нравится, ну, а дальше так вообще с улыбкой слушают. Свой разговор Ар
завершает просьбой, во-первых, попытаться освободить захваченных наших, а
во-вторых, помочь добраться до Соленого или хотя бы до Пресного моря. При
этом делается профессионально тонкий намек, что, мол, мы в долгу не
останемся.
спич. В нем свыше всякой меры различных благородностей, упоминаний о
чести-достоинстве и прочей геральдике. В глазах рябит, а в ушах свербит от
ежесекундных поминаний о Темных силах, Светлых силах, Завесе Мрака,
Просветленных воинствах и так далее. Хорошо, я хоть немного к этой лексике
приучен и способен выделять факты из цветной мешанины подобных речей.
Фактов, впрочем, негусто. Куранах считает себя спасителем мира от
Властелина и подобных, а также надеждой мира на счастливое будущее. Ради
светлого общего дела все подданные находятся в боевой готовности и
беспощадно преследуют черных лазутчиков. Пользы дела для - я так понимаю,
когда совсем уж ничего не оставалось, - был в этих краях организован Союз
Свободных Народов, кой нынче и имеет честь нас принимать. Я себе замечаю,
что теперь неудивительно, что "самое северное королевство светлого народа"
так непохоже на все знакомые мне до сих пор эльфийские образования.
а нас о решении сем известят. Совет - это замечательно, значит, будут
говорить, а узнать, что - это наши проблемы. Я ставлю магнитофон на режим
максимальной емкости и, когда мы выходим из зала, забываю его под скамьей.
комнатке без окон, но зато с тремя отдушинами у потолка и коврами на
стенах.
стены и свои уши. Понимают все, даже Анлен, она и высказывает требуемые
впечатления, самые лучшие, естественно.
считает, что все прекрасно и хорошо, Ар же менее радужно настроен:
"Светлота, она, конечно, светлотою, но мы-то тут не подмога необходимая, а
просто незнакомцы неясные. Не те нынче времена, когда любой более-менее
древний эльф с первого заходу умел понять, кто стоит перед ним."
"Вещь ваша, в зале забыли." Наверняка его перед тем, как отдавать понесли,
и обнюхали, и прообманивали, а опасности не нашли ребята - естественно! То
ли дело был бы какой-нибудь змей с порчей! Я отматываю ленту назад, ставлю
самый тихий звук, а Анлен, Чисимет и Ар принимаются говорить, смеяться -
словом, зашумлять.
куда как более деловой, никакой тебе возвышенной фразеологии, как было на
аудиенции. Прежде всего, во мне признают "уртазым-могуза" - слово
вахлаковское, обозначает "совсем чужие люди с железных островов". Слухи,
значит, про нас и сюда дошли. После идентификации моей персоны идет,
видимо, продолжение старого спора, за кого нас, уртазов, считать. Здесь
про нас ничего, кроме слухов, неизвестно, и поэтому спор получается
беспредметный и неинтересный. Куранах его прекращает следующей загадочной
фразой: "Если мы точно не знаем, значит, поможет друг", - слово друг не
иначе, как с большой буквы произнесено, так же как у нас в свое время
говорили "Враг". И дальше: "Советы Друга никогда не были лишними. Сегодня
ночью я войду в комнату, а утром сообщу вам." Тут кто-то из свиты замечает
магнитофон и предлагает выяснить, что это за вещь. Некоторое время идет
выяснение, потом его берет точно гном - по голосу ясно, - и уходит. Шаги,
шаги, а потом такой разговор:
рассовать".
тысячник и, кажется, десятник из западного войска, последние, кто в
Заречном походе бывал".
упавших. Я думаю, тебе завтра и их рассовывать придется, если не уйдешь до
утра".
передающих "штуковину" из рук в руки.
чисиметовский оптимизм резко пригасает. У меня есть кой-какие соображения
насчет полученной информации, но высказать их я не успеваю. Раскрывается
дверь, вносится угощение, прямо вместе со столиком, а затем объявление:
своим обществом!
присаживается рядом и рекомендует, в каком порядке поглощать эти все
бутербродики, паштетики и салатики. Я, приглядевшись, наконец, к зеленому
обручу у Гленура на седых волосах, принимаюсь выспрашивать, что это за
материал.
далекого юга привезли в подарок, совсем недавно, и наши мастера сделали из
нее, наконец, настоящие символы высокой власти, а не то, что раньше. Никто
не знает, откуда это прозрачная кость берется, и поэтому она у нас так
почитается.
было) Серчо от какого-то мелкопоместного вождя парой-тройкой пластов
цветного оргстекла откупился, и вот, пожалуйста, оно уже "прозрачная
кость", атрибут власти. Гленур вообще старикашка говорливый, и Чисимет
втихую тянет из него все, что только можно, а что нельзя, старикашка
обходит весьма ловко - болтун-болтун, а понимает. Разговоры за урожаи да
за суховеи я пропускаю, а когда речь о внутренних проблемах заходит, то
тут уже у всех ушки на стороже. А старичок все журчит:
шпионов. Но еще больше у нас обретается лазутчиков разобщенных сил. Их
разброд для нас - спасение, и подданные тьмы для нас сейчас не опасны. Но
если темные силы соберутся воедино, то даже самому Другу придется
трудновато. И что самое неприятное - не каждый из прислужников знает сам о
себе! Растет, живет, думает, что все, как надо, ан нет. Может, по
наследству передавшись, а может, при рождении кто положил, но есть на нем
серое клеймо. Если взять кого живого, кроме эльфа, конечно, а так любого,
серым клейменного, и положить крохотное, совсем слабенькое заклятье, какое
и издалека наслать можно, то сразу станет он верным последователем любой
темной силы, которая поведет за собой. А того хуже клеймо бесцветное -
сила, значит, дана дремлющая, и кто ее пробудит, тот и хозяин будет. Их
трудно обнаружить, бесцветные клейма, лишь только самые чуткие их могут
замечать.
манит Гленура рукой, тот извиняется и покидает зал. Я как жевал крыло
куриное, так с ним во рту и прыгаю и приникаю ухом к двери. За ней голос
прямо-таки разъяренного гнома:
сказано: на том, который Алек, такая бесцветка лежит, что даже я морщусь.
Покуражиться мог бы и в другое время. Ладно. Хватит развлечений, иди к ним
и распрощайся, скажи, мол, дело, тебя и вправду одно дело ждет.
Друг посоветует.
старикан, ссылается медовым голосом на государственные дела и исчезает, я
даже глаз не поднял, до того жратвою наслаждаюсь.
будем. Вариантов много, но реально пока осуществим только один - сидеть и
ждать утра, которое, возможно, будет мудреней этого вечера. Впрочем,
Чисимет просто так сидеть не желает:
веселую ночку, благо время позднее и по дворцу огни попригасали.
а Анлен так, на подхвате, аккумулятор, и вот уже первая змейка темноты
сгустилась и лежит, свернувшись в кольцо, а в воздухе начинаются движения
и колебания. Двух змеек и трех марев вполне достаточно, за большим просто
не уследить, и вот уже наши новоявленные призраки выскальзывают - кто в
вентиляцию, кто в щель под дверью, а одно марево решает пойти огнями и
исчезает в пламени почти догоревшего факела. Начинается работа, как в
учебном центре в старое доброе время. Одну змейку сразу же ликвидировал
эльф-стражник, я ее, видимо, плохо укрыл, а сопротивляться наши творения
такого уровня не могут. Зато другие действуют весело и умело. Интересно
видеть мир глазами призрака, хотя какие там глаза! Все серо, плоско, зато
никакой темноты, и изредка появляется муаровый темно-синий фон - нижняя
очаровка.
сменяться караул, а чисиметово марево натыкается на спящего в поварне
краболова. Он, краболов, сначала ошарашен всплывшими в воздух котлом и
поварешкой, но быстро ориентируется, быстро запирает и так уже закрытую
дверь и загоняет марево в угол, там ему приходится туго, и Чисимет
ликвидирует подопечного. Остальная троица подбирается к комнатам, где,
судя по всему, сидит сейчас Куранах. Чем ближе наши порождения к тем
местам подбираются, тем труднее становится держать их в узде. Вот Чисимет
пытается заставить змейку отойти от той двери, но она вся извивается, но с
места ни на вершок, да и марева все сильней и сильней дрожат.
Чисиметом, ясно, что что-то идет не так, как надо. Они попеременно то
Нортон Андрэ
Лукин Евгений
Акунин Борис
Самойлова Елена
Гуль Роман Борисович
Афанасьев Роман