Чтение 31–й страницы книги ~Армагеддон был вчера~

Я искоса поглядела на старшего сержанта. Да, типичный жорик. Одна
извилина, зато наверняка цепкий, словно бульдог. И местный, город знает
досконально. Что, если...

- Скажите, Петров, вы где предпочитаете ночевать - в изоляторе или дома?

Он хмыкнул, и это вновь чуть не вывело меня из себя.

- Вы, пожалуйста, словами отвечайте, подследственный!

Шкаф дернул плечами:

- Дома, понятно! А почему...

Почему? А по кочану ему! Разговорился, понимаешь!

- Вопросы, между прочим, здесь задаю я! И вопрос у меня к вам, Петров,
такой. Согласны ли вы помочь следствию?

- Согласен...

- Еще раз! - велела я. - Громче!

- Согласен, госпожа старший следователь!

Его рожа в этот момент выглядела изумительно. Взгляд - разве что насквозь
не прошибал. Ничего, гляди, не боюсь, мент поганый!

- Я могу вас отпустить домой, Петров, - под подписку. Более того, если вы
поможете следствию, следствие поможет вам. А нужно вот что. Первое - узнайте,
где сейчас ваш Крайцман. Просто узнайте. И второе. Если встретите Залесского
или если он вам позвонит, передайте: я хочу его видеть. Скажите, что от этого
зависит судьба Молитвина. Ясно? Если ваш Алик трус, пусть мне просто позвонит.
Поняли?

Он задумался, пошевелил извилиной.

- Так точно! Понял!

- Хорошо. Завтра в десять - здесь, у меня. Обождите, я вас провожу вниз...
или даже лучше - до трамвайной остановки, чтоб без проблем при выходе, а заодно
повторите задание. Четко и внятно. Дошло?

Кивок был мне ответом.

Все складывалось удачно. Даже кентавры. Сегодня начальству не до меня, а
мне... А мне не до них. Значит, можно улизнуть пораньше, прямо сейчас, и
погулять по городу. Сначала в мэрию к Дубовику, он мне по жизни должен, не
откажет; затем - к медсестричке. Как бишь ее зовут. Ида? Да, кажется, Ида.

Среда, восемнадцатое февраля

Клевый и фигуристый бабец упрямится * Изыскания старшего сержанта Петрова
* Методика расследования a la Izyumsky * Святой Власий супротив буйства
кентаврийского * Вагон третий, место пятое

- Как же это вы так, Эра Игнатьевна? С попами-то вашими? Вы, извините, не
адвокат, а совсем наоборот! С чем нам на процесс выходить? С хулиганством?

Нет на земле справедливости! Нет! Я, дура наивная, благодарности ожидала:
все-таки чуть не пристрелили! Но шеф, даже не дав отхлебнуть крем-ликера, начал
именно с "поповского" дела.

- Мне, уважаемая Эра Игнатьевна, утром мэр звонил. Почему, спрашивает, с
попами тянете?

Угу! Звонил, значит. Про кентавров, выходит, благополучно успели забыть.
Вчера погром так и не состоялся, несознательные граждане все-таки вняли
уговорам. А к вечеру поймали насильников - настоящих. Четыре ублюдка из той же
школы. Очухались начальнички, теперь попов им подавай!

- Процесс намечается закрытый?

- Закрытый? - щелочки-глазки Никанора Семеновича стали угрожающе
расширяться. - Да Господь с вами! У нас же эта... демократия! В том-то и дело!
Открытый, с участием общественности. Вы за прессой следите?

Крем-ликер оказался и вправду хорош. Хоть каждый день к начальству на
ковер ходи!

- И на этом процессе двум священникам разрешенной законом Церкви будут
предъявлены по сути политические обвинения! Антигосударственная деятельность,
призывы к свержению... Между прочим, первый такой процесс с 1979 года. Тогда
судили отца Дмитрия Дудко. Это еще при Советах было. Возобновляем традицию.
Кентавры есть, диссидентов не хватает.

- Гм-м...

Про отца Дмитрия Дудко я вспомнила вовремя. Точнее, вовремя перечитала
учебник.

- Но, уважаемая Эра Игнатьевна! Патриарх, между нами не возражает!

- Наш не возражает, - охотно согласилась я. - А Иерусалимский? Вот вы
знаете, что Ватикан готовит специальное заявление по нашему процессу?

Прессу читать и вправду полезно. Конечно, в нашем городе ни киевской, ни
московской не купишь, да и по "ящику" сплошь местные станции вещают, но никто
ведь не мешает заглянуть в Интернет!

Никанор Семенович покраснел, потемнел, но сдаваться не собирался.

- Тем более! Тем более, Эра Игнатьевна! Поэтому дело и поручили вам,
чтобы, так сказать, комар носа не подточил. У вас же есть полная "сознанка"! Да
я бы на вашем месте...

- "Сознанка" есть, - весьма невежливо перебила я. Вспомнилось бледное,
недвижное лицо отца Александра. - Подследственный Егоров сообщит на суде, что
произошел конец света. А подследственный Рюмин затеет дискуссию по поводу
духоборца Македония и Иоанна Дамаскина. И вместо политики получим типичный
идеологический процесс.

- Гм-м... Гм-м... Конец света, говорите? А может, он того, фик-фок, ваш
Егоров?

- Наш! - чарующе улыбнулась я.

И настал черед думать начальству. В общем, я его понимала. Точнее, не его,
а нашу мэрию. Не первый случай и не второй. С православными священниками
все-таки легче, это вам не раввины!.. Одного упрямого беднягу-ребе так-таки
заперли на Сабурову дачу Талмуд Наполеонам растолковывать. Власть предержащим
шутить надоело, вот и решили отыграться - дабы неповадно было. В результате
получили очередной Исход и периодические вопли общин из-за бугра. А Патриарх
наш... Бог ему судья, девяносто два года, его еще коммунисты на престол сажали.

Потемневший лик начальства принялся светлеть, глазки мигнули, улыбка вновь
расцвела.

- Ну и ладно! Подумаем, помозгуем... Вы с болваном моим сегодня виделись?

Бедный дуб! За что его так?

- Со следователем Изюмским я раскланялась в коридоре. Он куда-то спешил...

- А он на вас жалуется, Эра Игнатьевна!

Ну еще бы! Впрочем, улыбка никуда не делась, даже стала шире.

- Говорит, такая видная дама...

- Он так не говорит! - не выдержала я, и мы оба рассмеялись.

- Ну да, ну да, конечно! Говорит, такой клевый, извините, бабец,
фигуристый, еще раз извините, сисястый, а на мужиков рычит. И даже кидается.

При сих словах начальство изволило облизнуться. Эдак снисходительно.

Зря это он.

- А с вами, козлами, иначе нельзя, - охотно разъяснила я. - Если на вас не
рычать, нагнете прямо в кабинете и по очереди трахать будете. А следователю
Изюмскому передайте, будьте добры, что если будет еще языком трепать, я ему его
оторву. Вместе с яйцами. Это больно, поверьте мне...

...Да, говорят, больно. Во всяком случае, тот скотина-лейтенант, что
подъехал ко мне в первый день, как меня доставили в колонию, провалялся в
госпитале полгода. Он в госпитале, я - в БУРе. И руку, гады, сломали, до сих
пор к непогоде ноет. Ничего, за такое не жалко...

Плохо! Не уследила за голосом. За лицом, кажется, тоже.

- Эра Игнатьевна, да что с вами? Я же шутил! Я пошутил, вы пошутили...

Да, сорвалась! Очень плохо. Чаще Лойолу читать надо.

- Какие будут указания, Никанор Семенович?

- Указания, указания... - начальство вздохнуло. - Мы же с вами, можно
сказать, мирно беседуем. Неформально...

- По душам? Как с подследственной? На этот раз тон был избран нужный, и мы
вновь рассмеялись, восстановив мир, дружбу и полное взаимопонимание.

- Без всяких указаний... Загляните к моему болвану, Эра Игнатьевна! Что-то
не ладится у него с душегубом этим. Раз помогли, помогите уж и во второй!

Все стало ясно. Для того и приглашали. Для того и про священников речь
вели. Чтоб не зазнавалась. Ладно, загляну.

Прежде чем допить крем-ликер, я незаметно взглянула на часы. "Роллекс"
показывал две минуты одиннадцатого. Значит, мордобоец Петров уже ждет. А не
ждет - найду и такого Гогу с Магогой устрою!

Гога не понадобился; Магога, впрочем, тоже. Подследственный оказался на
месте - в приемной, в кресле. Вид он имел весьма неаппетитный. Синяки, почти
незаметные вчера, успели загустеть и налиться соком, да и взгляд сержанта
показался каким-то тухлым. Не выспался, что ли?

Заведя его в кабинет, я кивнула на стул, для солидности переложила
несколько бумаженций на столе и призадумалась. Можно начать с кнута, можно с
пряника. А, ладно, пусть будет пряник!

- Ордера у ОМОНа действительно не было, гражданин Петров. Так что ваше
дело правое, и враг, быть может, будет разбит.

В его глазах что-то блеснуло. Ну, еще бы! На этот раз мне действительно
пришлось выполнять адвокатскую работенку.

- Был устный приказ из администрации мэра. И все. Причем от кого он
исходил, никто вспомнить не в состоянии. Перманентный склероз. Понимаете?

Об этом мне сообщил безотказный Дубовик. Об этом - и о многом другом, не
менее интересном.

- Понимаю, госпожа старший следователь, - подумав, сообщил Петров. - Тогда
кой хрен этим архарам было нужно?

- Не ругайтесь, подследственный, - мягко попросила я, предпочитая не
отвечать на столь любопытный вопрос. А действительно, кто им был нужен?
Молитвин? Или все-таки литератор Залесский?

Или оба?

- Поэтому после нашего разговора вы пройдете в соседний кабинет и напишете