именно Мар. Ворвался с отрядом головорезов, разогнал стражу и - освободил!
Каков паршивец?.. Теперь начнутся пересуды о суперате - похитителе эрсин.
А чтобы избежать этого, надо всех их разыскать и... уничтожить! Впрочем,
не лучше ли распустить встречные слухи - да такие, чтобы унизить их до
самой грязи в сознании горожан? Чтоб они сами наложили на себя руки!
Хотя... где их сейчас найдешь - определенно все они разбежались по
деревням, подальше от Сурта. Но - стоп: сегодня же ему доложили, что одна
из них и не думала никуда убегать.
песни... Н-да. Ну пусть поет. Пока.
Болезненный взгляд уперся в мозаичный пол. Конечно, Мара он потерял.
Собственно, он стал терять его с тех пор, как тот познакомился с Лоэром.
Знакомство это могло дать многое, да вышло-то все иначе. Ну, Лоэра теперь
нет - туда ему, упрямцу, и дорога!..
смерти не вызвало удовлетворения. Скорее наоборот - суперат жалел, что так
и не сумел привлечь этого видного и опасного противника на свою сторону.
назад и с первого же дня искал встречи со старыми товарищами по легиону и
с Маром Орантом. Несколько раз пытался подойти к дому эрины Алии Никор, но
там почему-то постоянно торчали подозрительные люди, скорее всего,
гнофорские соглядатаи, и ему пришлось временно отказаться от мысли
навестить жену друга. Чтобы не привлекать к себе внимания, Лоэр нарядился
в рваный балахон, голову обвязал грязной тряпкой, а лицо и руки смазал
жиром и испещрил углем и глиной, как это делали отчаявшиеся нищие.
друзьями, но потом решил обосноваться напротив казарм легиона. Может быть,
так повезет больше. На второй день выжидая Лоэр наконец увидел
проходившего мимо Мара Оранта с каким-то высоким рыжеволосым юношей. Оба
мельком взглянули на него и вошли в казарму. Лоэр не рискнул окликнуть
Мара. Он с нетерпением ждал его возвращения.
смотрел на заплеванную улицу, на загаженную площадь, на затоптанный газон
возле казарм. Невольно в памяти всплывали картины пятилетней давности. Вот
к этому бассейну когда-то любили приходить легионеры - он был живописен, и
каждый, кто хотел, мог отдохнуть здесь под густыми кронами стройных
деревьев. Давно уж нет ни кустарника, ни скамеек. В бассейне теперь одни
из горожан моют ноги, другие стоя по колено в воде, с азартом ловят еще не
подохших рыб... Все это как дикий, неправдоподобный сон.
противоположную сторону улицы: там стоял Квин. Мальчишка скрывался в тени,
за спинами беседующих эратов, и время от времени поглядывал на казармы...
Так вот оно что! Неужели все-таки Мар был прав?
думал о Квине. Им владело только беспокойство, только жалость к мальчишке.
Уверенности в его в его вероломстве не было: он не мог представить таким
человека, еще совсем недавно вошедшего в жизнь, а, значит, пока что не
имевшего ни своих убеждений, ни твердой позиции в этих убеждениях. И лишь
теперь, когда Квин явно выслеживал Мара, в душе Лоэра что-то надломилось.
разглядывал его, потом пересек улицу и дважды неторопливо прошелся мимо. В
третий раз он негромко бросил на ходу:
короткий меч и лихорадочно соображал, что значили слова мальчишки. Не
принял ли он Лоэра за другого человека? Вряд ли...
же тихо сказал:
вид, что доверяет Квину по-прежнему? Нет-нет, рисковать нельзя, он просто
не имеет на это права: с таким трудом добраться до цели своего
путешествия, где назначена встреча с Гаром, где скоро должны начаться
важные события...
через площадь на улицу Фонтанов. Квин тут же юркнул за ними.
том, что за ним могут следить, не покидала его. Теперь ему казалось, что
вот эти болтливые эраты, не обращающие на него внимания, давно уже
наблюдают за ним. Впрочем, наблюдать можно из любого окна - их тут
предостаточно.
постукивая о камни палкой, не спеша побрел в сторону от площади. Прежде
чем свернуть на другую улицу, он постоял на углу, как бы выпрашивая
подаяние, но ничего подозрительного не заметил. Хотя... Кто это? Уж не Мар
ли? Ну конечно, он самый. И тот рыжеволосый. Наверно, убегают от Квина.
того постоянно менялось: то тень сомнения, недоверия, то вспышка радости и
готовый вырваться крик.
словно ему не хватало воздуха.
домов, пока они не оказались в каком-то подвале. Там было темно, и
рыжеволосый зажег светильник с прогорклым маслом.
видимо, спросить, где мы виделись в последний раз и о чем говорили
наедине?.. А-а, вас, я вижу, смущает мой друг. Его зовут Эн Элис. Ему
можете доверять больше, чем мне: он умеет хранить тайны и умен, как боги!
в последний момент на постоялом дворе Лана Кирса. При каждом слове Мар
неторопливо кивал, нервно покусывая губы и поглядывая на рыжеволосого,
потом радостно вскрикнул и обнял Лоэра.
понять, почему он сообщил мне об этом: ведь он же один из главных
соглядатаев отца. Он и за мной следит!.. Боги! Как я рад, что вы
вернулись! Я снова вижу вас, снова говорю с вами! Мы тут развернем такие
дела!
легионерами пока не столковаться: во-первых, говорят - рано, во-вторых,
они за то, чтобы избавиться от гнофоров и от... суперата. Да и у нас есть
свои противники половинчатых мер. - Орант кивнул на Эна Элиса. - Тоже
поддерживают легионеров.
похоже, был огорчен мнением Лоэра, огонь радости в его глазах притух. - В
отношении святых отцов могу понять, хотя и не согласен с вами, - сказал он
тихо. - Но в отношении восстания... Вы всегда такой решительный, смелый...
Ведь наша задача убрать то, что нам мешает, задача других - думать, что и
как делать дальше. Разве не так, Лоэр?
Кажется, что-то в нас изменилось за это время. Но, думаю, мы всегда найдем
общую правду, не так ли?.. А теперь мне действительно пора. Как стемнеет,
за вами сюда придет Эн Элис и проводит за городскую стену - никому не
придет в голову искать вас там...
готов был отдать ему всего себя, лишь бы облегчить его страдания! Я
полюбил его и изливал перед ним всю свою душу!.. Кто же знал, что он шпион
гнофоров? А злой дух толкал меня все дальше: я как истинному другу, как
любезному брату, говорил ему о подлых деяниях отца, о целях и жестокости
гнофоров. Я противопоставлял их чудовищные замыслы благородным намерениям
таких чистых и преданных правде людей, как вы, Лоэр, как Эргант... Я был
уверен, что мы с ним едины в помыслах, что в нем клокочет та же ненависть
к служителям неба...
иногда часами сидел неподвижно, не проронив ни единого слова. Сидел,
устремив застывший взгляд в одну точку. Лицо будто каменное... Он нервный,
Лоэр, и я боялся в такие моменты беспокоить его.
дошла до этого жестокого сердца?
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир