезона, перераспределяющего тепло, я превратился бы в обугленную с
одной стороны ледышку. Клэн - мир смерти.

Я посмотрел вверх, над бледным пламенем костра. Воздух был чист и
прозрачен, вся влага уже давно замерзла и выпала снегом. В поблескивающем
тысячами крошечных метеоритов небе плыла яркая точка - укрытая защитным
полем боевая станция, одна из тех, что уничтожили корабль Неса. Для ее
детектора обнаружить человека на равнине - пустяковая задача. За мной,
несомненно, следили с момента появления на Клэне, но показываться не
торопились.

Не спешил звать на помощь и я. Слава Сеятелям, общение с Клэном
помогло мне понять его народ. Незваного гостя, взывающего о помощи,
клэнийцы могли уничтожить не раздумывая. А вот одиночка, пытающийся выжить
на их планете, - это не могло не вызвать любопытства.

Когда в черном небе призраком возник стремительный силуэт, я не
удивился.

Рассеянно наблюдая за приближающимся флаером, я пытался вспомнить
Клэна. Его слова и интонации, внешность и мимику. Он был моим другом, я
помнил это. Но не помнил, что такое - друг.

Отрешенные лишили меня всего - и любви, и дружбы.

Флаер опустился метрах в десяти. Насколько я видел, это была
стандартная модель - лишь на коротких крыльях уродливо горбились
дополнительные двигатели. В атмосфере Клэна летать нелегко.

Продолжая греть у костра руки, я разглядывал прозрачную кабину
флаера. В тусклом свете приборов темнела замершая в кресле фигура. Я
пихнул ногой еще одно полено, отправляя его в огонь. Отцепил от пояса