теперь сами стремились укрыться за ними. Залезая в узкое пространство
между щитом и телом накопителя, Кедрин оглянулся. Где-то далеко стали
вспыхивать огоньки. Это заградители уничтожали часть основного потока
метеоров - то, что они успевали нащупать на дистанции действенного огня
порциями излучения. Но часть все равно прорвется. Выдержат ли щиты?
Тогда Холодовский неторопливо проговорил:
мало ли что еще может стрястись! Метеоры, как известно, не дифрагируют.
Поработаем пока в третьем секторе?
Кедрину хотелось стать маленьким-маленьким... Очередная деталь висела в
пространстве, остановленная на полдороге: часть большого волновода
накопителя. Гур равнодушно, как будто речь шла о порции салата за
завтраком, проговорил:
отрезок трубы, на худой конец, можно будет влезть в момент возобновления
метеорной атаки. Сварщики - из тех, кто пришел на помощь Особому звену, -
уже настраивали свои полуавтоматы. Установщика не оказалось; Кедрин сам
установил деталь на направляющие штанги и порадовался тому, как ловко это
у него вышло, хотя и в первый раз.
секунд. Кедрин хотел было кинуться под щит, но никто не торопился - и он
не стал торопиться. Детали медленно плыли в пространстве. Отсчет кончился,
и Кедрин ожидал, что сейчас по нему ударит частый дождь крохотных небесных
тел. Но дождя не было. Даже в щиты, кажется, ничего не попало, и только
раз сверкнула искорка - да и то очень далеко, в направлении спутника.
Наверное, какой-то из метеоров врезался в цилиндр, но спутник этого не
боялся.
сектор главной защитной переборки. - В масштабах Приземелья нас все равно
что нет - так что опасаться особо нечего. Между прочим, в космосе, как
правило, вообще ничего не происходит.
не произошло? И они зря молчат столько времени?
повторить установку. Транс меня, Конечно, беспокоит. Но не меньше тревожит
то, что не видно пока транспорта с новыми автоматами. Мы ведь
устанавливаем последние детали из резерва. Если Земля не успеет, начнутся
простои. А время, как ты понимаешь, не ждет. Что они, заснули, что ли,
там, на Планете?
Земле и даже в Приземелье все увеличивается количество людей, полагающих,
что известия о "Гончем" никогда больше не дойдут до обитаемых планет.
просто осилить человека, даже когда его отделяют от родной планеты
миллиарды километров. Пусть люди молчат; они живы. Наверное, просто
переводят дыхание...
цифры, но директор института не видел их. В последнее время такое
случалось с ним все чаще; вместо цифр на экране виделось совсем другое.
сигналы спасателей Службы Жизни, безошибочно выделяя их из плотной массы
другой информации, заполнявшей эфир. Автопилот поднял лодку вверх,
перевалил через окруженный стеной сигналов запретный энергетический канал
- настоящую реку энергии, текущую к распределительной станции. Затем
лодка, выпустив тормозные щитки, заскользила к земле.
проявилась ее волнообразная поверхность. Затем открылась маленькая
полянка; на ней виднелся оранжевый аграплан Службы Жизни.
упало сердце, но он тотчас же успокоил себя: это ощущение следовало
отнести скорее за счет стремительной потери высоты.
землей и медленно встало на лапы. Мотор умолк; в следующее мгновение,
щелкнув, выключился и автомат, сделавший свое дело. Меркулин одобрительно
кивнул и выбрался из машины.
траве, Меркулин не сразу достиг небольшого домика, окрашенного снаружи
идиллической розовой краской. Очевидно, именно в этих стенах происходило
таинство реанимации - воскрешения.
домика и остановился в дверях. Он мрачно поглядел на подоспевшего
Меркулина и опустил глаза. Меркулин хотел, минуя его, пройти в домик;
медик отрицательно качнул головой и протянул руку, указывая направление.
Меркулин медленно, с тяжким предчувствием, повернулся.
этим белым проступали очертания... Меркулин подступил к носилкам, замер,
потом через силу сделал еще шаг. Белое покрывало было натянуто не до
самого верха, остался незакрытым желтый лоб, веки и виднеющиеся из-под век
полукруги радужной оболочки и зрачки - неподвижные, неживые и странно
внимательные.
взгляд от этих глаз, повернулся и стал смотреть на медика, который все еще
возвышался в дверях. Меркулин сумел даже покривить губы улыбкой (движение
это вызвало боль, как если бы пришлось силой раздирать сросшиеся губы),
прежде чем спросил:
Чувствовалось, что он хотел уйти - и не мог.
сейчас было: чтобы этот медик и остальные работники Службы Жизни (они за
это время успели подойти и полукругом выстроиться за спиной прилетевшего),
- чтобы все они поняли, каким нужным работником был Коренюк, неподвижно
лежавший сейчас под белым покрывалом, сколь многое сейчас зависело от
него. Как будто нужно было лишь убедить их - и в следующую минуту Коренюк,
зевнув, закроет эти свои страшные глаза, а потом откроет настоящие, умные
и живые, и эта страшная сказка окончится.
они и понимают ли. Потом из-за спины стоявшего в дверях появился другой
медик, маленький и сухой, лицо его было натуго обтянуто старой кожей. Он
сначала пошевелил губами вхолостую, словно разгоняя их, чтобы без запинки
произнести надлежащее. На полянке вдруг оказалась такая тишина, точно
здесь никогда и не шумели деревья.
сожалению, на этот раз мы оказались бессильны. Исключительный случай,
этого давно не случалось. Мы опоздали. - Он широко развел руками и долго
держал их растопыренными, пропорционально своему недоумению и редкости
приключившегося. - Да...
чужим голосом, хриплым и дребезжащим.
глубокую яму. Когда-то это был колодец, веке в девятнадцатом или
двадцатом, а возможно, и раньше. Неудачное падение, переломы. Большинство
- не столь опасно, но шейные позвонки... Мы могли бы исправить и это, - с
жалкой гордостью сказал старик. - Но при падении он повредил медифор. К
тому же - яма... Мы приняли сигналы искаженными. Пришлось долго искать;
наступили необратимые изменения, хотя медифор и понизил температуру до
возможного в этих условиях предела.
продолжал:
аграплана. - Машина набита всем, чем угодно: приборы, устройства, сердца,
легкие, печени - все, вся мудрость и могущество медицины, и вот... Он
совсем умер, - неожиданно детским оборотом закончил старик, и заметно
было, что, выговорив страшную новость, он почувствовал облегчение.
крыльца и пробормотал: "Свертываемся. Уничтожьте это". Его коллега, тяжело
ступая, направился к аграплану, вытащил из кабины баллончик; возвращаясь
назад, отстранил неподвижно стоящего на том же месте Меркулина. Раздалось
громкое шипенье. Розовый домик опал, съежился, как будто был сделан из
снега, дымные струйки поднялись к вершинам деревьев. Медик тщательно
собрал в мешочек пепел - наверное, чтобы ничто больше не напоминало о
Шломо Вульф
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Самойлова Елена
Майер Стефани