- Мог бы - так давно нашел, - уверенно сказал Диля, косясь на остроголового,
что стоял позади нее и прикидывая достанет она до него ногой или нет. - Нужна
тебе помощь.
- Будет нужно - найду помощь. Мне любой поможет. Хоть князь здешний, хоть
кто... Он мало того, что дурак, так еще и человек порядочный - что ни пообещает
- все выполнит... А вы свои убогим умом даже понять не можете во что
ввязались... С чем взялись силой мериться...
Почему-то ему захотелось рассказать им о том во что они вляпались, но княгиня
опередила его.
- Может быть...- равнодушно отозвалась Тулица. - Только тебе помогать -время
зря изводить. Все равно Белояна тебе не пересилить...- Он, таких как ты троих в
порошок разотрет и выметет с Руси, чтобы воздух чище был...
- Да и помощников у него сколько... - поддержала подругу Диля. - Не сладить
тебе с нами.
Губы Санциско свелись в тонкую, как след от ножа линию. Он проглотил
приготовленные для женщин слова. Все равно они ничего не поняли бы.
- Ничего... - произнес он медленно. - У нас сил на всех хватит...И мечей... И
на Белояна, и на всех его помощничков...На каждую седую бороду!
Глава 18
- Широко "Паучья Лапка" сети закидывает... - сказал Избор, глядя как за
деревьями скрываются поляницы. Пальцы, только что сжатые в кулаки разжались и
стряхивали с себя кровь, которой их облили поляницы. - Кажись только-только друг
друга резали, а нужда пришла...
Он посмотрел на Гаврилу.
- Именно что нужда... - отозвался тот. - Видно близко они к нам подобрались,
коли Белоян поляниц к этому делу приспособил. Знать бы где этот гадючник. Ногами
бы передавил.
Поляницы уже скрылись, и Исин кивнув в сторону деревьев, сказал.
- Они их первыми найдут. Дай им Боги удачи...
Отдыхать им в этот день им пришлось только дважды. Первый раз - когда ждали
лодку на переправе и отмывались от крови, которой их облили поляницы, а другой -
когда остановились перехватить чего-нибудь наскоро, в дубраве, попавшейся по
дороге. Не мог хазарин пройти мимо. На полянке в зарослях дикого чеснока они
пережидали разгул солнечного зноя, и когда солнце слезло с зенита, двинулись
дальше. Теперь на дороге изредка встречались и конные и пешие. Когда кто-то
показывался впереди, Избор подхватывал яйцо и прятал его в кулаке.
Ближе к вечеру небо заволокли тучи, и с неба вместе с ранними сумерками
закапал дождь. Избор с Исином сперва ежились, но потом, когда водяная пыль
превратилась в ливень, вымокнув, они перестали обращать на него внимания.
Гаврилу же это никак не трогало, а яйцу и вообще было наплевать - что есть
дождь, что его нет. Теперь они шли медленнее. Раскисшая и скользкая дорога
превратилась в полозу грязи в которой два богатыря увязали, а путеводное яйцо
прыгало, рискуя налететь на камень и разбиться. Гаврила глядел на него, и сердце
его обливалось кровью.
Красоту природы скрыла завеса из падающих капель. Мокрый предвечерний сумрак
окружал их уже со всех сторон, лужи под ногами вскипали большими пузырями обещая
затяжное ненастье. В шорохе стекающих на землю капель, вплетавшемся в бульканье
лопающихся пузырей дорога, словно змея, виляла из стороны в сторону, от дерева к
дереву. Изборов халат уже набух водой и теперь давил на плечи холодной тяжестью.
Вода струями забиралась за воротник, но ей видно, было мало этого и она стекала
вниз по хребту и оттуда, непонятным образом раздваиваясь, оказывалась сразу в
обоих сапогах.
Но это не останавливало богатырей, с мрачным упорством продолжавших двигаться
вперед, глядя на совершенно сухого Гаврилу.
Масленникову дождь был ни почем. Капли проносились сквозь него такие же
безвредные как стрелы и мечи разбойников. Ноги его наступали в грязь, но не
оставляли там следов, они влезали в лужи, но и там не было места для него. Сухой
и чистый он шел присматривая за яйцом, скакавшим из одной лужи в другую.
- Как оно там? - спросил сзади Исин - Катится?
- И катится и плывет и прыгает, где нужно. Совсем как ты.
Баклажка, что он одолжил у Картаги, давно опустела и теперь сухой язык царапал
горло богатыря.
- Смотреть мочи нет...
- На что?
- На воду... Кругом ведь течет!
Он произнес это почти с завыванием - жажда постепенно делала из человека
зверя.
- Это точно, - произнес с отвращением Избор, прислушиваясь, как при каждом
шаге у него хлюпает и в сапогах и в карманах и еще только Боги знают где...
Яйцо на их глазах нырнуло в лужу. От этого звука Гаврила судорожно сглотнул.
Он воевал на Востоке и там научился терпеть жажду, но одно терпеть ее в пустыне,
а другое - среди потоков воды, низвергающихся с небес. Эта вода не тушила пламя,
бушевавшее в нем, а напротив разжигала его.
- Вон ведь сколько ее, - шершавым языком сказал Гаврила, извиняясь за
слабость. Ему показалось, что еще немного и вместе со словами из его горла
начнут вырываться клубы дыма и языки пламени.
- Это еще не все.. - зло отозвался Избор. - Еще столько же у меня в сапогах...
- Еще немного и я попрошу у тебя один...
- Зачем?
- Отхлебнуть... - мрачно сказал Гаврила. - Ты ведь даже не представляешь, как
пить хочется...
- Из сапога?
- Да хоть их болота!
- Ну, из болота еще куда ни шло...
Хазарин выругался.
- Да. Устроил нам Картага...
- Ну да и мы в долгу не остались, вроде...
Исин кивнул.
- Не остались, а только у него сейчас не в еде не в питье отказу нет...
- У него еще кое-чего нет. - Напомнил Избор. - Руки и талисмана. И другой
вопрос, чего у него еще не будет, когда до него остроголовые доберутся и спросят
куда он талисман подевал...
Исин рассмеялся, а Гаврила прохрипел.
- Утешил...
Дорога, спустившись с одного холма, вывела их к подножью другого. Они
намеривались остановиться и перевести дух, но яйцо никого не спросясь двинулось
вверх и люди вздохнув, отправились следом. Забираться вверх оказалось сложнее,
чем просто идти. Когда, скользя и поминутно падая в грязь, Избор с Исином
добрались до середины холма, Гаврила не сдержался и хрипло расхохотался.
- Что смешного? - спросил Избор, подозрительно глядя на богатыря. Тот был
неестественно чист, а с него самого грязь стекала с него ручьями и даже падала
комьями.
- На тебя смотрю да радуюсь...
Избор посмотрел на Исина. Потом на оставшуюся половину холма. На первый взгляд
она была ни чуть не меньше и не чище чем пройденная.
- Чему тут радоваться? В грязи по уши, сухой нитки нет...
- Вот-вот... Помнишь, ты говорил, что со мной не разбогатеешь?
- Ну говорил.
Довольный передышкой, Исин прислушивался к разговору друзей.
- Ну, так вот сейчас ты по настоящему богатый человек! Еще у подножья холма у
тебя был только халат, то теперь ты -землевладелец. Вон сколько сразу земли
приобрел.
Против воли Избор рассмеялся и пошел вперед. Словно поняв, что ему не
остановить людей дождь утих. Это произошло так быстро, словно кто-то из Богов
мечом обрезал струи дождя навсегда пришившие тучи к земле. Когда они добирались
до вершины, тучи начали таять, и из них показалось подножье холма с грудой
камней у подошвы. Над ними висело белое облако, сделанное из чего-то более
плотного, чем водяной пар.
- Дым! - сказал Исин. Рука его дернулась к спине, но остановилась.
- Точно! - подтвердил Гаврила. - Кто-то непогоду перетерпливает.
В камнях не скучали. До них донесся смех. Те, кто сидел там, не старались
скрыть своего присутствия, и ни у кого из них не возникло подозрения, что в
камнях засада. Смех отзвучал и его сменил какой-то писк. Пока они решали что
делать, заходящее солнце прорвало завесу туч и осветило камни.
Исин потянул воздух.
- Мясо жарят...
После дикого чеснока есть хотелось так, словно они и не ели его вовсе.
- Двух из нас там точно накормят.
Из-под Изборовй ноги шарахнулось путеводное яйцо. Оно вывернулось из-под
самого каблука, но воевода не удержался на скользкой глине и покатился вниз.
Размокшая глина продавливалась сквозь пальцы, не давая ни за что зацепиться, и
ему пришлось прокатиться по всему склону. К подножью холма он добрался комком
грязных тряпок.
Исин смеялся, хотя вряд ли был чище. Далеко внизу Избор поднялся и брезгливо
разводя руками стал ощупывать себя. Даже с вершины было видно, что за этот спуск
ему не пришлось заплатить ни ушибами, ни сломанными костями. Гаврила, на
мгновение забыв о жажде, расхохотался.
- Помогите! Помогите! - откликнулось эхо.
Голос был так тонок и слаб, что мог принадлежать только кому-то слабому и
беззащитному. Гаврила поперхнулся смехом и замер.
- Помогите! Ради Светлых богов! Помогите!
Избор внизу, забыв о грязи, заорал в ответ.
- Держись, кто бы ты ни был! Держись. Мы рядом.
Хазарин гигантскими прыжками полетел вниз, опережая на бегу Гаврилу. Они уже
поняли, что крик донеся от камней.
- Ради всего святого! - прокричал кто-то.
Голос рвал сердце Гаврилы на куски, истекавшие кровью и жалостью. Они
подбежали к глыбам, тесно стоявшими плечом к плечу друг к другу. Здоровенные, в
рост человека, камни перед ними образовывали стену, за которой ничего не было